Внутри таверна не блистала изысканностью. Барная стойка в углу зала, пара десятков дубовых столиков и крепких скамеек, лестница, ведущая на второй этаж - все было так скудно, уныло и банально до невозможности, что это навевало скуку. Единственное, что вызвало интерес, был большой фикус, который стоял в зале, но, то ли от амбре питейного заведения, то ли от стараний посетителей потрогать единственную красивую деталь интерьера, фикус выглядел чахлым и, казалось, что он уже доживает свои последние дни.

  За барной стойкой, лениво протирая кружки сальной тряпкой, стоял мужчина, главное достоинство которого было в его роскошных светло-коричневых усах. В зале сидело больше десятка посетителей, неохотно брякала на лютне какая-то девушка, заунывно мямкая в такт. Было видно, что никто даже и не пытается ее слушать, и поэтому начинающий менестрель особо и не старалась надрывать свой голос, спрятавшись где-то в дальнем уголке и поставив себе на небольшой помост, заменяющий сцену, стул. Между столиков, ловко уворачиваясь от шальных ручек захмелевших мужчин, бегали молодые, бойкие подавальщицы, радуя посетителей своим щебетом и откровенными вырезами декольте. Видимо хозяин решил вложить всю свою прибыль не в поддержание нормального состояния здания, а на наем пышногрудых девушек, считая, что таким способом его заведение станет одним из самых популярных таверн. Похоже, он серьезно ошибся в выборе места при открытии своего дела - с таким отношением ему надо было идти прямиком в Пурпурный квартал.

  Ирен, крепко взяв меня за рукав робы, потащила вглубь этого ада, мешая полностью оценить масштабы бедствия, на которое я должен был подписаться. Она привела меня к барной стойке и, посадив меня на свободный скрипучий стул, присела на соседний. Боевитая женщина, которую я мысленно стал называть "Истребитель жрецов", спокойно зашла за стойку, отодвинув усатого мужчину.

  - Итак, кто вы такие? - буравя взглядом Ирен, дама начала свой допрос с пристрастием.

  - Слуга Богини третьей священной длани Карсефиан Ралий, достопочтимая женщина, - спокойно произнес я, и чуть не поклонился, таким образом выдав бы себя с головой. Жрецы хоть и должны говорить с обычными людьми почтительно, не обязаны перед ними преклоняться, потому что единственная, перед кем священнослужитель должен склонить голову это Элисень. - А это моя младшая сестра Ирен, которая прибыла в Силенвиль дабы, как и я, получить благословление Его Преосвященства и поступить на службу к Богине.

  - Да... да... - мужчина, поглаживая ус, разглядывал принцессу. - С ее-то внешн... душой, только в храм.

  Будущая прислужница храма сделала вид, что не заметила намека со стороны бармена, с усиленным интересом став разглядывать присутствующих в таверне. Риэл все наше путешествие до города постоянно намекал девушке насчет ее внешности, постоянно сравнивая с ее настоящим обликом. Принцесса сначала сильно возмущалась, а потом привыкла, по крайней мере, она уже не пыталась придушить вора, слушая издевательства, а всего лишь его игнорировала. Сам вандал объяснял свое поведение очень просто: "Пускай привыкает. В городе люди не такие добрые, как я. Лучше я сейчас вытерплю бабские слезы, чем буду позориться потом" Чем было вызвано его желание научить девушку не обращать на общественное мнение, я так до сих пор и не понял.

  - Знаете, у вас такое замечательное заведение, - на губах Ирен заиграла милая полуулыбка, от которой у меня пошли мурашки по спине. Неужели я услышал сарказм от принцессы? Женщина и бармен удивлено приподняли брови. - Я навсегда запомню эту таверну и Вас, уважаемый. Вы такой вежливый и учтивый мужчина. Это ваше уютное заведение? А как вас зовут?

  Может в устах обычной горожанки эта безобидную фразу можно было счесть за комплимент, но эта же фраза, прозвучавшая в устах принцессы после того как ее прилюдно оскорбил посторонний человек... Как я уже убедился, у Ирен очень хорошая память, особенно на всякие гадости.

  - Меня? - зарделся бармен, не поняв, что ему только что угрожали. Странно, а я только сейчас понял, что мне принцесса никогда не угрожала. А может и угрожала... я никогда не принимаю всерьез сведения вроде "я тебя вздерну на дыбе, ирод", "ты у меня еще попляшешь в раскаленных башмаках". Зачем слушать глупости людей, которые приходят к тебе в замок, чтобы "победить злодея"?

  - Если вы не против, - я лучезарно улыбнулся персоналу таверны. Надо быстрее увести отсюда девушку пока она не испортила весь спектакль. - Мне и моей сестре хотелось бы отдохнуть после дороги, проведя пару часов в молитве к нашей Пресветлой. Не могли бы вы предоставить нам две комнаты, можно смежные или соседние...

  Облегченно закрыв дверь своей комнаты, я без сил плюхнулся на кровать. Чтоб я еще раз играл роль священнослужителя? Да никогда! Эта "Истребительница жрецов" не отпускала меня до тех пор, пока не вымучила из меня молитву и не исповедовалась во всех своих грехах. После таких откровений я потом даже не смог нормально смотреть на еду, которую нам предоставили за счет заведения. Даже не уговаривайте, я не буду раскрывать биографию этой женщины и не потому, что эта священная тайна исповеди, а потому что я просто физически не смогу воспроизвести то количество информации, которое она вылила на меня. Моя голова гудела, а в мыслях все крутились фразы Гренет, так оказывается звали "истребительницу", о испорченном вине, о подвале полным крыс, который наверняка наслала на нее "паршивка Дала" из соседней таверны... Кошмар... И это только начало моей карьеры подставного служителя Богини.

  Гренет в прошлом была знаменитой наемницей и, получив одну серьезную рану, решила осесть в Силенвиле, надеясь хоть на старости лет пожить спокойной жизнью и выпросить прощения у Богини. Нанялась в таверну простой вышибалой и через двадцать три года получила заведение почти в подарок от почившего к этому времени хозяина. Сейчас "Гласом Элисень" официально владеет двоюродный брат бывшего хозяина, но правит в этой обители сия боевитая женщина.

  Петру не должны были видеть со мной, но... никто же не запрещал ей и наглому вандалу тайком жить в моей номере, тем более что Гренет, пребывая после исповеди в хорошем расположении духа, отпущения всех грехов и получения моего благословения, которое я тайком подкрепил небольшими целительскими чарами, отдала нам в пользование за умеренную плату номер с двумя отдельными комнатами, дабы никто не помешал моему общению с Великой.

  Поэтому, когда я послал магического вестника крестнице, сообщив, что операция прошла успешно, пробравшись через окно в моем 37 номере, в комнате появились Риэл и Петра

  Своего дорогого скакуна крестница без сожаления продала чуть ли не первому встречному, а мои иллюзии развеялись сами, тем самым решив проблему с размещением коней.

  Небольшая прелюдия окончилась - завтра начнется настоящее представление.

  Если бы я знал, чем все это в итоге обернется, ни за чтобы на свете не согласился бы на такую авантюру!

  Глава 3. Один день из жизни жреца Карсефиана

  Хотите отомстить врагу?

  Пошлите его на исповедь в кабинку номер 3.

  Чей-то добрый совет, нацарапанный на стене храма.

  На следующий день после приезда в Силенвиль я решил наконец-то посетить Главный кафедральный храм, где через три дня должна состояться казнь и где на нижних уровнях в казематах жрецов томится собственно тот, ради кого я над собой так издеваюсь. Петра и принцесса остались в своей комнате, Риэл буркнув что-то вроде "мне нужно осмотреться в городе" на рассвете исчез в неизвестном направлении, а я, как главное звено операции по спасению Шиона, отправился на встречу с "тайным агентом" Валерием. Он должен был мне показать место казни и провести небольшую экскурсию по храму, чтобы потом у меня не возникало сложностей, если например, что-то пойдет не так, и нашей компании придется в срочном порядке удирать из города. Сама по себе возможность посещения обители Богини не прельщала меня. Я за всю свою жизнь еще никогда не был в храме и легко пережил бы, если бы это знакомство так и не состоялось. Меня пугало это место, пугало до дрожи в коленях. Даже когда я проходил мимо храма, то с замиранием сердца чувствовал, как силы оставляют мое тело, как жгучая, неистовая энергия бившая бурным потоком потихоньку исчезает из моих жил. Это страшно, это по-настоящему приводит в ужас любого волшебника, который имеет сильные способности к магии. Чувство беспомощности, страха, сродни с ужасом, от высшего наказания Совета магов - запечатывания силы. В детстве учитель всегда меня пугал сказками о "злобных жрецах", говорил, что мол, если я не буду слушаться, то он отведет меня в ближайший монастырь и попросит монаха прочитать проповедь о Богине.