Я уже заранее знаю, что из меня плохой лицедей. Я не смогу каждую минуту улыбаться окружающим людям и благословлять их на разные рода глупости - моя натура не примет поведение умственно отсталого человека. И еще один момент с чего я невзлюбил свою роль: все жрецы дают один дурацкий обет - не стричь волосы до получения нового сана или как они говорят, длани. Поэтому мне пришлось, а точнее пришлось Петре, с помощью заклинания сделать мне длинные, немного ниже лопаток, волосы. А так же по давней традиции, священнослужители подводят глаза, дабы подчеркнуть свой ясный, незамутненный житейской суетой взор, огражденный от злых сил черной подводкой. Вкупе с моим новым одеянием (неплотно прилегающая к телу серебристо-серая роба до лодыжек со свободным капюшоном), ниспадающие волной на плечи белоснежные локоны и густо подведенные глаза, я приобрел вид, как с восхищением выдохнула племянница, "молодого парня с ликом ангела". "Вот если бы ты не кривился каждую секунду, разглядывая себя в зеркале, был бы идеальный жрец", - добила мои остатки самолюбия узурпаторша Петра.

  А что я мог с собой поделать, если мне откровенно не нравилось свое отражение, а Ирен и крестница, как назло, смотрели на меня с фанатичным блеском аки экзальтированные девицы. Риэл вообще нарек меня существом неопределенной ориентации и попытался изгнать матом, за что сразу получил предложение поменяться местами.

  От этой ролью так и несло чем-то приторно-сладким, а мне сладкое, из-за одной настойчивой магнессы, было нежелательно употреблять в больших количествах. Но что не сделаешь ради своей любимой крестницы, хоть та и являлась порядочной заразой-мучительницей-доброго-дяди-Ника.

  Вот поэтому я сейчас и стоял напротив таверны "Глас Элисень" горько размышляя о своей жизни. Как показала практика, а точнее мое небольшое дефиле по улице, всем дамам без исключения нравятся таинственные длинноволосые жрецы. Столько восхищенных взглядов я никогда не ловил - и это меня раздражало. Я чувствовал себя наряженной девицей на выданье - теперь я с горечью осознал, кого берут в служение Богине.

  Мне провели краткий инструктаж и, приставив в качестве конвоира Ирен, надеясь, что принцесса помешает мне сбежать, отправили заселяться в таверну. По идее я должен был предстать перед всеми молодым жрецом, который только что приехал в Силенвиль со своей младшей сестрой. Никто не должен был знать про мою связь с Петрой, Риэлом и главное с Валерием, поэтому крестница и вор ждали моего заселения, спрятавшись за углом.

  Таверна, в которую меня почти силком затащила Петра под глупое хихиканье Риэла, вызвала у меня недоумение. Издалека она выглядела довольно мило, но вот если внимательно присмотреться... Штукатурка отваливается кусками, в табличке с названием одна буква стала висеть вниз головой, образовав новое наименование отдаленно напоминающее: "Глаз Элисень". Так и хотелось язвительно прокомментировать название, но я, помня про свою роль, сдержался. Большего унижения чем то, которое я сейчас испытывал, я никогда еще не ощущал. С каждой проведенной в образе жреца минутой я убеждался, что в служители Элисень берут ненормальных.

  Ирен нетерпеливо потянула меня за рукав робы, призывая наконец-то войти в сомнительное заведение. Ну что ж, начнем официальное представление.

  Глубоко вздохнув и нацепив на лицо лучезарную улыбку, думая о том, как хорошо будет потом сжечь эту дурацкую робу и сходить к цирюльнику, я, поудобнее перекинув через плечо сумку, ступил на первые ступени таверны.

  Только я протянул руку для того чтобы открыть дверь, как вдруг она с силой распахнулась, и оттуда кубарем вылетел человек. Посчитав головой несколько ступенек, он распластался в пыли на мостовой, что-то невнятно пробурчав. За ним из выхода вышла, уперев руки в бока, физически сильная, высокая женщина, невольно напомнившая мне Милену, и гаркнула на весь квартал:

  - И шоб духу здесь больше твоего не было, пьянь!

  - Да ты знаа-аешь кто я! - пролепетал человек, еле поднимаясь на ноги. Он покачнулся, вновь упав на потеху нескольким зевакам. Его мантия была вся в пыли, лицо напоминало маскарадную маску из парада чудовищ. - Я ЕЕ служитель!

  - Из тебя такой же жрец, как я из меня великосветская дама. Иди проспись, пьянь! - пробасив напоследок выставленному вон человеку, она, заметив меня и Ирен, грозно сдвинула брови. - А вы кто такие?!

  Я, подобрав свою челюсть с крыльца, легонько улыбнулся женщине. Пора начинать играть роль "идеального жреца".

  - Ну, зачем вы так, сударыня, - спокойно проговорил я и, спустившись вниз, помог пьяному жрецу подняться на ноги. - Богиня учит нас смирению и терпению к людским порокам.

  - Отвали! - дыхнул в меня перегаром мой коллега по сану и, оттолкнув меня, качаясь, побрел вниз по улице.

  - Доброго пути, да защитит вас Ее милость, - улыбнулся я спине пьяного человека, осенив его жестом Богини, про себя негодуя, что дотрагивался до этого алкоголика. Если я был бы не в образе, ни за что на свете эта пьянь не дождалась бы от меня помощи. Я презираю людей, которые не в состоянии остановиться и отодвинуть кружку, прежде чем их с позором выкинут на улицу. А сейчас пришлось перешагнуть через себя и играть роль всепрощающего наивного юноши.

  Повернувшись к крыльцу, я встретился с двумя изумленными взглядами. Значит, я все-таки правильно решил, что служитель должен будет помочь пьяному и униженному человеку. Ирен взирала на меня так, как будто я был воплощением ангела - похоже она полностью поверила этому спектаклю, да и эта женщина уже не была враждебно настроена. Она, вытерев руки об передник, дружелюбно поинтересовалась:

  - Так ты значит жрец. А это тогда кто?

  - Достопочтимая госпожа, - улыбнулся я нахальной даме, ели сдерживая свою ехидную натуру. - Позволите ли вы нам пройти внутрь этого уютного заведения, дабы уже в тепле и после сытного ужина поведать вам все, что пожелает ваша душа. Милостью Богини, я и моя младшая сестра только что прибыли с дальней дороги...

  - А кони тогда где? - перебила меня грозная женщина. С ее любопытством, ей бы работать дознавателем, а не стоять на пороге этого дешевого заведения.

  - Богиня заповедовала своим слугам принимать дары ее детей, но не злоупотреблять ими, дабы не помутился ясный взор слуг Ее, что несут Ее волю.

  - Мой благочестивый брат хочет вам сказать, - вздохнула Ирен, видя, как вытягивается лицо моей собеседницы с каждым сказанным мной словом. Видимо, она не привыкла к витиеватым высказываниям служителей. - Что нас подвозили те, кого милостью Богини мы встречали на своем пути.

  - А деньги то у вас есть?

  Еще чуть-чуть и эту любопытную даму уже ничто не спасет. Мои бедные нервы и так сегодня многого натерпелись. Пускай она даст мне спокойно закрыться в комнате и хорошенько обдумать свалившиеся проблемы, а не выпытывает у меня на пороге все подробности моей жизни. Может ее еще интересует, какого цвета мое нижнее белье и что я обычно ем на завтрак?

  - Давайте уже зайдем в таверну, - немного раздраженно произнесла принцесса, почти силком впихивая внутрь женщину, которая была намного выше и крупнее хрупкой фигурки девушки. Видимо Ирен уже надоело разыгрывать представление перед несколькими зеваками.

  Облегченно вздохнув по поводу разрешившейся ситуации и мысленно поблагодарив Ирен за такую своевременную поддержку, я, прежде чем зайти внутрь таверны, оглянулся. Лучше бы я не совершал такой роковой ошибки - на меня, пожирая взглядом, упорно смотрели несколько жительниц Силенвиля, явно собираясь сейчас совершить марш-бросок в мою сторону и напроситься на исповедь. Мгновенно помрачнев, холодея от ужаса такой перспективы, я чуть ли не бегом вошел в таверну. Ну, я потом выскажу крестнице все что я думаю по поводу моего нового имиджа! Еще пара таких улыбок со стороны незнакомых дам, и я стану либо дерганым женоненавистником, либо опустившимся ловеласом. А ни то и ни другое меня что-то не прельщает. Популярность это хорошо, но не такая же сильная! Мне даже не надо владеть телепатией, чтобы прочитать их мысли. И как мужчины спокойно живут в этом городе, не боясь, что за каждым поворотом их может поджидать банда экзальтированных девиц?