Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Не может быть! — заявил меч. — Ждать не умеет — подай ей всё сразу. На родню-друзей наплевала и не вспомнила. Гоблина предала. Лентяйка. Кроме тряпок, ничего не нужно. Где душа-то, блин?!

— Своего рода смелость… — задумчиво произнёс Никт. — Мораль… нет? Мне показалось, что там, в человеческом замке, она колебалась… Зачатки совести?.. любил же её этот гоблин…

— Ну, положим! — настаивал меч. — В кого только не влюбляются, были бы сиськи.

— Нет, — в голосе Никта прозвучала скрытая улыбка. — Не влюблён. Любил. Горский зелёный крысюк её любил. И ещё. Она не раздражала короля с королевой. Более того — она их смешила. Шутовка. Смешила. Ты скоро поймёшь, что смешные очевидно и определённо не подходят.

— Какие же нужны, мессир? — обиженно спросил меч.

— Никакие. Без самолюбия. Без совести. Без чувств. Видящие не человека, а титул. Другие артефакты доставляли мне таких — и я присоединил к Преисподней ещё несколько кругов. Этот мирок я превратил бы в адские джунгли… давно мечтал, это было бы так красиво! Смотри, тут всё отлично приживается: и обглодай-дерево, и душилки, и кровопойники… — в голосе Никта послышалась нескрываемая нежность. — Я бы устроил здесь дивный ботанический сад… впрочем, что ты можешь понимать в этом!

— Избранная должна отдать себя вам, мессир? — спросил меч подобострастно. — По доброй воле?

— Да, подходящая девочка из того мира… По воле? Какая у них воля… За тело. За статус. За власть. За золото. За возможность сводить счёты… Должна продать мне каплю себя, подписать договор собой, как полагается… Завистлива, ты сказал? Да, но не зла. Она мне ни на кого не пожаловалась. И здесь ей неуютно. Плохо. А должно быть очень хорошо.

— Это я виноват, — скорбно сказал меч. — Передавил. Мир спасать, мир спасать… да ещё подвернулся этот дурацкий гоблин…

Никт рассмеялся.

— Все они приходят спасать мир — в любой мир — и все его губят. Ну как они могут что-то спасти? Каждая такая девица превращает мир в кусок ада: круг скуки, круг унылой похоти, круг безнаказности, круг бессилия, круг мести… Ох, как им нравится убивать — тела или души, всё равно, главное — беззащитных. А эта? Была бы хоть совсем рохля… Но о гоблине не волнуйся. Гоблин всё равно, что мёртв.

Аллочка сжала кулаки до боли. Её щёки горели.

— Это опасно, мессир? — озабоченно спросил меч. — Я что-то забеспокоился за вас…

Никт впервые искренне расхохотался.

— Ты о том, что Избранная может убить Тёмного Властелина? Ну, это можно. Подменыша, пустышку, маску… иногда убивают. И сами становятся Тёмными Властительницами, адскими тварями, пьющими чужие жизни. Чтобы хоть одна из них убила по-настоящему, чтобы освободила такой мирок от влияния ада — такого ещё не было. Не тот типаж.

— Просто вы говорите — не подходит…

— Надо подумать, как её использовать, — весело сказал Никт. — Наверняка, у неё тоже есть нужный рычажок. Эта, кажется, не похотлива. Власть, наверное. Или тёмная романтика. Жалостлива? Заведём ей котёночка. Она тут ещё освоится, вот увидишь.

— А где она сейчас? — спросил меч.

— Бегает по дому. Может быть, где-то здесь, какая разница… Ни одна из них не может мне всерьёз навредить, так уж они устроены. Максимум, разобьёт что-нибудь… Однако, мне надо написать несколько писем. Уйдём отсюда.

Горячая слеза стекла по аллочкиной щеке и капнула на грудь. За последние четверть часа Аллочка узнала о вещах, которые не встречались в её книжках: о бессилии, ярости, жалости, жажде действия и о любви. И этого было слишком много для одной её.

Аллочкина маленькая душа разрывалась на части от боли, пытаясь всё это вместить.

Песнь восьмая,

в которой Избранная творит чудеса

Шаги Никта затихли.

Аллочка снова осталась одна в громадном зимнем саду, обитаемом растительными монстрами. Ей было очень неуютно.

«Надо бы раздобыть оружие, хоть какое-нибудь, — безнадёжно подумала Аллочка, вспомнив меч, предательскую тварь, заманившую её сюда на горе сказочному мирку. — Только где же его взять?»

А Хнуро пытался убить Тёмного мечом, вспомнила Аллочка, и ей стало совсем плохо.

Похоже, мечом Никта убить нельзя. Или — не может гоблин, а у неё, Избранной, получилось бы?

Аллочка всхлипнула и снова стала искать выход из зимнего сада, но, похоже, только забредала всё дальше, и флора казалась всё ужаснее. Прекрасные цветы, причудливые, как кактус Царица Ночи, девственно белоснежные, сияли на колючих плетях, проросших насквозь тело мёртвой женщины. С решётки под потолком свисали хищные бурдючки буро-багрового цвета с маленькими зубастыми ротиками… Аллочка была совсем не сильна в ботанике и только поёживалась от этого адского разнообразия.

Зимний сад полнился шорохами. Ей померещилось журчание воды. Аллочка пошла на звук, стараясь ступать как можно тише — и вскоре увидела искусственный прудик с маленьким изящным фонтанчиком, в котором из посиневших раздувшихся утопленников росли призрачные и восхитительные лилии. Рядом с фонтанчиком, на стеклянном столике лежал обычный садовый инвентарь: опрыскиватель, колышки, бумажный пакет с мелкими камешками для дренажа — а рядом острый садовый нож и пара секаторов, большой и маленький. Аллочка, замирая, взяла большой секатор, бритвенно-острый даже на вид, пощёлкала им в воздухе и запихнула его за поясок, зацепив за колпачок, защищающий лезвия. Нож сжала в кулаке. Ей стало немного легче.

Глупо было надеяться убить Тёмного Властелина садовым ножиком, а тем более — секатором, но человек уж так забавно устроен — его успокаивает даже самое жалкое оружие.

Но куда идти, она всё равно не понимала. Яркий солнечный свет лился сквозь стеклянный потолок, как в ботаническом саду, от запаха цветов, смешанного с вонью гнилого мяса, Аллочку уже подташнивало, но она твёрдо решила найти дверь, хотя бы ту, ведущую в зал с детьми, погружёнными в смертный сон. Шорохи листьев и ползущих хищный побегов сбивали её с толку и вызывали холодный озноб; стон показался Аллочке звуком растительным, как скрип раскачивающихся зубастых лиан — но она всё равно свернула в заросли, напоминающие бамбук, все покрытые каплями сияющей росы, или, может быть, прозрачного яда. Убедиться.

И остановилась, когда заросли расступились.

Хнуро, нагишом, был привязан к металлической решётке для поддержки вьющихся растений. И ростки вьюнка, цепкие, гибкие усики, прямо-таки на глазах ползли из взрыхлённой земли по его ногам, обвивая лодыжки, подбираясь к коленям. Из-под побегов, врезавшихся в тело, уже текли струйки тёмной крови.

— Хнуро! — выдохнула Аллочка. — Слава Богу!

— Ага. Здравствуйте, — улыбнулся гоблин искусанными губами. — Не ожидал, Аллиэль.

— Тихо, — шепнула Аллочка, замирая от восторга и ужаса. Она поняла, зачем ей нужен секатор — и принялась кромсать побеги вьюнка, как клематис на даче подстригала. Полетели окровавленные усики, похожие на проволоку.

— Верёвки разрежь, — сказал Хнуро. — Цепи он не использует; верёвки этой дряни полезнее…

Аллочка обняла его и прижалась изо всех сил.

— Дура, да? Жаль, что йода нету…

— Потом обсудим это, Аллиэль. Ты очень вовремя — к ночи оно удушило бы меня в лучшем виде.

— Нам надо бежать?

Гоблин покачал головой.

— Нам некуда бежать. Демоны, которые служат Никту, всё равно нас найдут — и тогда нам конец. Лучше скажи, ты вправду можешь убить Никта? Нам надо его убить.

Аллочка стёрла слезу со щеки об его плечо.

— Зачем же ты в замке у Грегора на него мечом замахивался? Если он неуязвимый?

— Надеялся, что ты догадаешься.

— Я не догадалась, я глупая.

Хнуро поцеловал её в нос.

— Не время предаваться любви и раскаянию, Аллиэль. Что ты знаешь о себе и о Никте?

— Ничего! — всхлипнула Аллочка. — Я думала, что должна спасти ваш мир, а на самом деле меня привели сюда людей убива-ать…

Гоблин захлопнул ей рот ладонью.

— Слушай и не плачь. За тобой следят?

— Не-ет… ему всё равно…

13
{"b":"200823","o":1}