На его громкий стук дверь открыл Плутон.
Увидев Меркурия, Венеру и чертежи на столе, Марс грозно нахмурил брови.
— Это что за анархия? Кто позволил брать чертежи? Затеряете, а я снова должен ночами корпеть?
Тут Митя вскочил со стула — кулаки сжаты, губы дрожат.
— Ты не кричи! Знаем, как по ночам работаешь!
Марс внимательно взглянул на него.
— Что-то не понимаю…
— И понимать нечего! Это чертежи твоего отца! И авторское свидетельство его. А сам ты — бездельник и тунеядец! Я все знаю. Четырнадцатого весь день валялся на пляже. Пятнадцатого в кино был и на танцах. Вчера с семи часов в ресторане сидел. Что, может быть, неправда?
И тут случилось то, чего ребята никак не ожидали. Марс захохотал. Он смеялся так весело и долго, что они совершенно опешили. Насмеявшись, Марс как ни в чем не бывало сказал:
— Доперли наконец! Ох вы, котята слепые! Разве мировые открытия так делаются?.. Ну, ладно, — Марс снова посмотрел на часы, — я думаю, ссориться не будем. По-моему, мы должны остаться довольны друг другом. Я для вас придумал интересную игру, полную, как пишут в книгах, романтики и приключений. Вы хорошо провели время. И за все эти удовольствия, как положено среди джентльменов, вы мне исправно платили. Только и всего. Но сейчас, я догадываюсь, платить вы больше не станете, и поэтому наши деловые отношения можно считать законченными. Как видите, нам не из-за чего ссориться.
— Ну, знаешь! — процедил Меркурий. — Было бы мне девятнадцать, смазал бы тебе по вывеске!
— Что ж, — охотно согласился Марс, — такие вещи между деловыми людьми тоже случаются. Но, к твоему несчастью, сердитый мой мальчик, молоко на твоих губах обсохло совсем недавно. Сочувствую…
И, помахав из дверей рукой, Марс вышел.
— Эх, — слушая быстрые шаги на лестнице, сказал Меркурий, — жаль, что я ему не врезал разок! С тремя бы он ни за что не справился…
Плутон и Митя молчали. Молчали тяжело, долго. Вот теперь действительно оплевал их. Идиоты! Сколько времени водил за нос! Золотые горы обещал. И они верили… Теперь от стыда и во дворе не покажешься. Ребята, наверно, уже знают. Коська, конечно, разболтал…
Ребята и в самом деле уже знали. Кое о чем Костя рассказывал, кое-что Лешка шепнул «по секрету». Не мог же он немножко не похвастаться, что первый выследил Виктора!
Узнал об этом и Герман Ильич. Он и сердился, и удивлялся, и вздыхал сокрушенно: «Какой человек был Василий Васильич! Кристалл! А вот сынок, ай-яй-яй… Придется, видно, взяться за него. Так это дело оставить нельзя…»
Внука Герман Ильич не ругал. Что с него возьмешь — мальчишка! Но ничего, понемногу выправляется. Отец зимой приедет — порадуется.
А Костя страдал. Оттого, что Герман Ильич не ругал его, не напоминал об украденных деньгах, он лишь сильнее чувствовал свою вину. Самое бы время сказать обо всем. «Да, надо сказать», — то и дело повторял про себя Костя. Он уже и на дедушку виновато поглядывал, и рот уже открыл, но каждый раз что-то удерживало его. «Нет, потом скажу». Это была подленькая отговорка. Костя понимал, и ему было противно. В конце концов он до того рассердился на себя, что без всякой подготовки сказал:
— Деда, ты прости меня, что я тогда взял у тебя десять рублей.
— Какие десять рублей? — удивился Герман Ильич.
— Ну, те… Из коробки которые взял… То есть украл. — Костя покраснел еще больше.
— Так… — непонятно проговорил дедушка. — Значит, украл?
— Украл. — Внук тяжело вздохнул. — Понимаешь, деда, все из-за этого чудо-приемника.
— Ясно, — помолчав, сказал Герман Ильич и усмехнулся. — Ишь, как забавно получилось! Ведь я не знал, что пропали деньги. Ну, а теперь признайся — жалеешь, что сказал?
Костя задумался. В самом деле смешно получилось: он переживал, мучился, а деда, оказывается, и не знал ничего. Так жалеет ли он? Нет. Наоборот. Костя открыто взглянул на дедушку.
— Не жалею. Честное слово!
Герман Ильич поверил. Он разгладил буденновские усы, притянул внука к себе и крепко похлопал по спине.
— Молодец, что признался. На совести пятен не должно быть.
Хорошо окончился этот день для Кости. Он чувствовал себя счастливым.
А вот у его недавних «друзей по науке» настроение было совсем не такое. После ухода Марса — мрачные, злые — продолжали сидеть они у Плутона. Вспоминали свои охотничьи мытарства, спорили, переругивались. Во двор не решались выйти. И на следующее утро собрались вместе. На этот раз у Мити. Ругаться и обвинять друг друга надоело. Стали думать: куда пойти — на реку или в кино? Теперь свободные люди, куда угодно могут идти. Но почему-то и в кино не хотелось, и на реку не тянуло…
А во дворе было шумно. На волейбольной площадке стучали по мячу. У стола для игры в пинг-понг командовал Гриша Коркин. Возле теннисистов с кинокамерой суетился Гера Демкин…
— Может, во двор пойдем? — неуверенно предложил Митя. И сам устыдился своего робкого голоса. — А что, не век же теперь дома отсиживаться!
Похоже, такие мысли не давали покоя и его друзьям, только не хотели первыми признаваться. А после Митиных слов сразу как-то легче стало.
— Пошли! — сказал Меркурий. — Ну, посмеются немного. Подумаешь! Зато сейчас покажу им класс!
На площадке их появление было встречено с веселым оживлением. Но это так, между прочим. В общем-то издеваться над ними не стоило. Что ни говори, здорово их околпачил Витька Жомин.
Ну, а пострадавшим, чтобы скрыть смущение, ничего не оставалось, как изо всех сил бодриться. К волейбольной площадке Меркурий подошел вразвалочку, руки в карманах.
— Принимайте в свою команду!
— Это можно, — ответил Саша. — Ты как, подходяще играешь?
— Увидишь.
— Ну, давай. Становись на правый угол. Посмотрим, что за игрок такой Меркурий!
— Какой к черту Меркурий! Борька я. Хватит!
Все засмеялись. Борька встал на угол, но тут Лешка как-то странно взглянул на него:
— Слушай. Все хотел спросить тебя: это не ты собирался свистнуть секретные анкеты?
Борька потер шею.
— Было такое дело.
— А-а! — закричал Володька. — Так это ты?
— Ну, я, — прогудел Борька. — Чего орешь? И анкету я написал.
— Ладно, — сказал добрый Василек. — Чего вспоминать… Становитесь по местам.
Пригласительный билет
Открытие площадки сначала думали провести в конце июля. Но когда прикинули, то поняли — не получится. Открытие площадки — это праздник. Значит, и подготовиться надо как следует. Ну, окончательный лоск успеют навести. Покрасят заборчик в детском уголке, доделают беседку, побелят зубчики кирпичей вдоль дорожек и клумб. Это все можно успеть. А вот самим по-настоящему приготовиться — нужна хотя бы еще неделя. Показательные выступления не шутка! Тут и волейболистам, и баскетболистам, и теннисистам надо немало попыхтеть. Чтобы в грязь лицом не ударить.
Праздник решили провести в воскресенье, шестого августа. Сергей Сергеевич обещал раздобыть ребятам спортивную форму. И еще сказал, чтобы они заранее побеспокоились о пригласительных билетах для гостей. Билетов надо заготовить не меньше сотни. Пусть из других домоуправлений посмотрят, что можно сделать во дворе за два месяца.
Лене поручили напечатать пригласительные билеты. Текст билета составили на совете.
Передавая Лене листок, Саша спросил:
— Два дня хватит?
Она утвердительно кивнула.
— Смотри. А то денек можно прибавить.
— Не надо.
В этом ее коротком «не надо» Саше почудилась какая-то печаль или усталость. «Что с ней? Опять неприятности с бабушкой?»
Он спросил ее об этом на лестнице, когда шли домой.
— Нет, сказала Лена. — С бабушкой мы кое-как ладим. Ей приходится свыкаться, что я хожу на площадку и становлюсь как все. Но ведь музыку я не забросила. Это и невозможно. И французские книги читаю… Дело не в бабушке…
