По окончании учебного года, на Пасху 1919 года Ева Браун вернулась в Мюнхен, и до 1922 года училась в народной школе, где и подружилась с Гертой Остермейер. И только спустя еще несколько лет в ее биографии появляется монастырская школа – в 1928-м Ева Браун поступает в торговую школу при католическом монастыре в Симбахе-на-Инне, которой руководила англичанка. Но устав от строгости и жестокой дисциплины англиканской школы, девушка в июле 1929-го ушла оттуда, имея свидетельство о торговом образовании. Ее путь лежал домой, в Мюнхен.

В это время старшая сестра Ильза Браун работала ассистентом врача, получая 130 рейхсмарок в месяц у отоларинголога Мартина Леви Маркса. Отдельные исследователи утверждают, что с этим немецким евреем ее связывала не только работа, но и личные отношения. Она жила в доме-клинике Леви с 1928-го до его эмиграции в январе 1937 года. В связи с изменением общественной и политической обстановки в стране и бегства М. Л. Маркса за границу, Ильза Браун уже в октябре 1937 года выходит замуж за господина Хёхштеттера из Берлина, а 15 июля 1941 года, после развода, становится женой господина Фуке-Михельса. Она перенесет много неприятностей, особенно в послевоенное время; и закончит свои дни 28 июня 1979 года в Мюнхене, в доме на Альбрехтштрассе, 2.

Как и ее старшей сестре, Еве подыскивали место ассистента врача, и, в конце концов, желаемое было найдено по объявлению в местной газете. Ева Браун получила место ассистента у 41-летнего специалиста по женским болезням и акушера доктора медицины Гюнтера Хоффманна. Здесь девушка задержалась не долее нескольких недель и перешла в машинописное бюро, где также не смогла найти себе применение. Подобный вид деятельности ей был также не по нраву.

В это же время через объявление в газете фотограф Генрих Хоффманн подыскивал для своего нового ателье девушку «для ведения бухгалтерии, текущей переписки и продажи фильмов». Фотография и фильмы в то время были еще достаточно новым и удивительно увлекательным делом.

Впоследствии сам Хоффманн утверждал, что увидел Еву «вероятно, в 1929 году, я не сам лично принял ее, это сделал мой управляющий Рёмер, а я впервые увидел ее уже на работе. Это произошло во время открытия моего магазина в Мюнхене. Ева Браун была у меня ученицей и помощницей продавца. Моя фирма представляла собой фотомагазин всего с 4-мя служащими. Ева Браун работала в бюро, в торговом зале, а также в лаборатории».

Фройляйн Браун получила работу у Хоффманна в конце сентября 1929 года. И это было поистине роскошное место. «Фотодом Хоффманна» (Photohaus Hoffmann) размещался прямо на втором этаже дома «Wiener Café Stefanie» на углу Терезиенштрассе и Амалиенштрассе, в так называемом Латинском квартале. Кафе считалось «историческим местом швабингской богемы». «Два внушительных ряда окон второго этажа над кафе, по шесть в каждом, выходящие на обе улицы «Латинского квартала» поблизости от университета, большими современными транспарантами возвещали о месте нахождения «Фотодома Хоффманна». Окрашенный в оранжевый цвет подъезд на Амалиенштрассе ведет к аристократической лестнице на второй этаж… Просторный торговый зал отделан с большим художественным вкусом: изящная мебель, окрашенная в желтовато-розовый цвет, с серыми штрихами, шторы голубые, часы в футляре того же цвета с перекрещенными жезлами на стекле. Предлагается все, что нужно любителю: от оборудования фотолаборатории и до новейшей аппаратуры. Стены завешены драпировкой цвета как у мебели и украшены большими фотографиями, выполненными крошечной камерой «Роллейфлекс» и увеличенными, чем демонстрируются возможности этой камеры. К этому великолепному помещению примыкает большая угловая комната, где размещается бюро, там светлые шторы хорошо гармонируют с гобеленом на стене. Темная резная мебель подчеркивает солидность и одновременно художественный вкус оформителей этого ателье, вмещающего целый ряд специализированных лабораторий: комната для изготовления цветных фотографий и для ретуширования, с сушильным шкафом, электрообогрев которого позволяет высушить пленку за 25 минут. Далее следует помещение для хранения пластинок, выполнения увеличительных работ с помощью новейшего оборудования, как, например, приспособление для одновременного увеличения 36 кадров рулона пленки, отснятой камерой «Лейка»… Лабораторию для изготовления копий также заполняет новейшая аппаратура… Проявление пластинок и пленок, промывание их в машине, приводимой давлением воды, ведется в следующих, специально оборудованных комнатах. На первом этаже на обе улицы выходят большие витрины… Даже вспомогательный персонал Хоффманна состоит только и профессионалов, обученных по индивидуальным программам, отличающим «Фотодом Хоффманна», – печатала газета «Фёлькишер беобахтер» («Völkischer Beobachter») в номере за 8 ноября 1929 года.

А теперь вспомните кадры из и поныне часто демонстрируемых советских фильмов, где присутствует сцена встречи Евы Браун с фюрером Германии в фотоателье Хоффманна: никакой оригинальности, роскошь и художественный вкус оформителей отсутствуют напрочь, видны лишь безликие стены, безликие стеллажи с книгами, безликое узкое пространство, отделенное убогой шторкой – убожеством личного домысла советские режиссеры привычно награждают героев любого отечественного «патриотического кино».

Однако заглянем в популярную энциклопедию «Кто был кто в Третьем рейхе», чтобы побольше узнать о господине фотографе, сыгравшем немаловажную роль в судьбе юной Евы Браун. Но прежде всего нужно сделать акцент существенном нюансе: в немецком языке окончания фамилий «mann» почти всегда означали принадлежность к немецкой нации, тогда как «man» – к еврейской. Однако все советские источники это игнорировали (да и нынешние авторы чаще всего тоже), тогда как именно пресловутый «еврейский вопрос» стал едва ли не главной причиной, погубившей весь Третий рейх. Вопрос: «Немец (и др.) или еврей?» – в 30—40-е годы ХХ века звучал также трагично по своему накалу, как гамлетовский: «Быть или не быть?»

В названном источнике имя господина фотографа значится как Гофман. «Гофман (Hoffmann) Генрих (12.9.1885, Фюрт, Бавария – 16.12.1957, Мюнхен), личный фотограф А. Гитлера, профессор (1938). Сын владельца фотоателье. Участник 1-й мировой войны; военный фотограф. После окончания войны демобилизован; в 1919 выпустил свой первый фотоальбом «Баварская революция». В начале 20-х гг. познакомился с Гитлером в Мюнхене. Они сблизились и Г. стал постоянным спутником фюрера. Гитлер часто посещал дом Г. в Мюнхене – Богенхаузене. Г. познакомил Гитлера со многими представителями мира культуры Баварии, в т. ч. с вдовой сына композитора Р. Вагнера – Винифред Вагнер. Очередной взлет Г. начался после того, как Гитлер познакомился в 1929 с работавшей в его ателье фотомоделью Е. Браун, которая в 1931 после гибели Г. Раубал стала метрессой фюрера. Это способствовало укреплению позиций Г. среди руководства НСДАП, а Б. фон Ширах даже женился на его дочери. Будучи талантливым фотографом, Г. во многом способствовал росту популярности Гитлера. Долгое время Г. был единственным, кому Гитлер разрешал фотографировать себя в неформальной обстановке. После усиления позиций НСДАП, которая стала второй партией Германии в Рейхстаге, фотографии Г. стали широко использоваться при издании открыток, иллюстрированных альбомов, плакатов и т. д.» (К. Залесский. Кто был кто в Третьем рейхе. М., 2003, с.с. 234–235).

Впрочем, практически то же мы встречаем в примечаниях к книге уже упоминаемого нами Антона Иоахимсталера: «В 1920 году вступил в НСДАП, получил номер 925. …Считался первым фотографом Третьего рейха – имперским фотографом (Reichsbildberichter)» и т. д.

Именно в роскошное заведение Генриха Хоффманна и заглянул в очередной раз Адольф Гитлер, чтобы нежданно-негаданно встретить главную женщину всей своей жизни. Был октябрь 1929 года, «маленькой продавщице» Еве исполнилось 17, тогда как ему было уже 40 лет.

Имеются разнообразные свидетельства того, что господин фотограф умышленно сводил фюрера и молоденькую работницу фотоателье, чтобы усилить свое влияние на руководителя партии. И понуждать Еву к этому не было причин, ведь она сама мечтала об Адольфе Гитлере. «Красивая и жизнерадостная девушка понравилась ему, но все чувства, какие он мог испытывать, принадлежали тогда его племяннице Гели Раубаль, стоявшей очень близко к нему. Поэтому он не обращал внимания на очевидное поклонение Евы», – свидетельствовал Юлиус Шауб, адъютант Гитлера с 1925 года.