Эти успехи империи Маурьев были успехами авторитарного в своей основе государства. Древнейший индийский трактат о политике и экономике «Артхашастра» (букв. «Наука о выгоде»), приписываемый министру Чандрагупты — Каутилье, рассказывает о строгой централизации страны, громоздком бюрократическом аппарате чиновников, надсмотрщиков и инспекторов, которых, в свою очередь, контролировали многочисленные шпионы, о колоссальных налогах и повинностях, ложившихся на плечи земледельцев и ремесленников. «Артхашастра» свидетельствует об укреплении в Индии кастовой системы, об юридическом бесправии тружеников, особенно рабов, среди которых ею выделяются 15 различных категорий. Данные «Артхашастры», а также некоторых других авторитетных исторических источников позволяют заключить, что во второй половине I тыс. до н. э. в многоукладном индийском обществе особую и значительную роль приобретает институт рабства.

Рост могущества государства Магадха ознаменовал собою перемещение политического и культурного центра Индии от бассейна Инда к землям, лежащим по нижнему течению Ганга. Между тем еще в конце VI в. до н. э. часть долины Инда была захвачена персами. Индия впервые непосредственно столкнулась с западным миром, и в искусстве эпохи Маурьев можно обнаружить следы персидского влияния. В 326 г. до н. э., захватив персидские владения, в Индию вторгся Александр Македонский. Он разгромил небольшие государства в Пенджабе, но от похода в глубь Индии, в Магадху, был вынужден отказаться. Попытку Александра 20 лет спустя повторил преемник Александра — Селевк, но он потерпел поражение от Чандрагупты Маурья и даже уступил ему свои владения в северо-западной Индии и восточном Иране. Таким образом, прямые последствия индийского похода Александра были ничтожны. Но на развалинах его империи уже в середине III в. возникли греко-бактрийское, а затем греко-индийские царства, поддерживавшие тесные отношения с индийскими правителями. Греко-индийские царства спустя некоторое время были покорены скифами (II в. до н. э.), а затем — кушанами (I в. до н. э.), которые распространили свое господство на всю северо-западную Индию.

Так, в течение второй половины I тыс. до н. э. Индия непосредственно соприкоснулась со многими племенами и народами. И хотя такое соприкосновение почти всегда начиналось с военного конфликта, в конечном итоге оно, как правило, завершалось достаточно широким обменом культурными ценностями. Например, греческое влияние сказалось на индийском искусстве, астрономии и медицине; в свою очередь, через открытые ворота северо-западной Индии сначала в Центральную Азию, а затем и в иные страны начали проникать индийская философия и религиозные учения.

Наряду с серьезными изменениями в политической истории вторая половина I тыс. до н. э. была ознаменована и важнейшими событиями в области духовной культуры Индии — возникновением двух крупнейших религиозных течений: джайнизма и буддизма. Приблизительно в то же время, когда Иония дала Греции ее первых замечательных философов, когда в Иране развернул свою деятельность Заратуштра, а в Китае — Конфуций, в Индии выступили со своими проповедями, направленными против принятых социальных установлений, окостеневших общественных и религиозных догм, Вардхамана Махавира, основатель джайнизма, и Гаутама Будда, основатель буддизма.

Вардхамана Махавира, годы жизни которого приходятся, по-видимому, на вторую половину VI — начало V в. до н. э., был отпрыском царского рода. На 42-м году жизни, согласно джайнской традиции, он достиг высшего знания и, посвятив остаток своей жизни аскетическим странствиям, повсюду распространял свое учение, приобретая все новых и новых учеников.

Джайны отрицали существование бога, авторитет вед и брахманов. Они подчеркивали значение личности и ее духовной свободы, которую искали на пути разрыва со всеми мирскими связями, освобождения от страстей и желаний. И мирянину, и монаху предписывалось строгое соблюдение определенных этических правил: не наносить вреда живым существам, говорить правду, не присваивать ничего чужого, не прелюбодействовать и т. д. Соблюдение этих правил, а также умерщвление плоти избавляли, по мнению джайнов, человека от бесконечной цепи существований и освобождали душу от ее телесной оболочки.

Махавира создал джайнскую монашескую организацию. Приблизительно через два столетия после его смерти джайны собрали свой первый собор в Паталипутре. К тому времени джайны уже имели большое влияние, особенно в среде городского населения, и пользовались покровительством многих царей Магадхи, в том числе Чандрагупты Маурья. Это влияние не ослабевало еще долгое время, и до сих пор джайнизм сохранился в Индии в качестве религии одной из богатых общин.

Учением, родственным джайнизму по духу и первоначальной судьбе, был буддизм. Как и Махавира, Гаутама Будда (вероятно, 563—483 гг. до н. э.) родился в среде кшатриев, в семье царя. В 29 лет он порвал с привычным укладом жизни и начал свои скитания в поисках истины. Спустя шесть лет, как говорит предание, эта истина открылась ему, и Будда произнес свою первую проповедь (в Бенаресе), положившую начало одному из самых значительных духовных движений в мире.

Будда не ставил себе целью основать новую религию, он уклонялся также от решения абстрактных метафизических проблем. Будда стремился указать новый путь жизни, который избавил бы человека от бремени страданий. Он учил «четырем благородным истинам»: есть страдание, есть причины страдания, есть прекращение страдания и есть «восьмеричный благородный путь» к прекращению страдания, к освобождению от нового рождения и новой смерти, к нирване. Этот путь Будда видел не в аскетизме и тем более не в бессмысленном ритуале и кровавых жертвах, а в добродетели, в самовоспитании, в свободе от жизненных пут и привязанностей.

Позднее, в стремлении сохранить свое влияние и успешно конкурировать с брахманизмом, буддизм постепенно изменил свой характер, подчинил всю систему своих воззрений личному, божественному элементу в вире Будды-спасителя, абсорбировал в одном из главных своих течений — махаяне — многие стороны индуистской религии; но вначале, при своем зарождении, буддизм по преимуществу и прежде всего был учением этическим и практическим.

Статуэтка из слоновой кости

индийского происхождения, найденная в развалинах Помпеи I в. н. э. Неаполь. Музей

Буддисты, как и джайны, позаботились о создании монашеской общины, но придавали ей, в отличие от джайнов, куда бо?льшее значение, сделав ее мощным орудием пропаганды и распространения своей доктрины. Первые соборы буддистов (в 483, 383 и 250 гг. до н. э.), консолидировавшие учение Будды и оформившие его в трехчастный священный канон, знаменовали собой значительные успехи буддизма в Индии, который при императоре Ашоке стал основной религией в государстве Магадха. Однако с течением времени, теряя свои первоначальные черты, растворяясь среди вишнуитских и шиваитских культов средневековой Индии, буддизм утратил сколько-нибудь значительное влияние у себя на родине; зато начался его многовековый путь вне пределов Индии, и ему суждено было стать одной из мировых религий.

И буддизм, и джайнизм появились именно в Индии не случайно. Несмотря на свой реформаторский характер, они не порывали полностью с предшествующей мировоззренческой и религиозной традицией, но представляли собой как бы протестантское движение внутри этой традиции, очищая и реконструируя Старые верования. Возникновение буддизма и джайнизма отражало начинающийся кризис рабовладельческого общества, борьбу с принудительными рамками кастового строя; выдвинутые ими гуманистические принципы, проповедь социального равенства при всей своей ограниченности привлекли к их учению многих сторонников и оставили глубокий след на последующей индийской культуре. Именно поэтому богатая и разнообразная литература буддистов и джайнов составляет одну из неотъемлемых и значительных страниц в истории этой культуры.