Мы должны добавить взятие на себя обязательств к перечню того, за что Вы бесстрашно беретесь, отчаянный Вы мальчик. Боитесь ли Вы хоть чего-то? Определенно не администрацию колледжа. Может, своего отца? Лично меня сейчас больше всего пугает то, что чернила закончатся прежде, чем я завершу письмо. Дурацкая старая ручка! Вероятно, Вы прочитаете это уже после Рождества, но я приготовила для Вас свой хваленый рождественский пудинг (в миниатюре). Ешьте на здоровье, желаю Вам замечательно провести праздники.
Чикаго, Иллинойс, США
12 января 1914 года
С Новым годом Вас, Сью!
Вы правы, Ваш рождественский пудинг восхитителен! По своей сути он подобен фруктовому пирогу, который моя мать неизменно готовит для нас каждое Рождество. Она не заходит в кухню целый год, если не считать внесения поправок в меню в последнюю минуту. Но ежегодно перед началом рождественских праздников она облачается в фартук, отороченный кружевами и не более практичный, чем бумажная салфетка, и величественным жестом выгоняет всех из кухни. Возвращается она оттуда несколько часов спустя – вся в муке, измазанная патокой, с блеском в глазах, который можно объяснить только «снятием пробы» с бренди, но с пирогом в победно вытянутых руках. Обычно он обладает текстурой, цветом и вкусом булыжника с мостовой, но в канун Рождества мы все обязаны съесть по большому куску маминого фруктового пирога.
В этом году, Сью, нам повезло – мы ели Ваш изумительный рождественский пудинг. Иви и ее муж Хэнк потребовали, чтобы я предъявил им для изучения коробку, в которой он прибыл, дабы удостовериться в том, что я не разыгрываю их. Даже мой отец захотел добавки. Когда моя мать с видом ревнивой хозяйки попросила сравнить этот пудинг с ее фруктовым пирогом, мы торопливо заверили ее: «О, рождественский пудинг вкусный, но он очень… как бы это сказать… очень британский». Мы предоставили ей право самой решить, что означали эти слова.
Как Вы отметили праздники? Получили в этом году еще один новый чайник? С прискорбием сообщаю, что Санта-Клаус чайник не принес, но зато мне подарили шикарную теннисную ракетку. Я с нетерпением жду, когда же растает снег, чтобы опробовать ее. Иви вышила для меня чудесную закладку для книг с надписью: «Книга – это сад в твоем кармане». А отец вручил часы – золотые, с толстой цепочкой. Он сказал, что они принадлежали его отцу, а до того – его деду. «Дэвид, теперь, когда ты стал мужчиной, – изрек он, – и определил направление своей жизни, тебе понадобится инструмент, чтобы помочь следовать выбранному пути. Куда идти, ты знаешь, а теперь будешь знать, когда идти». И вся его речь была такой же нудной, но мама утирала слезы, и даже Иви шмыгала носом. Часы красивые, но с ними я сам себе напоминаю своего дедушку. Я надеялся получить наручные часы, что-нибудь такое, что можно носить, когда водишь машину, катаешься на велосипеде, идешь в горы, и при этом не выглядеть так, будто миг назад вынырнул из девятнадцатого века.
Во время рождественских каникул отец был довольно любезен со мной. Но думаю, Вы правы: если я и боюсь кого-то, то только его. У меня получилось настоять на своем нежелании заниматься медициной, однако далось это мне без особых усилий лишь потому, что я прескверно сдал экзамены. Даже после всех его заявлений о том, что я «стал мужчиной», живу я по-прежнему в его доме и должен соблюдать его правила. Он не одобряет ничего, что я делаю, и никого, с кем я общаюсь.
Мне всегда казалось забавным, что мой друг Харри – единственный человек, который мог бы вызвать одобрение у отца, тогда как в реальности он терпеть моего друга не может. Харри я знаю с самого детства. Мы вместе ходили в школу, разглядывали анатомические справочники моего отца (если быть точным, то нас преимущественно интересовали страницы, касающиеся женской анатомии), вместе ходили на первые свидания под тем предлогом, что один в поле не воин. Семья Харри вращается в тех же кругах, что и наша, он, в отличие от меня, заканчивает медицинский колледж, у него блестящий ум, и он безупречно вежлив. Что может не устраивать в нем моего отца?
Острый ум можно использовать, как любое другое острое оружие, и Харри весьма скептически относится к снобизму тех общественных мероприятий, на которых мы вынуждены присутствовать. Хорошо, что большинство людей, ставших мишенью для шуток, не улавливают его сухого юмора и сарказма, а то его уже давно перестали бы куда-либо приглашать.
Уже прошло несколько лет с тех пор, как Харри уехал в Оксфорд. Время от времени мы с ним обмениваемся письмами – совсем не так часто, как мы с Вами, и я очень жду встречи с ним.
А вот и рождественский подарок для Вас, Сью, эта пестренькая авторучка, чтобы ничто не помешало Вам писать мне.
Желаю удачного года,
Остров Скай
28 января 1914 года
Уже четырнадцатый год, а конец света так и не настал!
Дэйви, как Вы могли назвать авторучку «пестренькой»! Она мраморной окраски с красными и черными прожилками, совсем как полированная палочка яшмы. Для начинающего геолога не найти ручки лучше этой!
На Рождество я получила новый набор мелков для рисования, но остальные мои подарки такие практичные, что скука берет: носки, три ложки, гигантский таз для мытья. Теннисные ракетки? Я никогда не играла в теннис, но наверняка это более интересная штука, чем таз.
Чикаго, Иллинойс, США
14 февраля 1914 года
Дорогая Сью!
Я только что вернулся из Ишпеминга, Мичиган, куда мы с друзьями ездили кататься на лыжах. Вот почему запоздал с ответом. Когда я приехал домой, меня ждало не только Ваше письмо, но и письмо от Харри. Он предлагает мне приехать в Англию, совершить с ним нечто вроде прощального тура, а потом вместе поплыть обратно в Штаты. Я пока не знаю точного маршрута и дат, но Харри упоминал Эдинбург среди мест, которые хотел бы посетить. Возможно, это сумасшедшая идея, но, Сью, Вы должны приехать туда и встретиться со мной! Знаю, это не просто, но у Вас есть несколько месяцев, чтобы придумать, как заставить себя сесть на паром. Могу предложить в качестве подсобного средства большое количество виски.
Поздравляю с Днем святого Валентина!
Остров Скай
10 марта 1914 года
Дэвид!
Вы сошли с ума? Вы думаете, что сможете совершить то, что не смогли сделать все мои друзья и родственники? За всю мою жизнь никому еще ни разу не удавалось затащить меня на судно. А Вы считаете, что Вам это под силу? Вы считаете, что Дэвид Грэм обладает большей притягательной силой, чем даже университет? До чего же самоуверен этот мальчишка!
Чикаго, Иллинойс, США
26 марта 1914 года
Сью!
Вы забыли, что мой отец – врач. У меня есть эфир.
Остров Скай
11 апреля 1914 года
Мой милый юноша!
Этого не то что недостаточно, но даже не близко к тому.
Чикаго, Иллинойс, США
28 апреля 1914 года
Дорогая Сью!
Подготовка идет полным ходом. Маршрут составлен, билеты куплены, номера в «Лэнгхэме» забронированы, и я готов ступить на борт корабля. Вопрос в том, готовы ли Вы, дорогая Сью?
Разумеется, Вам не менее моего хочется узнать, кто же это там, на другом конце письма. Вы ученый и художник, реалист и мечтатель. Любознательность – Ваше второе имя.
