УРСЕТ
Вот! "Молю тебя, скажи…" – в самом деле, Великая тайна. Умолять. Молить. Я думал о молитве.
БОГ
Да? Вот как! И что же думал ты о молитве, Урсет?
УРСЕТ. Я думал, что и хотел бы помолиться, да не знаю, как.
БОГ
Но это же чепуха. Конечно, ты знаешь, как нужно молиться. Ты знал это со дня своего рождения; я позаботился об этом. Даром молитвы я наделил всех своих созданий.
УРСЕТ
Но я не ведаю, что такое молитва. Откуда знать мне, как надо молиться? Расскажи мне, молю тебя – что такое молитва?
БОГ
Это общение с Богом, Урсет, только и всего. И еще это безмолвие, из которого исходят твои слова.
УРСЕТ
Я молюсь и сейчас, Великая Тайна?
БОГ
Все время, пока мы говорим.
УРСЕТ
Можно спросить – а ты молишься?
БОГ
Ревностно, неустанно. Это все, что я делаю; ведь молитва – это я сам.
УРСЕТ
Будь так добр, помолись за меня. Вот сейчас. За меня.
БОГ
Молюсь, чтобы ты пребывал невредим во все твои дни, чтоб ты жил полной жизнью, чтобы ты повидал то, чего не видал прежде, и чтоб из увиденного тобою было больше прекрасного, больше приятного, чем наоборот. Я молюсь, чтоб ты легко держал равновесие земли и небес, чтоб ты смеялся и плакал, познал волю и меру, изведал радостей и печалей, наслаждений и боли, много жизни и совсем мало смерти. Молюсь, чтоб ты возблагодарил дар своего бытия, и молюсь, чтоб ты вознес хвалу жизни как подобает, во благе и смирении, со всей глубиной голоса, присущего твоему духу. Я молюсь, чтоб ты был счастлив в любви на рассвете и чтоб возлюбил еще сильней на закате. Аминь.
УРСЕТ
Аминь.
БОГ
Нынче ранним утром, Урсет, когда шел ты вдоль русла ручья Фрихолес, послышалось мне, будто ты говорил что-то.
УРСЕТ
Я говорил: это утро хрустяще-ясное. Я жду; вот-вот в воздухе раздастся звук -быть может, резкий вскрик кролика или королька. Воды ручья Фрихоес бегут к югу в блестках солнца и полосах тени. Они бегут неспешно, как иду я. Они движутся быстрее, но мы вместе идем заодно, словно паломники, бредущие в Чимайо, в согласии со своей природой и в единстве со всей природой, отсюда до самого края света. В каменистых водометах ручья ловлю я слова, слыханные от одного старика в дни моей юности: "Muy bonita dia!" И смех наш, его и мой, разносит окрест эхо по туфовым скалам. Из всех это самое юное утро, но оно же и древнее несказанно.
БОГ
Аминь.
Четвертый Диалог. ГРЁЗЫ
УРСЕТ и ЯХВЕ сидят на травяном ковре. День клонится к вечеру, и вокруг разлит покой. УРСЕТ зевает.
БОГ
Да, настала ленивая пора, не так ли, Урсет? Это время дня хорошо для грёз. Знаешь, я бы всё грезил да грезил…
УРСЕТ
Вот как? Грезил о чем? И, между прочим, что значит грезить?
БОГ
Грёзы – это, конечно, способ лицезреть, созерцать внутренним оком. Больше того; это восприятие мира посредством души. То отпечаток, сделанный воображением, невольная метка, духовный реестр, если хочешь.
Я вот, знаешь ли, грезил о реке, что протекает внизу.
УРСЕТ (снова зевает)
Может, это все из-за рыбы, которую ели мы на обед. Там, где я рыбачил, река была холодная нынче утром. Рыбы неслись стремительно, бросаясь вперед и выпрыгивая из вод. То было славно! Их можно было черпать пригоршнями, словно песок. По-моему, мы съели четырнадцать штук.
БОГ
Да… Мне досталось только две. Они были чудные, особенно с мятой и кедровым орехом. Рыба – это и вправду добрый речной дар; но вообще-то грезил я о другом. Я грезил о верховьях, истоках. Ведь я большой поклонник начал – всех и всяческих, Урсет.
УРСЕТ
Истоки. Исходы. Великая Тайна, Книга Бытия была первейшим и древнейшим твоим шедевром. Все восхищаются ею.
БОГ
Спасибо. Знаешь, она родилась в грёзах, вся до конца.
УРСЕТ
Ты грезил лесами, горами, реками?
БОГ
Да, всем этим. Пустынями, океанами, небесами…
УРСЕТ
Зверьём?
БОГ
Всеми и каждым, от самой малой клетки до огромного синего кита. С помощью грез я превратил Первотворение в реальность, все целиком. Ты – грёза моего ума, Урсет, а твои грёзы пригрезелись мне в твоём долгом сне.
УРСЕТ
Да. Я хотел поговорить с тобой об этом. Отчего именно я? Господи боже (прости меня), ведь мой удел – засыпать этим долгим, хроническим сном. Зачем в своих грезах ты воплотил именно это? Такое дело, как сон. И что за странное слово – "сон"! Сень, синь, сонь, сон, со-о-о-о-онннн… Что за вещь такая – сон, в конце-то концов? На мой взгляд, он чуточку сродни смерти.
БОГ
По иронии судьбы. Но в нём и исток – и источник, Урсет. В твоём случае – мощный источник, который придаёт тебе сил больше, чем всем другим творениям.
УРСЕТ
А чему он исток, Великая Тайна? Вот бы узнать.
БОГ
Грёзам, Урсет. Ты спишь – следовательно, грезишь; следовательно, ты есть, и следовательно, по той же причине есмь я.
УРСЕТ
Ты меня путаешь. Ты, значит, хочешь сказать, будто я утверждаю тебя в собственных грезах?
БОГ
Именно так. В твоих грезах, Урсет. Своим сном ты подтверждаешь бытие Бога.
УРСЕТ
Это… весьма действенно, как мне кажется.
БОГ
Воистину так. Воистину так.
УРСЕТ
Мои грёзы, боюсь, менее грандиозны. Во время своего долгого сна я грежу о ягодах, обо всем странном и прекрасном, что повидал. Я грежу о горных лугах, куда приходят весною и летом мои сородичи, в пору, когда благоухает ветер гречихой и камассией, а сладкий корень толст и вязок в глинистой почве. Я грежу о тучных кабанихах, что шествуют величаво в цветочных полях, и об их резвом молодняке. Я грежу о том, как тучи сходятся на вершинах гор, и о том, как отбрасывает тень ястреб в полёте над залитой солнцем кручей. Я грежу о том, как выплывает луна и как дрожит листва в бледных пятнах веток, и о том, как тьма восходит, подобно водам, к самой луне.
БОГ
В твоём долгом сне я даровал тебе грёзы, Урсет. В них скрыто немало добра.
УРСЕТ
Воистину так… Воистину так.
Пятый Диалог. ПОВЕСТЬ
Утренний луг. ЯХВЕ сидит за столиком, опираясь на локти, с кружкой кофе в руке. УРСЕТ стоит позади, выбирая блох из волос Яхве. Они болтают, словно в цирюльне.
БОГ
Создавая блох, я уж точно делал дело спустя рукава. И должно быть, в тот день встал не с той ноги. Ох!
УРСЕТ
Сказать по правде, Великая Тайна, некоторые из нас, особенно мохнатые да волосатые, просто диву давались. Пес, например, за глаза очень плохо говорит о тебе. И я слыхал, будто часто он поминает мою "косматую блохастую шкуру".
