Я вижу то, о чем мечтать не смею: Стоят обыкновенные дома, Спешит толпа, и зарево, светлея, Стоит вдали, где разрядилась тьма. Я вижу жизнь, я запахи вдыхаю, Я сердцем ощущаю бытие, Меня несут. И вдруг в понимаю, Что это все – мое и не мое. И суть не в том, что внешне я осторожен, Острижен, худ и что вокруг конвой, А в том, что я от жизни отгорожен Невидимой, но прочною стеной. Что всю мою оставшуюся бытность - Богат я буду, беден или сир – Придется мне искать былую слитность, Затем, чтобы вернуться в этот мир. 1970 Смысл бытия заложен в слове… Смысл бытия заложен в слове, Смысл слова – в образе живом. На этой призрачной основе Мы строим, дышим и живем. Зато мы совершаем сами Невиданные чудеса, И скорлупою под ногами Хрустят пустые словеса. Слова речей, слова призывов, Слова несбывшихся надежд, Слова рабов велеречивых, И возгордившихся невежд. 1987 Трамваи позванивают… Трамваи позванивают, Дождик льет, Женщина на улице Бомбы продает, Пара – пятак, Люди удивляются: – Как же так? Опять подешевели, Надо взять, В очередь становятся Теща и зять. 1997 И вот – день Страшного суда… И вот – день Страшного суда. Суда и баржи на приколе, Актеры позабыли роли И горько плачут от стыда. Вот с пьедестала слез тиран, И перед непредвзятым взором Предстал недобрый старикан, Больной изжогой и запором. А вот – сам Грозный Судия, В плаще и облаченье звездном… Да. Слишком поздно понял я, Как это важно – быть серьезным. 1996 Пустозвонкая электричка… Пустозвонкая электричка Шла последней из Наро-Фоминска, Тарахтя, как в коробке спичка, Грохоча, как пустая миска, И глядел я в окно, в котором Свет и тени перемежались И в движении этом скором Постепенно преображались. Думал я о годах ушедших, И о том, сколь я был неправым, Когда в помыслах сумасшедших Оставался в рассудке здравом, И о том, что лишь единенье Странных мыслей и безрассудства Может свет отделить от тени Вдохновенной силой искусства. И, себе самому внимая, Думал я и о малых детях, Тех, кто спали, не понимая Ничего в глупых мыслях этих. 1981
Свобода Ты свободен, Ты волен, Ты можешь. Ты вправе Для начала Уснуть в придорожной канаве, А потом, холодильник загнав И коляску, На попутных машинах Податься в Аляску, И получку На тихом пропить полустанке, И кому-нибудь в зубы заехать По пьянке, Можешь рыбу ловить И ходить на охоту. Но будильник звенит, И пора на работу. 1969 И вновь в просторы родины моей… И вновь В просторы родины моей, К мелькающим березам И осинам, Туда, туда, Где вечным клавесином Железная дорога, А по ней Душа моя в буфет пристанционный За вечно жесткой Курицей бежит, Туда, туда, Где горизонт дрожит, Повертываясь В дали заоконной. Туда, Где отделяется восход От тьмы ночной, Туда, где к плоскодонкам В тумане лебедь белая плывет, Когда-то гадким Бывшая утёнком. 1980 Поезд План первый – быстрый, А второй – вальяжный. Он движется спокойно, Глаз отважный Успел заметить, Даже разглядеть На кольях просыхающую сеть И лодку, И хозяина, который Привычно машет, Провожая скорый. Мир медленно вращается, Два плана Смещаются, И я машу тому, Кого я никогда не обниму И даже не увижу, Как ни странно. 1993 В вагоне-ресторане… В вагоне-ресторане, В вагоне-рестора... В вагоне приставаний Буфетчица стара. Под слоем пудры розовой Поблекшее лицо, А за окном березовый Огонь летит в лицо... 1965 Страсти людские людьми убиты… Страсти людские людьми убиты, Страсти людские в земле зарыты, Умер монах от ревности, Умер монарх от бедности, А страсти-то, страсти В земле лежат В полной неприкосновенности. Но по весне набухает земля, Плачет земля, опухает земля, – Встают за областью область, И нету земли, а есть образ: Ясень – монах, Старый дуб – монарх, Ива – блудница, Косы в волнах. 1983 Скачет на коробке всадник… Скачет На коробке Всадник, Где-то справа Взял разбег. Горы – Театральный задник. Называется – «Казбек». Раньше Я не думал как-то Все ушедшие года О простом значенье Факта: кто он? Скачет он куда? То ли кто-то Где-то плачет? То ли хочет Закурить? Вот коробка. Всадник скачет. Странно, Что и говорить. 1970 Воспоминание Я помню дни, когда я жил голодным, И в эти дни, в мои святые дни, В теченье мыслей, ясном и свободном, Я был стрижам и ласточкам сродни. На горизонте в грозовые тучи |
