IV. Маленькие фельетоны Исправьте голос свой, товарищ Военторг! Герои бьют врага на суше и на море, Страна героям шлет приветы и восторг, Ко странно слышать нам, что в общем дружном хоре Фальшивит и гнусавит Военторг. Он так поет: «Товар не прибыл с базы… Нам база не дает… Еще не подвезли…». Не стыдно ль, Военторг, чтобы такие фразы Геройские слыхали корабли? Товарищ Военторг! Свой голос перестроив, Запойте в унисон со всей страной! — Все есть у нас для доблестных героев — Для флота и для армии родной! Проснитесь, Наркомсвязь! Герой-моряк письмо отправить рад, — На почте — очередь и очень много грязи… И письма из Кронштадта в Ленинград Ползут неделями по воле Наркомсвязи. Герой-боец письма из дому ждет. На почте — толчея и нехватает штата… И даже «молния» порой едва бредет Пешком из Ленинграда до Кронштадта. Да что там письма! Люди ждут газет, Скорей хотят узнать, чем мир живет и дышит. Проходят дни… Газет все нет и нет! Балтфлот ругается, а Наркомсвязь не слышит! Чтоб доблестным бойцам хоть чем-нибудь помочь Готовы все у нас трудиться день и ночь. Проснитесь, Наркомсвязь! Пора, в конце-концов, По-настоящему обслуживать бойцов! Как ты работаешь, товарищ? Героев много есть и еще больше будет, — Хотел бы я отдать героям звонкий стих, Но… есть еще у нас совсем другие люди, И с гневом мне писать приходится о них. Они, военный пульс почувствовав, вначале Как будто бы зажглись работой и борьбой — Побегали денек, часочек покричали И… через день — другой решили дать отбой! Живут, едят и спят, не думая о фронте, Их серенькие дни проходят без следа. Начнешь их шевелить — они кричат: «Не троньте! Мы служим и живем, как жили мы всегда». Глаза их полуспят, и кровь у них остыла. Они проводят дни средь мирных берегов, Забыв, что нет у нас и не должно быть «тыла», Что вместе тыл и фронт должны громить врагов! Мне хочется сказать таким беспечным людям: — Война не кончена — жестокая война! Скорей проснитесь вы! Не то мы так разбудим, Что сонный ваш позор увидит вся страна! V. Балтфлот смеется Чижик-«финик» — «Финик», «финик», где ты был? — В гости к летчикам ходил! Сделал бочку, сделал две, — Закружилось в голове. Начал «финик» тут вопить: — Я желаю красных бить!!! Только крикнул — глядь-поглядь — Ястребочков сразу пять. Налетели ястребки, Взяли «финика» в тиски, Дали очередь в упор, Скис у «финика» мотор. Крикнул «финик»: — «Я шучу, — Бить я красных не хочу! Аппарат испорчен мой, Я хочу лететь домой!» Ястребки ему в ответ; — Не уйдешь ты, «финик», нет! Поздно «финик» бьешь отбой, — Не попасть тебе домой! Вышел «финику» капут, Дернул «финик» парашют, Но, пока к земле летел, — Наглотаться пуль успел. — Где ты — «финик»! Ни гу-гу… Лежит «финик» на снегу. — «Финик», «финик», где твой пыл? На морозе он остыл! В небесной канцелярии
Финляндский поп Симонски возносит к богу моления о том, чтобы Финляндия простиралась до реки Енисея. В канцелярии у бога День и ночь идет аврал Дружно воют у порога Финский поп и генерал. Рады вылезти из кожи, Крик идет до облаков: — Помоги скорее, боже, Нам прогнать большевиков! Только бог бумажку выдаст, Просьба новая летит! Час от часу у бандитов Вырастает аппетит: Дай дойти им до Урала По стране советской всей! Проведи их до Байкала, Дай им реку Енисей. «Липу» — просто выдать богу, — Этим занят он весь век, Но прошений слишком много, — Бог ведь тоже человек! Он зашился от нагрузки — Трудно, что ни говори! Но английский и французский — Все спешат секретари. Входят с ангельскою миной, Не смущаясь ничего: — Утвердить моленье финнов Надо, ваше божество! Финны богу надоели, Он кричит святым властям: — Пусть зайдут через неделю! Пусть идут ко всем чертям! Все для интуриста Мерзнут в климате суровом Европейские отряды. Мы всегда их взгреть готовы И поддать им жару рады Боевые комсомольцы. Наши смелые герои — Даже баню добровольцам Могут знатную устроить. Мылят — крепко, бреют — чисто, — Словом: — Все для интуриста! |
