Взобравшись на очередной холм, де Терро увидел зеленый луг, простиравшийся до пролеска, уже покрывшегося свежей весенней листвой. Пыль от дороги меж гор все еще стояла в его горле, он пришпорил лошадь по мягкой траве к стенам столицы, в обход вьющейся змейкой дороги. В Черногорье лежало немало поселений родовых общин оларов, которые принимали на постой путешественников. Нынче же Ланс встретил в одном из них лишь седого старика, все остальные ушли высоко в северные горы. Одинаково пустынными были хутора и деревни на пути к Асоли. Люди вместе с имуществом, что удалось унести из домов, укрылись подальше от дороги, по которой непременно промчится тьма скакунов.

Ворота столицы были настежь распахнуты. Спешившись вблизи оградительного рва, граф вглядывался в горожан, погонявших тощих лошадей впереди груженного воза. Уверенным шагом он приблизился к людям на дороге, приметив, что один из них был одет в форму городского стражника.

- Эй, чего вы столько добра взвалили за один мах? Не видите что ли, ось уже совсем изогнулась, на первом же повороте окажетесь в канаве! – кричал солдат в след двум молодым парням, усевшимся на козлах повозки.

- Да отстань уж! Нечего за чужое хозяйство волноваться, - громко ответил один из юнцов. – О себе бы позаботился! Вон в городе, сколько еще осталось, приберешь никак к собственным рукам, покуда мы будем бегать от тинголов. На глазах самого Уритрея, небось, пригласишь этих конников в столицу да откроешь для них лучшие амбары, лишь бы спасти свою жалкую жизнь! Или ты рассчитываешь от меткого удара вражеской стрелы тут же сойти к Таидосу?! Это не лучшее дело! – Оба возницы захохотали от своих острот, - так что готовь-ка ты нам еще одну телегу, будем спасать родные припасы, нам, благо, места, укромные и огромные, хорошо известны!

- Так вы шваль, подбирающая все, что плохо лежит?! А ну-ка слезайте немедленно да проваливайте, пока живы!

- Ты бы, дядя, помог, нам твой меч не страшен. Мы же доброе дело горожанам делаем. Как только царица прогонит захватчиков, тут же все и вернем хозяевам. У нас точно посохраннее будет, чем в городе, от которого вскоре и камешка не останется!

Ланс почти добрался до места беседы асольцев, которая разносились на всю округу. Он намеревался проучить наглецов, чтобы они усиленнее хлопотали о собственных жизнях, чем чужом имуществе, но конь ступил за хозяином еще один шаг и рухнул наземь. Граф кинул грустный взор на измученное животное. Он наклонился, чтобы по возможности помочь ему подняться на избитые в кровь об острые камни ноги, но взмыленная грудь уже не вздымалась от судорожного дыхания. Лошадь околела. За пролетевшие в бесконечной скачке дни это был не первый жеребец, так внезапно и безжалостно покинувший своего хозяина.

Оборотившись вновь к событиям на дороге, граф заметил, как телега удалялась прочь от городских ворот, а непутевый стражник позвал пронзительным свистом своих товарищей со стены, на что те лишь уныло и равнодушно махнули рукой – мол, оставь их в покое, не наша эта уже забота.

- Солдат, где здесь ближайшая конюшня? - окликнул воина колдун, сравниваясь с ним в шаге. Он вышел на ровную дорогу, прямиком уводившую в Гассиполь. Именно в том направлении двинулись спасатели городских сокровищ, которые даже издалека посылали неслышные насмешки в сторону сторожей покинутого города.

- Хочешь коня, тогда беги, догоняй тех удальцов, - огрызнулся черноморский служивый. – А в городе приказано все лавки и заведения закрыть и, коли тебе дорога жизнь, уносить ноги желательно на восток! Можешь выйти к восточным воротам, там еще встречаются беженцы. Попробуй выторговать у них лошадь, только на золото сейчас вряд ли выменяешь что-нибудь кроме удара кинжалом.

- Мне нужен конь и немедленно! – Ланс не мог позволить терять время на бестолковые препирания с людьми, лица которых помрачнели и озлобились от нависшей угрозы. Благодаря чарам голос колдуна наполнился, как бывало не раз, убедительной силой. – Ты меня слышишь, служивый? Поторапливайся! – он посмотрел на насупленного черноморца, который чуть не распластался в пыли от невидимого удара в ноги. Однако солдат удержал равновесие, лишь слегка накренившись в воздухе, и в яростном порыве оборотился назад, доставая из ножен заточенный клинок. Слова проклятий вылетели из его рта, черные глаза блистали раздражением и ненавистью к подобным шуткам, что уже вероятно переполнили его терпение, и колдун с сожалением осознал, что чарами этого человека уже не остановить.

Со стороны ворот появился отряд из шести вооруженных солдат, возглавляемых командиром в короткой кольчуге. Он обратился к ощетинившемуся подобно лютому волку подчиненному, и тот мигом спрятал оружие, докладывая четким голосом о том, что испрашивал граф.

- Ты пришел со стороны горной дороги? - строго поинтересовался глава стражников. – Куда ты направляешься? Я держу пару лошадей только для гонцов к Веллингу.

- Именно к нему я и спешу, господин, - ответил Ланс. Он говорил тихим уставшим голосом. Дорога изнурила его, и к тому же перед этим человеком колдовство также было совершенно бессильно. Сказывалась усталость, твердил про себя граф, пытаясь оправдать собственную слабость или неумелость.

- Твои глаза не врут, приятель, а я научился за сорок лет разбираться в лицах черноморцев. Ты получишь коня и передашь царице, что гарнизон сонтария Олнака останется на стенах города, даже если они рухнут под нашими ногами.

- Благодарю вас, господин. Тучи очень скоро настигнут столицу, и милость Уритрея явится, если тинголы задержатся около её стен. Только я опасаюсь, что они мчатся на полном скаку к иному городу, со взятием которого надежда на спасение окончательно покинет эти земли.

Страшное красное зарево занималось на горизонте и не сходило с него последовавшие ночи и дни пути. Ланс мчался прямой дорогой к порту, но нередко заезжал в окрестные деревни, чтобы сменить лошадей. Мужчины держали наизготове мечи, чтобы защищать родные дома. Многие семьи так и не бросили насиженные места, хотя из уст в уста передавались приказы Веллинга о том, что следовало укрыться в лесах и горах, припрятав или уничтожив все припасы продовольствия, дабы не оставлять их захватчикам. Глашатаи при этом обещали, что возле Гассиполя царица остановит полки тинголов, призвав в молитвах Уритрея и Нопсидона. Черноморцы знали, что войска, которые могли бы их защитить, ныне находились за пустынями возле берегов Золотого, а не Черного моря, но они соглашались друг с другом, что Веллинг не отдаст без боя великую державу, за которую в последние годы люди почитали свою страну.

Около Гассиполя все пути были заполнены беженцами, покидавшими город. Прислушиваясь к шуму толпы, Ланс разобрал свежие слухи: царица велела покинуть всем горожанам свои дома, потому как стены города не уберегли бы от погибели. В порту велено было остаться лишь воинам-добровольцам, готовым в бедственный час сойти в подземелья Таидоса, чтобы этой ценой отстоять свободу своего народа.

- Нынче из прибрежных вод ушел последний эрлинский парусник, - жаловался один горожанин другому, на открытой колеснице выбираясь из города. Рассыпавшиеся корзины с овощами преградили проезжую тропу, и граф, воспользовавшись случаем, прислушался к беседе мужчин.

- Я успел отправить в Эрлинию своих детей, а сам все не решался оставлять лавку без присмотра, но гизы прямо-таки вытолкали меня из дома.

- Говорят еще, что царица запретила добровольные отряды для сражения на поле битвы. Велела всем покинуть прилегающие к Гассиполю территории. Даже маги выезжают из Башни! Я безусловно верю в богов, но если наша Антея надеется только собственными молитвами защищать город…

- Да не настолько она глупа! Мой племянник из городской стражи говорит, что она распустила даже большую часть войск, что еще находились в Черноморье. Маги, мол, подожгут все равнины перед городом, и не подпустят врага достаточно близко, а к этому времени подоспеют тысячи из Бресии, и мы разобьем поганых тинголов!

- Почему тогда людей выгоняют из города, который бы укрыл их за своими надежными стенами?