В окружении солдат Марго прошествовала в покои верховного мага, велев при этом всем служителям последовать за ней. Рана в боку неимоверна жгла и ныла, но ведьмочка только теснее обвернулась плащом. За длинным обеденным столом собралось более двадцати жрецов, продолжавших в последние месяцы смиренно исполнять обязанности перед богами и людьми. Марго обратилась к магам, с некоторыми из которых была давно знакома, хотя нынче они смотрели на неё недоуменными взглядами, полными недоверия к её изменившемуся облику, а также к тому, что она вновь присутствовала в башне живой и невредимой, тогда как по стране давно ходили слухи, что Кассандр лично придушил родную мать. Ведьмочка не стала объяснять всю истину последних событий, а лишь поставила орден в известность, что войска мятежников и сонтария Эонита подчинялись каждому её слову, и ежели горожане, а точнее глава города и его советники, не примут сегодня окончательного решения сдать Гассиполь и присягнуть повторно на верность царице Антеи, стены и сооружения порта будут разрушены, а все богатства присвоены победителями.
В тот же день Марго встретилась с магом Неорием, сонтарием Ирнием и онтарием Эонитом. Войска обеих сторон, осаждавших город с юга и востока, сильно поредели за последние недели. Эрлинские пираты покинули черноморского военоначальника, так и не получив обещанной награды, хотя при этом полностью обчистили портовые заведения перед стеной города. А отряды мятежников, собранные на востоке страны, лишились крестьян и землепашцев, вступивших в ряды в надежде скорого обогащения и возвращения домой, в избы, куда благодаря их усилиям больше не посмели бы соваться ни маги, ни олары, ни солдаты Веллинга, ибо на землях Черноморья воцарился бы прежний, справедливый закон богов.
Ворота Гассиполя были распахнуты. Через них на улицы вступили стройные ряды солдат, большая часть которых перешла на сторону Антеи из войск Веллинга, несогласная с близкими отношениями нового царя с оларскими гостями. Воины прошли в центр города к царскому дворцу, неся перед собой флаги с цветами царицы, которые были сняты с парусника Эонита. При этом они оглушали горожан громкими приветствиями во славу живой Антеи, которая возвратилась в родные края. А в это время их командиры вживую встречали свою госпожу. Неорий и Ирний, которые не раз обсуждали с ведьмочкой дальнейший ход событий в полевом шатре, были по-обычному сдержаны и учтивы, а Эонит, не видевший царицу со дня её обвинения в сеторских залах Ланисы, казалось, был готов подхватить женщину на руки и закружить в танце или задушить в объятиях – столь крепким было его дружеское рукопожатие, столь преданно смотрели его темные глаза.
- Я рада вас видеть рядом в день, когда обманщик и злодей Арпей, коего царевич Кассандр по незнанию возвел до столь величественного сана Хранителя башни, ныне свергнут и заточен в подземелья крепости, - Марго обращалась к смелым мужам, которых принимала на виду у прочих служителей Уритрея и Нопсидона. – Отныне звание верховного мага, а вместе с этим и все дела, необходимые к восхвалению и молению перед нашими великими богами, должны перейти к достойному человеку. Я думаю, что вам, уважаемый Неорий Литтий, это занятие придется как раз кстати, - царица увенчала голову мага серебряной короной, которую так и хранила при себе, ибо с самого утра её окружали люди, и столь желанное проникновение за стены самой Башни ведьмочка решила отложить на будущее, когда её у всех на глазах омыли бы священной водой.
- Я польщен оказываемым мне доверием, Ваше Величество, - скромно ответил Неорий, - но это решение будет принадлежать совету магов, который, как уже было договорено, соберется этой ночью, но, к сожалению, в неполном составе.
- Тогда я повторю еще раз, - Марго пристально оглядела всех магов, что ныне были в крепости. Из них лишь один мог оспаривать заслуженное право Неория на пост Хранителя башни, ибо был его старше и более опытным во врачевании и изготовлении эликсиров, но мага Гирния никогда не интересовала светская суета и управление мирскими делами, так что вряд ли этот отшельник воспротивился бы словам, что произносила царица, - хотя я не привыкла разбрасываться словами. Нынче состоится совет, и именно Неорий Литтий станет Хранителем Башни.
Марго осталась довольной собой. Никогда прежде она не смела приказывать магам в открытую и мало кто из Веллингов на такое отважился бы, но в столь быстро изменившихся обстоятельствах, когда некоторые из них отчетливо осознавали с кем имели дело, а другие наоборот пока еще терялись в ужасающих догадках, оспаривать волю царицы не посмел никто.
Мысли о Сарпионе не покидали колдунью с тех самых пор, как он обездвиженный и покорный пал на землю перед её чарами. Связанного преступника отвели в крепостные подземелья, где Марго поручила Кемнию тщательно допросить узника о последних его действиях и планах. А в то время, пока царица улаживала формальные дела с управлением в городе, размещением войск и возобновлением сообщения с прочими черноморскими поселениями, даже отправив известия в Асоль с ликующими приветствиями своему сыну о том, что его игра подошла к сокрушительному финалу, в её голове разворачивались картины поражения Сарпиона, самого могущественного из известных ей колдунов, который пал от единственного, не очень умелого колдовства. Вечером Марго послала за Кемнием, в нетерпении поджидая доклада гиза, но тот вошел в её покои с мрачным лицом и понурым взглядом, что говорило о невыполнении полученного задания. Она обеспокоенно потребовала объяснений и сменила суровое выражение глаз и губ, только убедившись, что колдун находится по-прежнему в подвале и никуда не сбежал.
- Он все время молчит, Ваше Величество. Ребята его и кипятком обливали, и угли прижигали, и в бочку с водой опускали, и растягивали на дыбе. А потом я заглянул ему в рот – а там же языка нет! Чего ж он скажет тогда?! Когда оставили бедного старика недолго в покое, я гляжу, он что-то пальцем выводит в пыли камеры. Я и приказал одному солдату перерисовать это послание, может вам понадобится оно, - он передал царице испачканный кусок холста, на котором углем было выписано «Зови царицу» на морийском языке.
Она выругалась про себя, обрушивая весь гнев Таидоса на головы тех, кто только после целого дня истязания пленника, заметили, что тот нем.
- Он что-то еще писал?
- Писал, но да мы не сильны в грамоте.
- Ясно, Кемний. Гиз, а в грамоте не силен! – укоризненно заметила Марго. – Отведи меня к нему, немедленно.
В сыром каменном подвале они прошли несколько отделений, освещенных смердящими факелами. В самом дальнем углу зловеще стучали по наковальне молотки. Там при свете тусклых огней к потолку за руки и шею в железных кандалах был подвешен колдун.
- Отпустите его, - приказала Марго. – Вы поили его с утра отваром, как я сказала?
- Поили, Ваше Величество, но он совсем потерял силы и чувства. А как от такого чего-то добиться?! Поэтому больше не вливали…
- Хорошо. А теперь усадите его за тот стол и оставьте нас наедине.
Властным взглядом она отмела все попытки гиза возразить её словам, ибо несомненно уединенное общении столь хрупкой с виду девушки с измученным, но все еще не сломленным стариком было совсем небезопасно, но Марго ведь прекрасно оценивала свои силы, а с недавнего времени она стала понимать и состояние колдуна. Сарпион сидел напротив, опустив на грудь голову с взлохмаченными волосами. Он выставил перед собой скрепленные ладони, с которых так и не сняли цепи. Он молчал, хотя даже, если бы пожелал, не смог заговорить. Она позаботилась об этом еще очень давно. Только тогда для верности колдуна поили сонным зельем, чтобы он не мог использовать свои чары, для которых зачастую не нужны ни язык, ни глаза, лишь мысль и знание. Теперь же Сарпион тоже не мог колдовать, иначе он давно бы исчез из этой темницы. И лишь смутные подозрения проникали в разгоряченный последними событиями разум ведьмочки, когда осознание того, что не она сумела одолеть учителя, а он сам себя загубил вконец сложилось в её голове. Ведь все прошлые годы Марго была заложницей слов, что вынудил произнести её колдун перед началом странствования по Черноморью: она не могла использовать свои чары, ощутив себя обычным смертным человеком на долгий, иногда казавшийся нескончаемым срок, но та же участь по обоюдному соглашению грозила чародею, если бы он нарушил свои обеты. С минуты, когда книга принцессы оказалась в его руках, и былые способности возвратились к ведьмочке, она напрочь забыла о соглашении с колдуном, ибо считала его исполненным и более недействительным. Но, похоже, произнесенные слова не так легко и быстро стирались из памяти богов…
