В толпе послышались возмущенные крики, и кто-то швырнул в девушек камнем с обочине дороги. Староста захлопал в ладони, чтобы привлечь к себе внимание. Со всех сторон уже раздавались обвинения чужаков в колдовстве, а также звучали возгласы восхищения отвагой молодых крестьян, не побоявшихся вступить в схватку с отверженными богами отродьями, которые облачились в тела юных странниц.

- Всякому вашему слово должно быть доказательство, - заявил Брист. – Иначе за клевету не видать вам милости Моря. Завтра мы выслушаем ваш рассказ, а также слова этих несчастных, заблудших в неверии душ. А пока отведите их в мои кладовые: одну в подвал, другую в сарай с инструментами. И напоите их на всякий случай сонным отваром.

Дерий и Лой потащили тайю в деревянный сарай, находивщийся недалеко от дома старосты. Они засунули её в темное помещение, распутав перед этим веревки, и закрыли дверь на внешнюю защелку. В полумраке девушка нащупала деревянные стеллажи у стены, невысокий пень-табурет, ржавый плуг, старую сбрую. Она улеглась на длинные широкие доски, на которые были сложены ровные бруски. Лисса измождено вытянулось на своем жестком ложе. Голова гудела, тело изнывало от ссадин и ран. В темноте она пыталась уснуть и забыть кошмар, который происходил с нею наяву. Ведь грудь не охлаждал металл солонки, а значит это был всего лишь сон.

Наутро солнечные лучи стали пробиваться через щели между деревянными досками, из которых был сооружен тесный чулан. Лисса проснулась, когда отворилась дверь, и в нее вошел низкий незнакомый мужчина. Он оставил на земле масляную лампу, протянув девушке миску с горячей кашей и свежим хлебом. После того, как пленница в молчании поела, минорец поднес к её губам кружку с темной жидкостью.

- Что это? – недоуменно спросила Лисса. – Дайте мне обычной воды.

Кружка выпала из рук мужчины, и он испуганно отодвинулся от узницы. Лисса заметила, как он крепко сжал за спиной кулаки, что по старинным обычаям и традициям означало защиту от нечистых духов. Минорец попятился к выходу, по пути он захватил со стеллажей железные инструменты, быстро выскочил наружу и захлопнул дверь.

Её голос был по-прежнему низким и грубым, как и подобало мужчине. Ланс изначально закрепил свои чары, и тайя разговаривала уже привычными звуками даже без присутствия духа. Его колдовство сохранилось после пропажи солонки. Лисса в ужасе прикусила губы: теперь, когда она выглядела в глазах окружавших как обычная девушка, её грубый голос лишь пугал людей. Но она была не в силах его изменить.

Следующий визит был ещё менее приятен. За пленницей явились её вчерашние неприятели, от побоев которых на лице отпечатался большой фингал, а смещенные ребра в груди и спине не давали девушке всю ночь сомкнуть глаз. Крестьяне повели тайю в просторный дом старосты. В длинной комнате, в которую через пару высоких окон проникали яркие лучи солнца, расположился сельский люд. За массивным столом восседал господин Брист. Подле него стояли две пожилые женщины, одна из которых, вероятно, приходилась старосте женой. На лавках вдоль стены сидели местные землепашцы, которые с любопытством глядели на вошедшую девушку. Некоторые из них держали в руках глубокие миски с прозрачной водой, которой брызгали преступницу, произнося при этом молитвенные слова богу Морю. Лисса не заметила в комнате Марго, обеспокоено гадая, где укрыли подругу и как она себя чувствует.

Староста громким командным голосом успокоил взбудораженный народ и начал следование по делу, призвав в свидетели богов. Для начала он предоставил слово Верилу, который празднично приоделся для подобного случая.

- Мы ехали по дороге на пахоту и решили свернуть к югу, чтобы напоить лошадей, - начал рассказ здоровяк. – Мы подошли с Дерием к озеру и видим, у противоположного берега, который зарос камышами, купаются девушки. Ну, мы и укрылись в траве и стали ближе подкрадываться, чтобы получше их разглядеть. Добрались до камышей, одна из них – вот эта, - парень пальцем указал на Лиссу, - вынырнула в это время из воды, а рядом с ней её сообщница. Вышли они на берег и как закричали. Я диву даюсь: вроде девки две, а ещё слова мужика откуда-то доносятся. Побежала эта ведьма назад к озеру и стала искать кого-то в воде. И тут я понял, что это она говорит мужским голосом и зовет кого-то по имени. Никак до этого утопила младенца, а потом опомнилась. В общем, я сразу сообразил, что они ведьмины отродья, ведь как раз за день до этого случились в нашей деревне такие напасти как пожар и затопление. Я и уговорил Дерия схватить их и на суд божий и людской привезти, чтобы прекратить их злодейства. Только они вышли из воды, мы и накинулись на них. Вода то, во славу Моря, силу их всю отняла, так что они быстро оказались в наших руках. Справились как с бешеными кошками. Только я сразу решил, что надо их чем-то опоить, а то на земле могут они вернуть себе свои темные умения, хотя до полнолуния, когда мать Тайры, Тея выпускает на волю всех подземных духов, ещё две недели.

- А ещё, - тут вперед выступил Дерий, – костер они развели на берегу. Так едва мы их повязали, от огня не осталось ни дыма, ни потухших дров, лишь горстка холодного пепла. Мы его в озеро сдули, чтобы развеять их колдовские чары.

Староста внимательно выслушал рассказ парней, а затем перевел взгляд на Лиссу, которая стояла рядом со своими обвинителями.

- Кто ты? Девица иль молодец? Куда направляешься и что ищешь в наших местах? – со всей строгостью спросил он бедняжку.

- Да что здесь ищет светлячка?! Ворожбу навела на нас, честных минорцев, да скрыть свои колдовские следы не успела! – раздался громкий возглас одного сельского мужика.

- Я легалийка, - ответила Лисса и в смущении замолчала. В её сторону полетела куча проклятий, едва в комнате зазвучал низкий голос пленницы. Девушка не знала, что говорить на суде. Истинной правде никто из них не поверил бы, а обманывать следовало предсказуемо: чтобы Марго говорила перед старостой те же слова. Но девушки никогда не обсуждали такого финала их путешествия и не договаривались о новых именах в случае своего разоблачения. К тому же раньше у Лиссы всегда был опытный советчик, Лансу были ведомы все намерения и секреты других людей. – Я ни в чем не виновата. Я не ведьма, - Лисса кричала сквозь ропот возмущенных сельчан, многие из которых повскакивали со своих мест, намереваясь вцепиться в одежду тайи. Но её охранники надежно огородили своими спинами девушку от того, чтобы быть растерзанной неугомонной толпой.

Когда шум в комнате стих после громких просьб старосты соблюдать тишину и порядок, заговорила высокая женщина, стоявшая возле кресла Бриста.

- Что вы взъелись на человека, услышав лишь его голос? – обратилась она к сельчанам. – Да, он более похож на мужской, чем на женский, но разве наш пастушонок не лепечет тонким голоском как малая девчонка?! Так отчего же женщине не говорить грубовато и хрипло? На то была воля Моря и Тайры, или довели её такие вот сволочи мужики, как вы. Сразу бросаетесь на несчастную, как будто дикий зверь перед вами!

- А ты молчи, Совья, - закричала ей в отчет полнотелая краснощекая крестьянка. – Сама то с востока, вот и защищаешь светляков. А им не место в Ароне! В нашей деревушке испокон веков не случалось ничего, так нет же, занесло ветром окаянным этих ведьм – на тебе после этого и болезни, и несчастья. Сжечь их на костре!

- Послушаем дальше эту… женщину, - громким голосом Брист остановил бабью перебранку. Он махнул рукой Дерию, чтобы тот подвел пленницу поближе к столу. – Что ты можешь сказать в свое оправдание? Кого вы утопили в озере?

- Мы никого не убивали, - ответила Лисса. – Я всего лишь потеряла свой медальон в воде и хотела его отыскать.

- Что ты врешь! – крикнул Верил. – Ты звала его по имени … Ланс, точно Ланс. И ревела, как будто у неё дитя малое оторвали от сердца. А какое у неё сердце?! Ведьма она! Сколько раз я её палкой огрел, она все извивалась на земле. Уж думал сейчас обернется змеей и уползет в подземную нору.