Фрэнк подтянул пульт, сделал погромче:
— Ты смотри. Выходит, они и вправду строятся?
— Однако и у корпорации «Молибден» дела идут неважно, — опроверг его надежду пожилой комментатор, появившийся на фоне плывущей над Землей МКС. — Как стало известно, сенат США начал сегодня слушания по поводу нарушения свободы вероисповедания данной организацией. Сенаторы полагают, что объявление мистером Топорковым христианства единственной религией его проекта «Планета белой расы» глубоко оскорбляет представителей других конфессий. И за ответом на этот вопрос наш канал решил обратиться к самому русскому миллионеру.
Картинка сменилась, на экране появился такой же холеный, как и прежде, организатор межпланетного проекта.
— Вы знаете, мистер Топорков, что сенат США открыл слушания по поводу нарушения вами одного из основных человеческих прав: свободы религиозных убеждений сотрудников вашей корпорации. Это очень серьезное нарушение. Существует вполне реальная опасность того, что Центральным банком США будет введен полный запрет на любые переводы, связанные со счетами вашей корпорации. Для вашей финансовой империи это грозит катастрофой, полным разорением. Курс ваших акций на бирже уже упал на двенадцать пунктов. Что вы можете ответить сенату США?
— Я отвечу, мистер Рид, что Россия является христианской страной, в которой уже много столетий проживают миллионы мусульман, буддистов, индуистов, представители других верований, — на правильном английском ответил русский. — Но тем не менее, на протяжении минувших веков у нас никогда не случалось вражды на религиозной или расовой почве. Это значит, что для общего блага наших клиентов намного безопаснее взять модель и менталитет русского общества и целиком сохранить его на просторах Венеры. Любые эксперименты в этой области грозят разрухой и кровопролитием, а потому ставить их мы не будем. Именно христианство будет основой сосуществования обитателей «Планеты белой расы» и технического прогресса нового общества.
— Не уверен, что сенат с вами согласится.
— Жизнь и покой людей стоят для меня на первом месте, мистер Рид. Я не стану жертвовать ими ради политической профанации.
— Между тем, власти США тоже принимают меры для снижения накала противостояния в обществе, — повернулся к зрителям диктор. — Как только что сообщил наш корреспондент, суд города Нью-Йорка только что удовлетворил ходатайство атеистического объединения «Мудрость», потребовавшего запретить демонстрацию диспута между христианами и его представителями. После этого решения руководитель объединения Виктор Хамисад ответил на некоторые вопросы журналистов…
На экране появились залитые солнцем ступени перед колоннадой, на которых широко расставил ноги бритый наголо парень лет двадцати в кожаных штанах и кожаной клепаной куртке:
— Мы проявили добрую волю, — растягивая буквы, громко объявил он, — и добились того, чтобы христиане не позорились своей дремучей дикостью перед миллионами американцев…
— Так почему все-таки все открытия и изобретения последних столетий все же сделаны в христианских странах? — перебил его кто-то из журналистов.
— Это простая случайность! Все понимают, что верующие люди не могут быть учеными, поскольку неспособны на рациональное мышление…
— А как же такие всемирно известные гении физики и биологии как Леметр, Тейяр, Алистер Харди? — опять перебил наглый журналюга. — Они были не просто учеными, но и священниками!
— Да, мы знаем, эти исследователи числились верующими и очень страдали из-за того, что вынуждены называть себя христианами…
— Это же был двадцатый век! Кто мог принудить их к христианству?
— Христианская церковь — это средоточие мракобесия! — покраснел Хамисад. — Под напором науки она вынуждена сдаваться и признавать нашу правоту! Все, пропустите, мне нужно идти…
— А как же генетические и астрофизические исследования, которые финансируются церковью?! — крикнул ему вслед журналист.
— Пошлое, лживое клериканство! — отмахнулся парень, усаживаясь в поджидающий у ступеней «ягуар». — Ведьмы и инквизиция!
— Мистер Топорков намного лучше владеет английским, — отметил Фрэнк.
— Боюсь, что на «Планете белой расы» все равно придется учить русский, — пожала плечами Сандра. — На их сайте прямо на это не указывается, однако есть оговорки, что жители обитаемых островов всегда смогут получить консультации на своем языке: на английском, китайском, французском, немецком. В общем, подстраиваться под нас они не собираются. Дают возможность подстроиться нам.
— Ты заглядывала на их сайт? — удивился молодой человек. По телевизору опять рассказывали о скандале по поводу запрета на упоминание в проповедях имени Иисуса, из-за чего кто-то что-то забросал камнями, и Фрэнк его выключил. — Зачем?
— Ну, мы ведь собираемся завести маленького? — напомнила Сандра. — Я вот, чтобы заранее подготовиться, получить советы более опытных мам, на нескольких родительских сайтах зарегистрировалась. Ты даже не представляешь, что там пишут…
Фрэнк промолчал. Его жена пожала плечами, перешла к письменному столу, включила компьютер, открыла закладки браузера. Стала листать переписку какого-то форума и зачитывать вслух отдельные фрагменты:
— Суд Нью-Гемпшира постановил отдать в приют десятилетнюю девочку, которая попыталась в школе защитить свою христианскую веру. Назначенный ей опекун должен привить подопечной более широкие религиозные и сексуальные взгляды… В одной из государственных школ Техаса двенадцатилетняя Сара Бастамантес арестована за опрыскивание себя духами… В Альбукерке учителя заставили догола раздеться ученика, у которого в кармане нашли двести долларов. Представляешь? В Калифорнии охранник школы сломал руку девочке за то, потому что она стряхнула с себя на пол крошки от съеденного пирожного. Жуть какая! Во Флориде шестилетнюю девочку в наручниках отправили в психиатрическую лечебницу за то, что она плакала на уроке… В Аллентауне, штат Пенсильвания, сотрудник службы безопасности школы пытал девочку электрошокером, потому что она показалась ему подозрительной. В Сан-Матео, Калифорния, полиция распылила в лицо семилетнего мальчика перцовый аэрозоль за то, что он залез на шкаф. Во Флориде полиция арестовала девятилетнюю девочку за то, что она поцеловала мальчика в спортзале.
— Ничего себе! Это что, правда?
— Я посмотрела по инету некоторые случаи. Вроде, правда…
— Ну, не знаю, — почесал в затылке Фрэнк. — Это, ведь, наверное, со всей страны собрали? В других-то школах не так жестко.
— А как? Ты нашу муниципальную видел? С решетками на окнах, аркой металлоискателя, учителями с расширенными зрачками? Нет, я понимаю, что ребенка можно отправить и в закрытый колледж, оплатить это нам по силам. Но ведь и там творится то же самое, хоть и не так безумно. Верить запрещено везде, за молитвы сразу отчисляют. Парней заставляют становиться геями, девочек — лесбиянками.
— Ты преувеличиваешь!
— Пускай! Пускай половина остается людьми, им удается устоять, сохранить веру и нормальность. Но только… Зачем?! — всхлипнула она.
— Я не понимаю тебя, Сандра. — Муж обнял молодую супругу и крепко прижал к себе.
— Мне страшно, Фрэнк. Пока я была одна, никогда не боялась. Теперь мне страшно тебя потерять.
— Я тебя никогда не оставлю, милая, что ты?
— Я не о том, — мотнула головой девушка. — Если у нас появится маленький — то что? Каково ему будет во всем этом? Уцелеть в этом безумии, остаться нормальным человеком можно только чудом. А мы сможем создать ему это чудо?
— Но ведь люди все же рожают… Как-то выкручиваются…
— Но ведь это будет наш ребенок! Не чей-то, а твой и мой… — Она вцепилась пальцами в ворот его рубашки.
— Так что делать, Сандра?
— Я подумала… Может, пока он растет, нам переехать? Туда, где безопасно, где ничего подобного не происходит? А потом решим. Со взрослым ребенком будет уже не так страшно.
— Где ты нашла такое место?
— Ты же сам говорил, Фрэнк! Ты сможешь там работать. Тебе все равно где работать — хоть тут, хоть там. Была бы связь и компьютер. А пять миллионов, вложенные в жилье, потом можно вернуть, его продав.
