Как ни наставлял Охримовича доктор богословия Иван Гриньох, эмиссар довольно быстро попался и предстал перед советским правосудием. В мае 1954 года в газетах Украины было опубликовано сообщение, из которого следовало, что «при изгнании гитлеровцев с территории Украины главари ОУН — Бандера, Охримович и другие, боясь ответственности за содеянные преступления, бежали в Западную Германию и, как показал Охримович, сменив своих хозяев, стали выполнять шпионские задания американской и английской разведок против Украинской ССР. В этих целях обосновавшись в Мюнхене, они собрали наиболее отъявленных бандитов из числа оуновцев и других преступных элементов и готовили кадры шпионов для заброски в Советскую Украину и страны народной демократии». Охримович показал, что он также обучался в одной из специально организованных шпионско-диверсионных школ в местечке Кауфбейрен, близ Мюнхена…

По приговору Военного трибунала Киевского военного округа террорист Василь Охримович был расстрелян. Его смерть оплакивали в Мюнхене другой попович — вожак террористов Степан Бандера и Иван Гриньох.

Но Гриньох горевал недолго. В начале пятидесятых годов, в самый разгар «холодной войны», он возобновляет свою «педагогическую» деятельность. Богдан, Орест, Влодко, Семенко, Любко, Иван — вот клички новой смены убийц и диверсантов. Из люков американских военных самолётов в порядке тренировки прыгают и опускаются на баварскую землю кандидаты в шпионы, враги Украины. За ними следит человек в длинной сутане, с крестом на груди — всё тот же поп, знаток «священного писания» Иван Гриньох. Заповедь «не убий» отнюдь не мешала ему участвовать в обучении шпионскому ремеслу террористов, последователей «Нахтигаля». Иван Гриньох принимает участие в обсуждении «деловых» качеств каждого из обучаемых. Он рекомендует американцам особое внимание обратить на Юрия Стефюка — Ивана. Этот оуновец с лета 1944 года по 1947 год был в боевиках у главарей бандитских шаек Рена, Дидика, Бродича, которые разбойничали на территории Польши, близ Санока. Он участвовал в налётах на польский город Балигрод, на село Лупков. Такой националист, как Юрий Стефюк, набивший руку на грабежах и убийствах, по мнению Гриньоха, заслуживает особого задания. Ему поручают разведать расположение советских военных гарнизонов в Станиславской и Черниговской областях, подыскать такие пункты в Карпатах, куда в случае войны можно было бы сбрасывать военные десанты и оружие. Стефюку приказывают передать по радио в Мюнхен все подробности о военных аэродромах и радарных установках в Карпатах.

…Их сбросили с американского самолёта над территорией Львовщины, вблизи Борок Яновских, и ещё до того, как ноги падающих с небес «ангелов» коснулись росистой травы, чабаны, которые пасли скот на горном, покрытом редким лесом пастбище, заметили их.

Чабаны обезоружили и связали всех «ночных птиц» — парашютистов.

— Люди добрые, що вы робыте? — упрашивал их Влодко. — Мы же спасать вас прилетели, на связь с подпольем. Развяжите нас!

— Мовчи, гнида закордонная! — крикнул пожилой усатый чабан, потуже закручивая ему руки за спиной. — Мы сами себя спасли, а ваше «подполье» давно уже исчезло на Украине, и могилы последних побитых бандеров чертополохом поросли…

В сентябре 1961 года, уже после отбытия заключения, Юрий Стефюк рассказал на страницах газеты «Вісті з України» об этой первой своей встрече с простыми украинскими тружениками: «Сколько мы с Орестом ни твердили этим людям, что мы поможем им освободиться и что мы прибыли в подполье, всё это только вызывало у них смех и удивление нашей наивности и незнанию действительного положения на Украине. Именно эти чабаны и рабочие леспромхоза — первые из украинцев на родной земле открывали нам глаза на то, во что нам было трудно поверить: украинский народ давно уже покончил с подпольем, которое стояло на его пути к мирному, спокойному труду…»

В 1962 году в Мюнхене на средства, полученные от американцев, Гриньох выпустил книжку «Слуга божий Андрей — благовестник единения», являющуюся ещё одной попыткой зарубежных националистов реабилитировать львовского митрополита графа Андрея Шептицкого, который 1 июля 1941 года в капитуле на Святоюрской горе подписал и опубликовал пастырский лист с примечательным заявлением: «Победоносную немецкую армию приветствуем, как освободительницу от врага. Установленной сласти гарантируем нужное послушание. Признаём главой краевого управления западных областей Украины пана Ярослава Стецько».

Нет ничего удивительного в том, что Грнньох тщательно прячет собственные связи с фашистами и обеляет своего высокого шефа. Книга была написана Гриньохом в минуты, свободные от другой деятельности на благо «самостийной Украины».

С 1959 года, почти двадцать лет, Гриньох живёт в Риме. Он часто улетает в далёкие края. Побывал в Соединённых Штатах Америки. Принимал участие в работах съезда так называемого «украинского конгрессового комитета», возглавляемого таким же, как он сам, украинским фашистом — Львом Добрянским. Руководители американской «информационной службы» охотно разрешили униату Гриньоху несколько раз выступить по радио и телевидению с докладами о том, как вели себя бандеровцы на Украине. После таких передач его очень охотно принимали у себя реакционный писатель и журналист Джеймс Бернхем и редакторы газетного агентства Нью-Йорк Таймс. Страсть к наживе, любовь к американским долларам привели алчного попика даже в Пентагон. Он хотел выяснить у воинственных американских генералов, захочет ли Пентагон в будущей войне создавать «национальные армии», подобно тому как гитлеровский абвер создал украинский батальон «Нахтигаль», в котором проходил Гриньох свою первую бандитскую практику. После беседы Гриньох оставил в Пентагоне меморандум националистического центра в Мюнхене, всё содержание которого можно изложить в двух словах: «рады стараться».

Вслед за посещением Пентагона — поездка в Канаду. Гриньох заседает в президиуме съезда профашистского «комитета украинцев Канады». Гриньоха видят во Франции, в Италии, он посещает Англию, забирается даже в Австралию и страны Южной Америки, посещает Азию и Африку. На разных континентах земного шара пытаются посеять ядовитые семена украинского национализма эмиссары, подобные Гриньоху, вооружённые крестом и пистолетом. Пытаются они забросить эти семена и в нашу страну. Они, эти зловещие птицы из царства мрака, и по сегодняшний день продолжают ткать паутину лжи, обмана, новых провокаций, успешно соединяя в одном лице служение господу богу и мамоне[13].

И пока хорохорятся там, в своих тайных гнёздах, эти недобитые «ночные птицы» — «соловьи» дальнего действия, мы, советские люди, должны отлично знать их повадки, чтобы не допустить нарушения ими наших священных границ…

Первый пассажирский самолёт, открывающий линию Москва — Львов, доставляет нас в только что освобождённый город. На ближних подходах ко Львову появляются в небе два «мессершмитта», и нам приходится «подползать» к аэродрому почти на уровне макушки Высокого Замка.

С разбитого, изуродованного аэродрома добираемся в город пешком. Улицы засыпаны битым оконным стеклом, повсюду свисают рассечённые осколками трамвайные провода, чернеют на перекрёстках вплавленные в асфальт, подбитые, обгорелые танки с немецкими крестами. И необычная для довоенного Львова пустота на улицах. А когда всходит полная луна, озаряя своим призрачным светом памятник Адаму Мицкевичу и заглядывая в глазницы разбитых окон, город совершенно затихает. Только изредка гулко стучат по тротуарам шаги комендантских патрулей, обходящих улицы, из которых всего три дня назад выбиты гитлеровцы.