Здесь, в этом промежутке, когда первый том историй Пака уже прочитан, а новый еще не начат, мы хотели бы обратить ваше внимание на хронологию, рассортировать события по датам и эпохам, насколько это возможно, разумеется.

Хронология в переводе с греческого «времясловие». В десяти рассказах «Пака с Волшебных холмов» и в одиннадцати новых, вошедших в «Подарки фей», Киплинг избегает прямо называть год и век, когда происходит действие. Читатель сам может догадаться об этом – по упоминанию того или иного короля, по историческому фону. Цель этого Междусловия, предшествующего Предисловию самого Киплинга к его второй книге, – помочь читателю сориентироваться, дать ему путеводную хронологическую нить.

В двух томах перед нами чуть ли не вся история Англии: и каменный век, и период римского правления в Британии, и нормандское завоевание, и Великая хартия вольностей, и разгром Непобедимой армады, и война с Наполеоном… Столько разных персонажей – древние пастухи и римские солдаты, монахи и викинги, короли и контрабандисты, индейцы и пираты…

Каждый раз Пак отправляет Дана и Уну на экскурсию в какой-то не известный заранее век – не по порядку веков, как учат в школе, а по своей собственной прихоти. Как будто сажает их в машину времени и нажимает кнопки наудачу – помните, как у Герберта Уэллса? Впрочем, иногда приключение продолжается с того самого места, на котором прервалось в прошлый раз: так образовался цикл из трех рассказов о нормандском рыцаре Ричарде и другой цикл – о римском центурионе – в первом томе. Иногда мы снова встречаем уже известные нам события или уже знакомых персонажей. Истории переплетаются: меч Виланда, например, неожиданно всплывает в рассказе «Золото и закон», а Гэл Чертежник, при первой встрече – человек в зрелых годах, возвращается во втором томе, чтобы рассказать историю, случившуюся с ним в молодости. Но наибольшее впечатление производит возвращение короля Гарольда Храброго, погибшего при Гастингсе и неожиданно являющегося при дворе Генриха Первого дряхлым и слепым старцем… или то был просто сумасшедший самозванец, присвоивший имя короля? Киплинг не дает однозначного ответа.

В отличие от большинства подражателей, он никогда не рисует своих героев лишь черной или белой краской. Хороши или плохи, например, Глориана (королева Елизавета) или еврейский купец Кадмиэль, утопивший золото, спрятанное в замке Пэвенси? Не хороши и не плохи, а прежде всего убедительны. Верны своему времени и самим себе.

В рассказах Киплинга действуют известные исторические персонажи: короли, епископы, полководцы… Но они зачастую фигуры второго плана, а на переднем – малоизвестные и просто выдуманные писателем люди. В рассказе об Английской буржуазной революции главным героем выступает отнюдь не король Карл I, боровшийся против парламента и казненный в 1649 году, и не победивший его генерал Кромвель, а странствующий лекарь-астролог, мужественно сражающийся с чумой в глухой деревушке. Киплинг старается показать большие события на фоне своей родной сассекской округи, напомнить, как близко подходит история к дому обычного человека. Могли ли, скажем, Дан и Уна подозревать, что каменная водопойная колода, валяющаяся в саду, была когда-то «чумным камнем», грозным знаком свирепого мора?

Время Дана и Уны течет в повестях размеренно – от весны к осени, и на следующий год вновь – от весны к осени, хоть ребята и заметно повзрослели во втором томе по сравнению с первым. Но время, куда переносит их Пак, причудливо скачет взад и вперед по оси веков. Вот почему мы сочли полезным дать здесь хронологический указатель рассказов. Исторические периоды мы обозначаем по правлениям королей (как принято у англичан), а в крайнем справа столбце указываем том, в котором напечатан данный рассказ, и его номер по порядку в этом томе.

Даже при поверхностном взгляде на эту схему виден пропуск XIV и XV веков. Но ведь это как раз период, наиболее полно отраженный в исторических пьесах-хрониках Шекспира! От Ричарда II, вступившего на престол в 1377 году, до Ричарда III, убитого в 1485-м, на чем и закончилась Война Алой и Белой розы. Возникает впечатление, что Киплинг намеренно хотел дать менее известный материал, имея в виду, что Шекспира его юный читатель все равно не минует.

Внутренний спор Киплинга с Шекспиром заметен еще и по тому, что́ он считает наиболее важным в истории, что ставит во главу угла. Не монархов и не борьбу за трон, как Шекспир, а работников, делателей. Не случаен его интерес к ремесленникам, изобретателям, к техническим новшествам, менявшим облик мира. К плавильщикам металла, кузнецам, строителям, врачам, мореплавателям…

Для внимательного читателя книга Киплинга, как матрешка, заключает в себе несколько книг, несколько разных планов. С одной стороны, это классика жанра фэнтези – волшебных историй про эльфов и духов. Но это и рассказы из английской истории, насыщенные огромным познавательным материалом. И сверх того – повесть о детях, полная лиризма и скрытой нежности. Книга, уводящая подростка в мир фантазий и воображения, но не ради бегства от жизни, а для того, чтобы еще прочнее прикрепить его к своему месту на земле, к судьбе и долгу человека.

Как-то раз Дан и Уна, брат и сестра, проводившие лето в английском графстве Сассекс, по счастливой случайности встретились с небезызвестным Паком (он же Робин Весельчак, он же Ник из Линкольна, он же Погрей-нос-у-костерка) – последним из того почти исчезнувшего в Англии племени, что зовется у смертных племенем эльфов. Сами же они себя называют Народ С Холмов. Этот самый Пак с помощью волшебных чар Дуба, Ясеня и Терна дал ребятам власть

Время от времени в усадьбе, в лесу и в поле они начали встречаться и беседовать с разными интересными людьми, которых вызывал к ним Пак. Один из них был нормандским рыцарем-завоевателем, другой – центурионом римской армии, еще один – строителем и художником эпохи Генриха Седьмого, и так далее, и тому подобное, как описано в моей книге «Пак с Волшебных холмов».

На следующий год ребята снова встретились с Паком, и хотя они сделались намного старше, значительно умней и оставили детскую привычку бегать босиком, Пак не забыл старой дружбы и познакомил их еще со многими персонажами минувших дней.

Он остался верен своему обычаю стирать у них из памяти все, что они узнали во время их общих прогулок и бесед, но в остальном ни во что не вмешивался, так что Дан и Уна могли свободно беседовать в саду и в парке с самыми необыкновенными личностями.

В историях, которые вы прочтете, я и собираюсь рассказать об этих встречах.