– Иди сюда, – сказала Таффи. – Ты знаешь, где живёт моя мама?
Чужой человек (из племени тевара) ответил:
– Гм!
– Глупый! – крикнула Таффи и даже топнула ножкой.
По реке как раз плыла стая больших карпов, которых папа без багра не мог поймать.
– Не мешай взрослым, – сказал Тегумай.
Он так был занят своей починкой, что даже не оборачивался.
– Я хочу, чтобы он сделал то, что я хочу, – ответила Таффи, – а он не хочет понять.
– Не мешай мне, – сказал Тегумай, обкручивая и затягивая оленьи жилы и придерживая их кончики зубами.
Чужой человек (из племени тевара) сел на траву, и Таффи показала ему, что делает папа. Чужой человек подумал:
«Странная девочка! Она топает ножкой и делает мне гримасы. Вероятно, это дочь того благородного вождя, который так велик, что даже не замечает меня».
– Я хочу, чтобы ты пошёл к моей маме, – продолжала Таффи. – У тебя ноги длиннее моих, и ты не провалишься в болото. Ты спросишь папин багор с чёрной ручкой. Он висит над очагом.
Чужой человек (из племени тевара) подумал:
«Странная, очень странная девочка! Она машет руками и кричит на меня, но я не понимаю, что она говорит. Однако я боюсь, что этот высокомерный вождь, человек, оборачивающийся к другим спиною, разгневается, если я не догадаюсь, чего она хочет».
Он поднял большой кусок берёзовой коры, свернул его трубочкой и подал Таффи. Этим он хотел показать, милые мои, что сердце его чисто, как белая берёзовая кора, и зла он не причинит. Но Таффи не совсем верно поняла его.
– О! – воскликнула она. – Ты спрашиваешь, где живёт моя мама? Я не умею писать, но зато умею рисовать чем-нибудь острым. Дай мне зуб акулы из твоего ожерелья!
Чужой человек (из племени тевара) ничего не ответил, и Таффи сама протянула ручку к его великолепному ожерелью из зёрен, раковинок и зубов акулы.
Чужой человек (из племени тевара) подумал:
«Очень-очень странная девочка! Зуб акулы на моём ожерелье – заколдованный. Мне всегда говорили, что если кто-нибудь тронет его без моего позволения, то сейчас же распухнет или лопнет. А девочка не распухла и не лопнула. И этот важный вождь, человек, который занят своим делом, до сих пор не замечает меня и, кажется, не боится, что девочка может распухнуть или лопнуть. Буду-ка я повежливее».
Он дал Таффи зуб акулы, а она легла на животик, задрала ножки, как делают дети, которые собираются рисовать, лёжа на полу, и сказала:
– Я нарисую тебе хорошенькую картинку. Можешь смотреть мне через плечо, только не толкни меня. Вот папа ловит рыбу. Он не похож, но мама узнает, потому что я нарисовала сломанный багор. А вот другой багор с чёрной ручкой, который ему нужен. Вышло, как будто багор попал ему в спину. Это оттого, что зуб акулы соскочил, и коры мало. Я хочу, чтобы ты принёс нам багор, и нарисую, что я тебе это объясняю. У меня как будто волосы стоят дыбом, но ничего, так легче рисовать. Теперь я нарисую тебя. Ты на самом деле красивый, но я не умею рисовать, чтобы лица были красивые, уж не обижайся. Ты не обиделся?
Чужой человек (из племени тевара) улыбнулся. Он подумал:
«Где-то, должно быть, идёт большое сражение. Эта удивительная девочка, которая взяла заколдованный зуб акулы и не распухла и не лопнула, говорит мне, чтобы я позвал на помощь племя великого вождя. А он, без сомнения, великий вождь, иначе он заметил бы меня».
– Смотри, – сказала Таффи, усердно рисуя или, точнее, царапая. – Вот это – ты. У тебя в руке папин багор, который ты должен принести. Теперь я покажу тебе, как найти маму. Ты будешь идти, идти, пока не придёшь к двум деревьям (вот деревья), потом поднимешься на гору (вот гора), а потом спустишься к болоту, где много бобров. Я не умею рисовать бобров целиком, но я нарисовала их головы; да ты одни головы увидишь, когда будешь идти по болоту. Смотри только, не провались! Наша пещера сейчас за болотом. Она не такая высокая, как гора, но я не умею рисовать ничего маленького. У входа сидит моя мама.
Она красивая, она самая красивая из всех мам на свете, но она не обидится, что я нарисовала её уродом. Она будет довольна, потому что это я рисовала. Чтобы ты не забыл, я нарисовала папин багор около входа. На самом деле он в пещере. Ты только покажи маме картинку, и она тебе его даст. Я нарисовала, что она протягивает руки; я знаю, что она будет рада тебя видеть. Разве нехорошая вышла картинка? Ты всё понял или надо тебе объяснить ещё раз?
Вот что Таффи нарисовала для него:
Чужой человек (из племени тевара) посмотрел на рисунок и кивнул головой. Он подумал:
«Если я не приведу сюда на помощь племя великого вождя, то его убьют враги, которые с копьями сбегаются со всех сторон. Теперь я понимаю, почему великий вождь делает вид, что не замечает меня: он боится, что его враги прячутся в кустах и могут увидеть, если он передаст мне поручение. Оттого-то он повернулся спиной, а умная и удивительная девочка тем временем нарисовала страшную картинку, показывающую его затруднительное положение. Я пойду звать ему на помощь».
Он даже не спросил у Таффи дорогу, а как стрела помчался через кусты с куском берёзовой коры в руке. Таффи была очень довольна.
– Что ты здесь делала, Таффи? – спросил Тегумай.
Он уже починил багор и осторожно покачивал его взад и вперёд.
– Я что-то устроила, папочка! – сказала Таффи. – Ты не расспрашивай меня. Скоро всё сам узнаешь. Вот ты удивишься, папочка! Обещай мне, что удивишься.
– Хорошо, – ответил Тегумай и пошёл ловить рыбу.
Чужой человек (из племени тевара, вы помните?) долго бежал с рисунком, пока случайно не нашёл Тешумай Тевиндрау у входа в пещеру. Она разговаривала с другими первобытными женщинами, которые пришли к ней на первобытный завтрак. Таффи была очень похожа на мать, поэтому чужой человек (настоящий тевара) вежливо улыбнулся и подал Тешумай берёзовую кору. Он бежал не останавливаясь и насилу переводил дух, а ноги его были поцарапаны колючками, но всё-таки он старался быть вежливым.
Увидев рисунок, Тешумай громко вскрикнула и бросилась на чужого человека. Другие первобытные женщины повалили его и вшестером уселись на него, а Тешумай стала драть его за волосы.
– Это ясно как день, – сказала она. – Он заколол моего Тегумая копьём и так напугал Таффи, что у неё волосы встали дыбом. Мало того, он ещё хвалится и показывает мне ужасную картину, где всё нарисовано, как было. Посмотрите!
Она показала рисунок первобытным женщинам, терпеливо сидевшим на чужом человеке.
– Вот мой Тегумай со сломанной рукой. Вот копьё вонзилось ему в спину. Вот человек, прицеливающийся копьём. Вот другой бросает копьё из пещеры, а вот куча людей (это были Таффины бобры, хотя они больше напоминали людей, чем бобров) гонится за Тегумаем. Ах, ужас!
– Ужас! – повторили первобытные женщины и, к удивлению чужого человека, обмазали ему голову глиной и били его, и созвали всех вождей и колдунов своего племени. Те решили, что надо отрубить ему голову, но раньше он должен отвести их на берег, где спрятана бедняжка Таффи.
Тем временем чужой человек (из племени тевара) чувствовал себя очень неприятно. Женщины склеили ему волосы вязкой глиной; они катали его взад и вперёд по острым камешкам; они сидели на нём вшестером; они били и колотили его так, что он еле дышал; и хотя он не понимал их языка, но догадывался, что они его ругали.
Как бы то ни было, он ничего не говорил, пока не сбежалось всё племя, и тогда повёл всех на берег реки Вагай. Там Таффи плела венки из маргариток, а Тегумай ловил мелких карпов своим починенным багром.
