Девушка удивленно подняла вверх тонкую правильную бровь, молча схватила меня за руку и втащила в лифт. Легкие створки двери бесшумно закрылись, и мы тут же поехали вверх.

– Черные глаза – чтобы видеть души, – спокойно сказала она, словно речь шла о линзах.

Я уставился на нее, и по моей спине побежали мурашки. Зеленоглазая и златовласая, она была, пожалуй, слишком красива, чтобы я мог нормально соображать. Внезапно мое внимание привлекли мелькающие ярко-синие цифры, что отсчитывали этажи. Сейчас там вспыхнула яркая цифра «3», и двери приветливо разъехались.

– О, нет! Я не пойду в зал! – возмутился я. – Ни за что на свете! Ай!

Селеста одарила меня усталым взглядом, словно непослушного маленького ребенка, и бесцеремонно вытолкала в коридор.

– Не бойся, малыш, мои глаза пока останутся голубыми, – успокоила она, а затем хитро улыбнулась, – до заката еще четыре часа.

– Эй! Как… ты что? – в минуты волнений я был особенно красноречив. – Я не пойду с тобой никуда!

– Неужели тебе не интересно, кто выиграл главный приз? – спросила Селеста, широко распахивая двери в зал.

Мне ничего не оставалось, как стиснуть зубы и послушно сделать вид, будто результаты конкурса меня волновали гораздо больше, чем возможный конец моих дней на закате.

– Поздравляю, Сэмми, вы наш финалист! – искренне радовался ведущий, ему вторили громкие аплодисменты. – Поздравляю!

– Спасибо! Я очень рад! – взволнованно повторял полный темнокожий паренек, тот самый, что притащил меня в этот зал. – Надеюсь, вы надолго запомните мою работу. Но сейчас на этой сцене, рядом со мной, должен стоять один человек, без которого я не смог бы появиться перед вами.

В зале послышались восклицания, ведущий снова забыл, о чем говорить, поэтому сделал шаг назад, дабы микрофон не попал к нему в руки. Сэмми взволнованно оглядел зал карими блестящими глазами. За его спиной с ноги на ногу переминались стройный мальчик-японец и светловолосая кудрявая девчонка, занявшие второе и третье места.

– Меня с моей глупой сказкой никто и не собирался называть! Я не попал в финалисты! – возмущенно зашептал я, и Селеста кивнула мне. В тусклом свете коридора ее волосы казались серебряными. – Это значит… Вадим и Толик погибли зря.

– Даниэль! Мистер Хомкинс! – объявил Сэмми в микрофон, и в зале наступила гробовая тишина. – У меня для вас есть награда за мою спасенную жизнь!

– О, нет! – прошептал я, пятясь назад, и тут же наступил Селесте на ногу, – Я же без костюма и весь избитый!

– Даниэль! Мистер Хомкинс! – вторил зал: все были заинтригованы.

Я, подгоняемый в спину тычками Селесты, послушно вылез на сцену и заулыбался так широко, что моя разбитая губа снова лопнула. Впервые за свою недолгую жизнь я очутился на теплоходе, спас жизнь человеку и выиграл приз. Селеста сидела на первом ряду среди людей в дорогих пиджаках и платьях; ее улыбка и внимание всецело принадлежали мне. Я полностью жил этим мгновением, позабыв, как страшный сон все, что случилось в машинном отсеке, и нисколько не омрачая свой разум мыслями о приближающемся закате. Я, обычный мальчишка, впервые очутился в море на роскошном корабле, и теперь я в центре всеобщего внимания. Щелкали камеры, мелькали микрофоны, сыпались вопросы, блестели улыбки.

– Viva Selesta! – в сотый раз декламировал ведущий, едва смолк взрыв аплодисментов.

– Да здравствует смерть! – раздался над моим ухом тихий шепот, и я резко обернулся.

Позади меня стоял парнишка-японец, стройный и величественный, будто юный принц. В его черных глазах мерцали вспышки камер, а на серебристо-сером пиджаке сверкал бейджик с изящными иероглифами. Косясь и щурясь, я смог лишь прочесть его имя в английском варианте: мистер Акира Ямамото. Как позже выяснилось, парень сделал отличный комикс-мангу, презентацию которого я удосужился полностью пропустить. Нет, японец стоял уж слишком далеко, чтобы что-то прошептать мне на ухо. Но кто же тогда? Кудрявая девочка сейчас вообще была на другом конце сцены.

Как только презентация закончилась, я, в мятой футболке и шортах, быстро спрыгнул в зал, изо всех сил пытаясь слиться с толпой в дорогих костюмах. От своей назойливой блондинки я кое-как сбежал, но не тут-то было.

– Далеко собрался, Леонид? – передо мной стоял Сэмми, на смуглом лице которого сияла искренняя белоснежная улыбка.

– Нет, недалеко, – выдохнул я, резко затормозив перед ним. Сейчас, чтобы выиграть время, нужно было срочно задать парню какой-нибудь сложный вопрос, например, – я просто… Сэм, у тебя же есть семья? Родители?

– Да, конечно, – нахмурился он и тут же улыбнулся, – четверо младших сестер! Мы растем без отца, я – единственный кормилец в семье. Вся надежда на мои рукописи.

– Тогда зачем ты это сделал? Зачем отдал мне свое место?

– О, не волнуйся! – улыбнулся парнишка; его черные глаза блестели. – Я уже подписал достаточно контрактов! И благодаря тебе теперь смогу лично получить все гонорары! А как насчёт тебя?

– У меня есть младшая сестрёнка, – перевел я тему, чувствуя себя самым никудышным братом в мире, – ей сейчас девять. Я… обязательно ей что-нибудь куплю. Эй, мистер, подождите!

Я окликнул проходящего мимо японца, который мило беседовал на английском с двумя девушками. Все трое, вежливо улыбаясь, мигом развернулись в мою сторону.

– Мистер… Мамото, – начал я, читая надпись на его бейджике, а затем добавил на чистом русском, – Вы знаете мой язык? Это вы кричали «Да здравствует смерть»?

Молодой японец нахмурился: было видно, что из пары последних предложений он не понял ни слова. Девушки удивленно переглянулись между собой, пожимая плечами.

– Если вы о моей манге «Цветы сакуры», – спас положение Акира, который, видимо, решил, что мой английский совсем плох, – то она давно гуляет по Интернету. Просто правильно введите мою фамилию – Ямамото. Или просто – Дракон.

– Спасибо, – поблагодарил я, провожая троицу глазами, и добавил про себя, – значит, это не ты шептал за моей спиной. Но тогда кто?

– Сэм, мне нужна твоя помощь, – начал я, совершенно ни на что не надеясь, – какой официальный язык этого концерта, то есть конкурса? Все произведения подавались строго на английском языке? Или еще на каких-то?

Парнишка нахмурился, задумавшись, а затем резко обернулся в сторону сцены. Там на огромном экране до сих пор светились имена финалистов. И самым первым в списке был я:

«Автор: Dany L.

Произведение: «Viva, Selesta»

Язык оригинала: испанский»

По моей спине побежали мурашки: я не только не был автором собственного произведения, но и не смог бы его прочитать. Значит, этот Даниэль, ее любовник или кто-то еще, сговорился с моей блондинкой. Он написал за меня произведение и отправил сюда, подменив мое «Кривое зеркало», тем самым сделав меня финалистом. Во что бы то ни стало, но я должен был попасть на этот корабль. Но для чего? Наслаждаться морем и солнышком? Нет, вероятно, чтобы меня тут нашла блондинка. Но зачем? Чтобы терроризировать меня и заниматься вымогательством? Требовать того, не знаю чего?

Сэмми, из вежливости не желая оставлять меня одного, с энтузиазмом рассказывал что-то на английском. Я кивал и поддакивал, прячась за его широкой спиной, и лихорадочно озирался по сторонам. Селесты нигде не было видно, зато я тут же заметил знакомую черную ворону. Она безнаказанно угощалась закусками-канапе и за раз выхлестывала рюмку дорогого коньяка. Наглую птицу, кажется, никто не замечал, а вот она не сводила с меня своего третьего молочно-белого глаза.

– Кажется, ты ей нравишься, – понимающе подмигнул мне Сэмми.

Я вздрогнул, в висках бешено скакал пульс, во рту пересохло. Я уже почти придумал, что ответить парню, как вдруг кто-то резко схватил меня за локоть.

– Так вот ты где, – сказала Селеста, сияя очаровательной улыбкой и сжимая мою руку так, что та грозилась сломаться, – извини нас, Сэмми, но Дани пригласил меня в ресторан.