— Ты, Марфа, зря так — не играючи мы с бандой расправились. И графа зря строго судишь. Тот, кто под пулями не был, о воинах судить не в праве. Если же на твой вопрос отвечать, то подумай сама — чей я воин? И для кого должен людей искать?

Марфа залилась румянцем, слова русина задели ее.

— Ну раз не в праве, так и не буду, — сказала она поднимаясь, — да и заболталась я, пойду, работы много, угощение твое стынет. Подобру тебе откушать. Всегда рады. Ждем снова. И ничего платить не надо — считай этот стол подарком от меня тому, кто главаря сразил.

И Марфа, не дав русину ответить, гордо удалилась, покачивая бедрами. А Орлик, проводив ее взглядом, в котором смешалось восхищение с задумчивостью, вернулся к прерванной появлением прекрасной трактирщицы трапезе.

Время летело незаметно, обед продвигался к своему апогею — великолепной бараньей ножке, целиком запеченной главным поваром. Мясо, обильно сдобренное специями и ароматными травками, протомившись не один час в печи, поистине таяло во рту. В придачу к баранине из винного погреба 'Алого Дракона' вынули бутылку выдержанного дюжину лет редкого, изысканно-пряного сира рожденного на таком далеком от Вендии холме Эрмитаж. На время Орлик забыл обо всем. Он ясно понял, что пока не съест все мясо до конца и не выпьет все вино, ни о чем ином и думать не сможет. Лишь пожалел, что друзья не могут разделить с ним этот прекрасный обед.

Едва первый бокал опустел, как дверь с шумом распахнулась и на пороге возник, полностью перекрыв широкий проход, огромный бородатый мужик с тушей свежеубитого дикого кабана на плечах.

— Принимай, хозяйка, — раздался глуховатый голос вошедшего.

Наряд из плотного, оленьей кожи кафтана, крепких ботинок с высокими, закрывающими ногу от щиколотки до колена ноговицами и широкого пояса с висящим на нем охотничьем мечем и тяжелым боевым ножом, странная шапка из медвежьей шкуры и длинное тяжелое ружье в руках довершали образ незнакомца.

На зов появилась Марфа и поманила охотника за собой. Тяжело ступая под немалой тяжестью кабаньей туши, мужик прошел, ни на кого не глядя, через весь зал и скрылся за дверьми поварни.

Ухватив за локоток проходящую мимо служанку, Орлик поинтересовался, кто таком этот охотник. На что получил быстрый ответ:

— Это Трогг Шатун, господин. Он поставляет для нашего трактира дичину.

— Спасибо тебе, добрая девица.

— Что-нибудь еще?

— Нет, можешь идти.

Продолжая обед, Микола поглядывал на двери, ведущие в кухню. Он прекрасно помнил рассказ Отто про Шатуна и сразу решил, что таким удобным случаем грех не воспользоваться. Вот и высматривал теперь охотника, собираясь познакомиться с ним поближе. Ожидания оказались не напрасны. Спустя некоторое время Трогг появился в общей зале, оглядываясь будто ища свободный стол. Но Орлик поднявшись встал преградил ему путь.

Шатун удивленно замер, глянул исподлобья и то ли сказал, то ли прорычал:

— Чего надо?

— Поговорить, — коротко и жестко ответил Орлик и тут же добавил совсем другим тоном, — прошу за стол. Разделишь со мной трапезу?

Несколько секунд Шатун раздумывал, вращая глазами и глядя на русина. Потом решительно кивнул и молча уселся за стол.

— Кто ты — я догадываюсь, — глухо проговорил Шатун.

— Микола Орлик, русин, воин князя Борута, — представился Орлик так же как и Марфе, — Да ты ешь. Вот, баранину очень рекомендую.

— Из банды Лютого? — поинтересовался Шатун, отрывая кусок от курицы и почти целиком отправляя в рот.

— Что? — Микола даже слегка поперхнулся, проглотив непрожеванный кусок мяса. — Как ты сказал?

Шатун молча жевал, не глядя на него. Только прожевав и отбросив косточки, поднял голову и спокойно ответил:

— Ты слышал. Я дважды не повторяю.

Микола нагнулся над столом и произнес, понизив голос:

— Мы воины, а не бандиты! Откуда про Лютого знаешь?

— Я много знаю. А бандиты ли, воины — мне все едино. Есть дело — говори. Нету — прощай. — вынув нож, охотник отрезал себе большой кусок пирога с рыбой и налил пива.

— Дело есть, — кивнул Орлик, снова приходя в благодушное настроение. Ответы лесника его позабавили и даже вызвали какое-то уважение. — Знаю я, что охотник ты знатный. А князь охоту страсть как любит. Не возьмешься ли устроить и проводником поработать?

— Для Лютого? Почему бы и нет, — равнодушно проговорил Шатун.

— Не стоит его так называть.

— Хозяин-барин. Как скажешь так и буду. — невнятно ответил Трогг, жуя пирог и закусывая кровяной колбасой.

— Зови — князь Борут.

— Запомнил. Это все? — теперь очередь дошла и до баранины, Микола сам налил ему вина.

— Пока да.

Шатун безразлично дожевал изрядный кусок баранины и запил бокалом вина, выцедив его как воду. Сыто отрыгнув, добавил:

— Как надумаешь чего, передай через Марфу. Договоримся.

— Через Марфу? Кто она для тебя?

Охотник уже поднялся, но при этом вопросе остановился и смешно подняв брови произнес так же равнодушно, как и все остальное:

— Для меня и для всего города, да и не только — большой человек. Не вздумай обидеть — за нее весь город встанет. Молодые так точно.

Орлику стало смешно, но он спрятал улыбку и сказал:

— Понял, только не боюсь я угроз.

— А это не угроза — это каждый ребенок знает. А ты здесь человек новый и мне чем-то нравишься. Прощай.

С этими словами, нахлобучив медвежью шапку еще ниже на глаза, Шатун направился к выходу. Отворив дверь, он на мгновение застыл на месте, и тотчас с улицы раздался знакомый шум ружейных выстрелов. Трогг, шагнув назад, сразу же захлопнул тяжелую, оббитую медью, створку. Многочисленные посетители таверны, подхваченные единым порывом, соскочили с мест и бросились к окнам и дверям. Времена опасные, с оружием не расставался никто и к отражению внезапной атаки гребенцы готовы были всегда.

Со всех сторон полетели вопросы: 'Кто стрелял? Налет? Банда?' адресованные большей частью Шатуну. Тот мрачно оглядывая столпившийся вокруг народ буркнул нечто невнятное и грубо растолкав людей прошел в сторону кухни, откуда только что появилась Марфа.

Орлик, который продолжал спокойно и даже как-то лениво поглощать пищу, запивая вином, никак не реагируя на поднявшуюся суматоху, тоже, как и остальные, невольно прислушался к нарочито громкому, чтобы все услышали, разговору.

— Чьи это, Трогг? — Спокойно спросила Марфа.

— Гамсунг со своими молодчиками резвятся, — прогудел охотник.

— Много их пришло?

— Не скажу точно, похоже, все собрались.

— Ясно. Что же это? Нападение? — трактирщица не смогла скрыть волнение в голосе.

— Вряд ли. Если бы хотели напасть, вели бы себя иначе. Да и все равно сил у них мало. Пусть даже полсотни сабель, для Гребенска это недостаточно. — Рассудительно ответил Шатун.

— Так что, получается они просто так резвятся? Или попугать нас хотят? Может про Кречера прослышали и решили о себе напомнить? — Марфа бросила взгляд на Миколу.

Микола улыбнулся и подмигнул ей, чего она никак не ожидала. Не зная, как отреагировать на эту непонятную беспечность, она отвернулась и хотела еще что-то сказать Шатуну, когда голос у окна отвлек ее:

— Сюда едут, Марфа! — Громко сообщил невысоки рыжий мужичок, продолжая смотреть в окно. — И Акула с ними.

— Плохо! — Мрачно бросил Шатун.

— Уходить надо, — высказался кто-то от дверей, но никто почему-то с места не двинулся.

Не прошло и минуты как у входа раздалось конское ржание и громкие, нарочито-грубые голоса незваных гостей. С треском распахнулась дверь и внутрь ввалилась орава мужиков, увешанных оружием с ног до головы, среди них один особо выделялся исполинскими размерами.

Растолкав своих дружков, он двинулся вперед и попытался ухватить замешкавшуюся посреди залы молоденькую служанку, которая громко взвизгнув, успела отскочить. Но бандит на этом не остановился и под дружный гогот остальных разбойников повторил попытку.

Орлик, мимо которого пробегала девушка, с расширенными от ужаса и полными слез глазами, поднялся из-за стола и, пропустив ее, встал в проходе между столами на пути бандита. Краем глаза заметил как бедняжка, пробежав мимо Марфы и Шатуна, скрылась на кухне.