Согласно представлениям Болдуина, развитие сознания проходит примерно через шесть качественно различных уровней или стадий (см. таблицу 11), каждая из которых иерархически разграничивает предшествующие элементы и заново объединяет их на более высоком уровне: до-логическую (сходную с сенсомоторной), квазилогическую (до-операционную и раннюю конкретно-операционную), логическую (формально-операционную), экстралогическую (зрительно-логическую) и, наконец, гиперлогическую, которую мы могли бы назвать сверхлогической или надлогической, поскольку она представляет собой сходное с сатори недвойственное осознание, которое выходит за пределы субъектно-объектного дуализма. По словам Болдуина, эта наивысшая стадия является: «формой созерцания… в которой непосредственность опыта постоянно стремится восстанавливаться. В высшей форме такого созерцания — форме, данной самой себе как подлинное и глубокое эстетическое переживание — мы находим синтез мотивов, модус, в котором все линии прежних дуализмов сходятся и сливаются друг с другом… опыт, по своей сути являющийся просто единством постижения, где сознание обладает полнейшим, самым непосредственным и окончательным пониманием природы и смысла реальности».8 Это опыт непосредственно постигаемой пробужденной реальности в целом (что мы бы определили как космическое сознание психического уровня, или единение со всем эмпирическим миром: «природный мистицизм»). Как часто указывал Болдуин, в этом единстве сознания все дуализмы, созданные в ходе развития (внутреннее/внешнее, ум/тело, субъект/объект, истинное/ложное и хорошее/плохое), превосходятся и объединяются в опыте полноты. И он подчеркивал, что это гиперлогический, а не дологический уровень. Через эти шесть (или около того) базовых уровней сознания Болдуин прослеживал линии и стадии морального, эстетического, религиозного и научного развития, а также развития самости.
По своей завершенности и полноте это была интегральная психология и философия, равную которой редко можно встретить. Другие мыслители, например, Ауробиндо, более точно изображали многочисленные стадии духовного развития (то, что Болдуин называл «гиперлогическим», на самом деле состоит по меньшей мере из четырех отдельных уровней сознания); третьи (например, Хабермас) демонстрировали более глубокое философское мышление (например, Хабермас); четвертые внесли больший вклад в экспериментальную психологию. Однако немногие сочетали все это со строгостью, широтой и глубиной подхода Болдуина.
Влияние Болдуина, как я уже сказал, было весьма и весьма значительным. Его постадийное описание диалектическом развитии «Я» и «другого» (во всех трех основных областях — моральной, эстетической и научной) оказало огромное влияние на общественные науки. Отзыв Кольберга типичен для общей оценки Болдуина: «По мере того как я углублялся в изучение работ Болдуина, я осознавал, что Пиаже воспринял от него все основные идеи, с которых он начинал в двадцатые годы: ассимиляцию, аккомодацию, схему, адуализм, „эгоцентричность“ или неразличающий характер ума ребенка. Я также видел, что общий проект Пиаже — создание генетической эпистемологии и этики, которые бы использовали эпистемологию для постановки проблем в области психологии развития, а наблюдение за развитием — для того, чтобы помочь ответить на эпистемологические вопросы — был и проектом Болдуина».9 Но в отличие от Пиаже, у Болдуина было важнейшее достоинство интегрального видения: он отказывался сводить все развитие к когнитивному развитию, и именно поэтому его система в целом является более прочной и правдоподобной — на что указывали Джон Бротон и другие исследователи.
В том, что касается морального развития, в начале XX века психологи и социологи в целом соглашались, что морализация проходит через три общих стадии. В 1908 году МакДугалл писал: «Фундаментальной проблемой социальной психологии является морализация индивида обществом. Эта морализация сперва проходит через стадию, на которой действие инстинктивных побуждений укрощается влиянием вознаграждений и наказаний; на второй стадии поведение управляется, главным образом, предвкушением социального одобрения или обвинения; и на третьей стадии поведение регулируется идеалом, который дает индивиду возможность поступать так, как ему кажется правильным, вне зависимости от одобрения или осуждения со стороны его непосредственного окружения».10 Это, разумеется, три общие стадии, которые теперь чаще всего называют доконвенциональной, конвенциональной и постконвенциональной. Как указывает Кольберг: «Уровни Дьюи-МакДугласа описываются с точки зрения отношения „Я“ к обществу. Они не отражают качественное когнитивное и эпистемологическое развитие ребенка. Наши данные позволяют предполагать, что трехуровневое разграничение Болдуина (адуальное, дуалистическое и этическое) определяет „этапы“ (или подуровни) в базовой последовательности доконвенционального, конвенционального и постконвенционального (автономно-этического)».11 Другими словами, используя уровни развития Болдуина, Кольберг смог предложить шестистадийную схему морального развития, которая, согласно проведенным до сих пор исследованиям, является в значительной степени инвариантной и универсальной.12
Кроме того, Болдуин дал одно из первых и до сих пор одно из самых тонких описаний этапов религиозного развития. Для этого ему сначала нужно было доказать (и я полагаю, ему это удалось), что религиозные или духовные интересы представляют собой отдельную область, не сводимую к экономическим, научным или моральным интересам. Скорее, «Религиозные мотивации существуют наряду с теоретическими, моральными и эстетическими интересами как одни их несводимых и, при должном понимании, универсальных человеческих мотиваций».13 Эту новаторскую линию исследований впоследствии наиболее успешно продолжал Джеймс Фаулер (Fowler).
Пожалуй, наиболее интересно то, что, по мнению Болдуина, развитие сознания достигает кульминации в опыте глубокого единства, которое сам он считал высшим эстетическим переживанием, одновременно объединяющим высочайшую науку и высочайшую мораль.14 Это, конечно, один из вариантов эстетического идеализма (воспринятого от Канта, Шеллинга и Шиллера), однако Болдуин переработал его в собственную систему, названную «панкализмом» (pancalism) — это слово означает, что такое космическое сознание является «всеобъемлющим и не имеющим внешних референтов».
Прототипом этого опыта единства может служить созерцание прекрасного произведения искусства. Само произведение существует в объективном, внешнем мире и, как объект, может исследоваться научными методами. Но красота и ценность произведения искусства — это внутреннее и субъективное состояние, привносимое в искусство зрителем (хотя они и основываются на объективно реальных характеристиках произведения). Таким образом, когда вы созерцаете произведение искусства, которое вы любите и цените, вы соединяете субъективный и объективный миры — миры ценностей и фактов, морали и науки, Левого и Правого — в объединяющем охвате.
Кроме того — и это важнейшее дополнение — по словам Болдуина, «По своей природе такой синтетический опыт выходит за пределы конкретных эстетических объектов и реальности в целом. Такое синтетическое переживание включает в себя идею Бога, но теперь она относится к тому органическому или духовному целому, в котором могут быть окончательно познаны „Я“ и мир».15 Эта эстетическая линия тоже претерпевает стадийное развитие, достигающее кульминации последовательное поэтапное развитие, которое достигает своей кульминации в совершенном опыте космического сознания.
Короче говоря, Болдуин был одним из первых великих исследователей современности, кто, в сущности, взял за основу Великое Гнездо Бытия и Познания — всю последовательность развития от до-логического тела к логическому уму и надлогическому духу — и разграничил каждый из этих уровней на эстетический моральный и научный модусы опыта, а также показал развитие каждой из этих линий через все основные уровни. Вряд ли скоро удастся превзойти его достижения.
