Аквинту решительно не нравилось, что Абраксис обладает властью над его жизнью и смертью из-за этой капли крови. Чертовы колдуны!

Он не торопился наведаться на свой старый склад, чтобы не расстраиваться – но охотно ходил по городу, заново сживаясь с ним.

Естественно, он сталкивался со знакомыми. Уловка с якобы раненой рукой хорошо помогала – других объяснений не требовалось. Радостно было вновь видеть старых приятелей, хотя у многих был усталый, подавленный вид. И все спрашивали, что делается во внешнем мире. Он отговаривался тем, что был ранен вскоре после того, как его забрали в армию Фелька, и так серьезно, что слабо осознавал окружающее в последние несколько месяцев.

Джесил нанял ему квартиру в одном из лучших кварталов Каллаха. Аквинт выяснил, что жалованье ему пойдет из тех сейфов Джесила, где хранились настоящие монеты. Однако для повседневных нужд в управе коменданта ему выдали некоторое количество новых бумажных марок, чтобы он не выделялся среди сограждан.

На взгляд Аквинта, все эти зеленые и красные купюры с замысловатыми штемпелями были весьма забавны. Эту систему пока еще не ввели ни в Виндале, ни в Сууке. В Каллахе, как ему объяснили, проводился эксперимент.

Безымянный курьер доставил Аквинту запрошенные им отчеты об арестах. Он изучил их, сидя в своей новой квартире. Кот где-то шнырял по городу.

Как он и ожидал, было много случаев пьяных безобразий. Во всяком случае, в канун Лакфодалмендола и во время его. Правда, их было все же меньше, чем обычно. Понятное дело: Джесил разрешил лишь усеченный вариант празднования. Но все же это лучше, чем ничего, думал Аквинт.

Cреди прочих он нашел несколько отчетов о случаях порчи имущества и, заинтересовавшись, оложил их.

Как всегда незаметно вернулся Кот, открыв замок на входной двери отмычкой.

– В общем так, – начал он. – Всюду из-под прилавка берут монеты вместо бумажек. Можно не сомневаться – когда Фельк конфисковал у жителей металл, они отдали отнюдь не все монетки до единой. Насчет того, что народу не нравятся бумажные деньги, все правда. Но помаленьку привыкают.

Аквинт кивнул и подал Коту листок бумаги.

– Что об этом скажешь?

– Видел такое, – глаза парня так и блеснули при виде рисунка на листке.

– Где? – полюбопытствовал Аквинт.

– В разных местах, – сказал Кот. – На стенах и дверях… выжженные на дереве. То здесь, то там – по всему городу. И никто, кажется, этого не регистрировал.

Аквинт скупо улыбнулся.

– Фелькские патрули тоже не очень-то из-за них беспокоятся. Но я думаю, они что-то означают.

– Что именно? – Кот вернул ему листок.

Аквинт еще раз посмотрел на знак, который нарисовал по описаниям в отчетах. Круг, перерезанный вертикальной чертой.

– Не знаю, – признался он. – Но службе Внутренней безопасности требуется выискивать признаки беспорядка в Каллахе. Может, эта штука к чему-то и приведет.

– А если нет?

– Тогда, – Аквинт улыбнулся пошире, – мы сами его к чему-нибудь приведем.

Им досталась по-настоящему роскошная квартира: внизу имелась кухня, обслуживающая жильцов. Аквинт заказал себе и Коту горячий обед, да еще бутылку лучшего вина, какое нашлось. Все равно ведь счета будет оплачивать управа коменданта.

На следующий день Аквинт снова вышел на улицы Каллаха. Кот был хорошим соглядатаем, зато Аквинт отлично умел общаться с людьми. В течение дня он заглядывал в различные таверны и кофейни, но пил весьма умеренно. Встретились ему еще какие-то знакомые, и он провел часть времени в бесцельной болтовне. Кое-кто поначалу вел себя недоверчиво, видя на нем мундир фелькской армии. Но в большинстве случаев Аквинту удавалось без особых усилий убедить их, что он, хоть его и забрали в армию, остался прежним стариной Аквинтом – и что особенно важно, каллаханцем прежде всего. И тогда ему многое выкладывали – часто после того, как он раз-другой оплачивал своими бумажками круговую выпивку. Добывать информацию таким путем было намного надежнее, чем просто шпионить.

Вечером он встретился с Котом на условленном заранее месте, и они вместе направились в Регистратуру.

Аквинт изложил добытые им сведения коменданту Джесилу. Несмотря на свой высокий статус в качестве агента Внутренней безопасности, Аквинт все еще нервничал в присутствии начальства. Наверно, это осталось у него от тех дней, когда он занимался контрабандой и махинациями на черном рынке.

– Все это чепуха, – решительно заявил комендант. – В Виндале все спокойно. Маги Дальнеречи регулярно передают сообщения туда и оттуда. Мы только сегодня утром получили очередное от полковника Пэйло, тамошнего коменданта. И дела в Виндале идут как обычно.

Аквинт пожал плечами:

– Я лишь пересказываю, о чем болтает народ. В Каллахе все изголодались по новостям о ходе войны, о том, что делается в мире. Не получая подлинных сведений, люди просто выдумывают, и стоит такой выдумке пройти через один-два пересказа, как она становится истиной.

– Значит, население понимает, что эти россказни о восстании в Виндале – просто слух?

– Кое-кто понимает. Но другие верят. В этом я убедился.

Полковник Джесил обратился к Коту:

– А вы? Вы также слышали что-то подобное?

Кот безмолвствовал. Аквинт пояснил:

– Мой коллега занят другими вопросами.

Комендант вздохнул.

Аквинт не стал рассказывать о знаке перечеркнутого круга, появившемся в Каллахе – очевидно, во время Лакфодалмендола. Фелькские патрульные и так уже об этом доложили. Если комендант не понимал, как широко такие знаки распространились и что они могли означать, Аквинт не видел необходимости встревать в это дело.

– Мне кажется, – сказал Джесил, поразмыслив, – что опровергать эти слухи публично не стоит.

– Это мудро, – одобрил Аквинт. Граждан Каллаха намеренно держали в изоляции. Нехватка сведений об остальном Перешейке облегчала контроль над ними, и если бы Джесил открыто признал, что слухи существуют, это ослабило бы хватку Фелька, держащего город в узде.

Комендант одарил Аквинта взглядом, который ясно показывал, что его не особо волнует мнение агента Внутренней безопасности на этот счет.

– У меня есть кое-что другое, – продолжил Джесил сердито. – И притом намного более важное.

Комендант вытащил из ящика две купюры фелькского образца – синие, соответствующие золотым монетам. Джесил помахал ими в воздухе:

– Один из моих солдат, будучи в увольнении, побывал на рынке и заметил, что количество денег, переходящее из рук в руки, необычно велико. И это здесь, прямо под стенами сего здания, – хмуро сказал Джесил. – Торговля между городами-государствами временно прекращена. Поэтому хозяйство Каллаха сейчас замкнуто на себя. И откуда у торговцев на рынках столько денег, непонятно.

Аквинт, смущенный, уставился на синие купюры, вздрагивающие в руках коменданта.

– Это – законная купюра, напечатанная на особом денежном дворе в Фельке. – Он поднял другую руку: – А это – невероятно искусная подделка.

Глаза Аквинта округлились: купюры показались ему совершенно одинаковыми.

– Как вы это распознали?

– Мне не слишком приятно признаваться в этом, – снова вздохнул Джесил, – но это обнаружил один из магов моего гарнизона. Он применил какие-то определяющие заклинания. Видимо, это очень специализированный раздел магии.

– Ну, если этот ваш волшебник может отделить поддельные купюры от настоящих, тогда…

Комендант окинул его ледяным взором:

– Он не может просмотреть все до единой купюры в Каллахе, чтобы определить их подлинность!

Внезапно Джесил смял обе купюры в комок и зло бросил:

– Одни боги знают, сколько поддельных денег теперь ходит по городу. Но я хочу знать, кто за это ответит!

Аквинт сумел не выказать ликования, пока они с Котом не вышли на улицу. Время близилось к запретному часу.

– Итак, – сказал он, хлопая своего молодого дружка по плечам, – похоже, в Каллахе и впрямь все весьма неблагополучно!