Приложив немало усилий, я все-таки согнала собаку с себя и села. Зад мокрый — джинсы готовы. Лариска и продавщица метались с той стороны двери и визжали. Я потрепала Малыша (буду пока его так называть) по довольной морде, нацепила на него оби и встала на ноги. Да уж… Видок у меня еще тот… Ладно, до дома недалеко, не успею замерзнуть.
— И что вы орете? — Зашла я в магазин, крепко держа собаку на поясе. Малыш не делал никаких попыток вырваться, стоял рядом и повиливал хвостом.
Продавщица заголосила и мухой кинулась за прилавок. Лариска зачем-то заорала и с ногами взгромоздилась на холодильник с заморозкой.
— Слезь немедленно, — зашипела я. — Стекло раздавишь, корова!
— Оно тебя чуть не съело! — верещала она.
— Не, он от переизбытка чувств решил меня умыть.
— Немедленно уберите животное отсюда! Это продуктовый магазин! — нервно кричала продавщица.
— Ой, извините, мы уже уходим, — виновато улыбнулась я. — Ларис, пошли. Ну что ты как маленькая?
— Знаешь, Птица, я как-нибудь это… того… потом… Ты иди в общем.
— Ты уверена? — не поняла я шутки юмора.
— Абсолютно. Давай, всё, пока! Чао, бамбина, синьорина. — Лариса торопливо помахала мне рукой. — И не опаздывай в следующий раз. Пока-пока.
Мне осталось только пожать плечами и направиться в сторону дома. Малыш доверчиво засеменил рядом. Эх, что же теперь делать? Дома у меня не квартира, а натуральный зоопарк. Три брата, мама, папа, два больших попугая, красноухая черепаха и хомяк Степан. Но если бы это было всё… Мой старший брат Ростислав работает в ветклинике и периодически таскает домой всяких тварей, ядовитых и не очень. Последний раз у нас жил настоящий валаби — это такой древесный кенгуру, который обожал ездить у меня на загривке, уцепившись за руку длинным хвостом. О, Валентин был прелестнейшим созданием, но тупыыыым… По своему уровню умственного развития он стоял на ступень ниже нашего хомяка, а Степан был таким же, как все мужчины — лишь бы брюхо набить да поспать. Ну, так мама говорит, когда на ребят злится. Так вот, Валя ел, спал и гадил. Я пыталась его обучить каким-нибудь фокусам, но Степан оказался талантливее. Зато у кенгуру была нежная, очень мягкая шерстка. Похожа на щипаную норку. Я любила играть с Валей и тыкаться носом ему в мех… Блииин!!! Я дура! Господи, ну какая же я дура! Зачем я тащу неизвестную собаку в дом, если у нас еще есть старый пекинес и три кошки! А если он их разорвет? О, нет! (Я остановилась и покрутила головой, пытаясь найти стену или столб, чтобы побиться о них головой, как в мультфильмах.) Что же теперь делать? Так, Птица, спокойно. Давай думать мозгом. Собаку бросать на улице нельзя? Нельзя. Это бесчеловечно. А ты, Птица, человек. Значит, надо как-то выкручиваться. Понять бы как…
— Ты ведь не питаешься кошками и старыми пекинесами, да? — тяжко вздохнула я, покосившись на собаку. Малыш проигнорировал мой вопрос. То ли не услышал, то ли постеснялся обмануть.
…Сначала на гостя налетел Лорд, потом по очереди все три кошки, я едва успела выкинуть питбуля в коридор. Малыш принялся громко лаять и кидаться на дверь. В квартире из шкуры вон рвался Лорд, а кошки носились по стенам и вообще вели себя как невоспитанные крысы! На шум тут же прибежали родители и Стасик — мой самый мелкий брат.
— Я же не могла оставить его в такой холод на улице, — опустила я голову и принялась пристально разглядывать кроссовки. О, сейчас начнется! У меня суперские родичи, но иногда они такие зануды, это что-то… — И потом, вы ж разрешаете Ростику без предупреждения приносить в дом всяких крокодилов, а там… всего лишь…
— Кто там? — прислушалась мама.
— Ну, мам… Собачка, — жалобно посмотрела я исподлобья на маму, показав пальцами, что собачка ну очень маленькая, просто вот безумно малюсенькая, милипусичная собачонка.
— Что-то огромное и бойцовое, судя по голосу, — пробормотал папа. — Ты вообще головой думала, когда тащила это в дом?
— Думала. Но ты бы на моем месте поступил так же.
— Ростик! — позвала мама старшего брата. — Иди сюда! Посмотри, что там наш гринпис опять приволок?
— Тома! — возмущенно воскликнул папа. Мама многозначительно глянула на отца — ну ты же должен понимать, читалось по ее лицу. Но, едва он отвернулся, недовольно сдвинула брови и поджала губы — это уже взгляд в мою сторону. Я потупилась. Н-да, кажется, мама не в восторге. Черт…
— Стас, позови брата, пока соседи не вызвали милицию и ветеринаров.
Стасик побежал за нашим почти ветеринаром, мама и папа заперли в комнате собаку и кошек, а я разулась, кинула грязную куртку на пол и выскользнула в коридор, где бесновался Малыш. Завидев меня, питбуль снова обрадовался, начал повизгивать и крутить телом. К нам вышел Ростик. Малыш встал в стойку и принялся меня охранять, громко рыча. Брат почесал затылок.
— Держи его крепче.
Я намотала оби на руку.
— Ну что, молодой кобель, года три-четыре. Питбуль. Вполне себе упитанный, контактный. Слизистая чистая и хорошая, глаза тоже. И на кой ты его сюда притащила?
— Так замерзнет же.
— Дай ему теплой воды, покорми и одень в какой-нибудь старый свитер.
— И чего? Куда его на ночь-то?
— Ярослава, ты у нас гринпис, ты и думай. — Ростик почесал пузо и, шаркая тапочками, скрылся за дверью.
Я покрутила головой… Поселю Малыша на площадке в закутке у мусоропровода. Сейчас постелю старое одеяло, надену свитер, вынесу поесть и попить. В любом случае это лучше, чем остаться на улице в ноябре. Подумаешь, соседи покурить не смогут. Курить — здоровью вредить. Надо еще объявление повесить, чтобы не подходили к собаке и по всем вопросам к нам обращались. Только вот что делать с уборщицей? И как быть днем?
Глава 2
Правильное и неправильное — не что иное, как добро и зло, но поступать правильно и делать добро трудно и считается утомительным, тогда как поступать неправильно и творить зло — легко и увлекательно, поэтому естественно, что многие склоняются к неправильному и злому, недолюбливая правильное и доброе.
Дайдодзи Юдзан. Сборник наставлений на воинском пути
Я знаю, что девчонки мне иногда завидуют. У нас в семье разрешено всё. Если мне надо куда-то пойти или поехать, то я собираюсь и еду, родичи еще на дорогу бабла отсыпят. Если кто-то из нас сказал, что вот это надо, значит, с его мнением считаются. Правда, отдуваться за свое мнение тоже приходится самому. Мама говорит, что ребенок должен не только совершать поступок, но и отвечать за него. А еще ребенок должен иметь обязанности. Ну там, комнату убрать, поесть приготовить, уроки… То есть если у тебя с этим все океешно, то и к тебе претензий никаких, и все пойдут навстречу. Родители у меня золотые в этом плане. Это я все к чему рассказываю? Да к тому, что вот сейчас передо мной стоит Варвара, обиженно выпячивает нижнюю губу и хмурится, рассматривая Малыша.
— И мама тебе разрешила? — в третий раз переспросила она.
— Ну да, а почему нет? — потрепала я рыжую голову. Пес внимательно следил за Варькой. Варька поежилась под его изучающим взглядом и отошла от нас подальше. — Только вот не знаю, что делать с Лордом. Он против.
— Мама мне не разрешит. Он вон и ест много.
— Варь, всего на несколько дней, пока хозяев не найдем. Я дам корм. У нас есть.
— Я с удовольствием, но мама… — поморщилась она.
— Хочешь, я поговорю с ней? Мои-то не против, но Лорд… Боюсь, что Малыш его загрызет…
— Мама… Ты же знаешь, она против всякой живности дома. Не знаю, как твои родители разрешили. У вас не квартира, а шкаф, народу вечно полно, животных…
— Ну, одним ртом больше, одним меньше — не принципиально. Ты мне поможешь? — Я состроила самое жалобное лицо на свете.
— Конечно! — тут же прекратила хмуриться Варька. — Я даже клейстер варить умею, чтобы не тратиться на клей. Мука есть?
— Клейстер я и без тебя варить умею. Мне бы собаку куда-нибудь пристроить на несколько дней. Ладно, врагу не сдается наш гордый «Варяг», я что-нибудь придумаю.
