С другой стороны, подсознательная личность на этой стадии развития все еще способна прийти только к обобщенному пониманию материальной реальности, в которой она существует в качестве отдельного организма. Она использует поверхностное сознание как агента, которого можно побудить двигаться к материальной цели, выгодной для него и его собратьев. По человеческим стандартам эти цели остались ограниченными, так как возможность их достижения зависит от фактического уровня интеллекта, которого на настоящий момент достигло поверхностное сознание. Кроме этого, они ограничены несовершенными понятиями подсознания, касающимися природы материальной реальности. Например, тот факт, что пространство простирается за пределы их планеты, не имеет для них никакого смысла, хотя некоторыми аборигенами, умеющими мыслить абстрактно, это было признано теоретически возможным…»

Даффолд вложил листы обратно в стопку. Он не мог оспорить отчеты или официальные заключения Психологического Сервиса относительно Палайяты, и не сомневался, что департаменты Ядра Звездного Скопления примут их с распростертыми объятьями.

Что ж, в данный момент мы имеем дело с расой аборигенов, у каждого из которых раздвоение личности. Но это не имеет значения, поскольку компетентная служба утверждает, что палайятчане безопасны, значит, так оно и есть! К сожалению, нельзя избежать эмоционального вреда, который они приносили, но в случае необходимости в общение с ними могут вступать люди, защищенные действием лекарств.

Все, похоже, были удовлетворены результатом.

Все, кроме Даффолда.

Он как раз протягивал руку к другой стопке отчетов, когда настольный коммуникатор перед ним тихонько пробормотал.

— О да! — ответил замминистра. — Да, конечно. Пропустите ее.

Даффолд с любопытством посмотрел на присевшую за стол Пилч. Честно говоря, сегодня она была еще более привлекательной, чем когда–либо; утонченные черты лица напоминали об идеале. Однако сейчас психологиня не пробудила в нем нежных чувств, и от этого он почувствовал только облегчение.

— Как я понимаю, — начала красавица, — вы не совсем довольны нашими отчетами?

— Да, у меня возникло несколько вопросов, — сказал Даффолд. — С вашей стороны очень мило прийти сюда, чтобы прояснить ситуацию.

Женщина слегка наклонила голову.

— Лично я считаю, — нерешительно произнес Даффолд, — что во все изложенное трудновато поверить. Да, я потерял сознание еще до окончания исследования и не могу засвидетельствовать, что именно вы обнаружили в итоге. Но я не нашел ни слова о том, каким именно способом это было сделано.

— Да, это так, — согласилась Пилч. — Описание способа ничего не даст дилетанту, который не знаком с нашими методами проведения операций. Во что именно вам не верится? В то, что настоящий палайятчанин, запрятанный очень–очень глубоко в себе самом, едва ли сознает, что мы суетимся вокруг и пытаемся войти с ним в контакт?

— М–да, я не могу отрицать, что все обстояло на самом деле так, как вы говорите, — раздраженно сказал Даффолд. — Но как же вы это выяснили?

— Одно из этих внутренних сознаний само сказало нам об этом, — отозвалась Пилч. — Но не то, что было скрыто в Йуннане. Бедняга к тому времени, когда мы закончили, был до смерти напуган и громко взывал о помощи. Нам поведал об этом некий внутренний разум, протянувшийся издалека, с другого конца планеты, чтобы посмотреть, что же с его собратом не в порядке. Это был, так сказать, наш коллега. По крайней мере, этот абориген считает себя Психологом, специалистом по проблемам сознания.

Даффолд беспомощно помотал головой.

— По нашим человеческим стандартам, это довольно странный способ существования, — добавила Пилч. — Но аборигенам он нравится… — Она помолчала и продолжила: — И когда упомянутый Психолог ментально заговорил с нами, то у меня, например, возникло такое ощущение, будто я глубоководное животное, знающее совершенно все о себе самом и обо всем остальном в огромном темном океане, окружающем меня. И чувство это было весьма ярким. Теперь с уверенностью могу утверждать, что жизненный опыт аборигенов Палайяты можно сравнить, по крайней мере, с опытом среднестатистического человека.

— А что испугало Йуннана? — спросил Даффолд.

— Он догадался, что что–то пошло не так. Он не осознал, что его физически увезли с планеты, но — если использовать наши людские понятия — почувствовал, будто внезапно оглох… и стал невидимым. Он не мог больше достучаться до остальных сородичей, а они, ему казалось, оставались в неведении, что происходит с ним. И вот вдруг наши исследователи с ним заговорили! Вы знаете, на что похожи люди во внутреннем представлении палайятчан? На маленьких ленивых зверьков, внезапно очутившихся в их мире! Думаю, их не особо впечатляет наш уровень жизни. И когда двое из этих зверьков попытались войти с ним в контакт — разум, подобный его разуму, но родом не с его земли — Йуннан запаниковал.

— И тогда он убил Бушели, — произнес Даффолд.

Пилч невозмутимо отреагировала:

— Правильнее будет сказать, что Бушели сам себя убил. Существовали некие зоны его сознания, которые он никогда не желал признавать своими. По его же собственному мнению, Бушели был идеалистом, а при работе в Пси–Сервисе это может повлечь за собой необратимые последствия. Конечно, он имел право настоять на том, чтобы взять на себя этот риск. Так что это был целиком его выбор.

— А что именно с ним случилось? — осторожно спросил Даффолд.

— Палайятчанин активизировал законсервированную зону разума Бушели, и Бушели испытал ее воздействие на своем сознании. Это его и погубило.

— В какой бы форме вы это ни подавали, — сердито сказал Даффолд, — но, по крайней мере, одно человеческое существо было убито туземцем!

Она покачала головой:

— Нет. Это случилось непреднамеренно. Йуннан просто пытался отпугнуть Бушели. Именно так аборигены обращаются с чужими сознаниями, которые их донимают.

— Отпугнуть? — недоверчиво повторил Даффолд.

— Послушайте, — сказала Пилч, — каждый раз, когда вы ощущаете беспокойство, это означает, что тот или иной палайятчанин пытается отогнать вас тем же самым образом, каким это сделал с Бушели Йуннан. Любой человек, любая мыслящая жизнеформа, о которой нам известно, прячет эту способность под многими и многими слоями сознания. Сверхмощные благородные порывы — просто слабая тень нашей истинной сущности. Необходимо примерно такое же оборудование, как у нас на корабле, чтобы сознательно прийти в состояние, хотя бы приближенно напоминающее то, в котором средних способностей абориген сможет уложить нас на лопатки. Но здесь, на планете, такого никогда не случится.

Даффолд выглядел как человек, внезапно проглотивший стакан касторки.

— А несколько туристов сообщили, что испытывают на Палайяте эйфорию.

Пилч кивнула.

— Я не говорила об этом, потому что знала — вам это неинтересно. Как было сказано ранее, они считают нас маленькими странными животными. Некоторым туземцам эти зверьки нравятся. Так что они посылают импульсы удовольствия — до тех пор, как мы не начинаем кусаться, ну, или как там они это воспринимают. Скажите–ка, — продолжила она до того, как замминистра успел ответить, — перед тем, как вы потеряли сознание во время исследования, что вы чувствовали — ужас, отвращение, ярость?

Он бросил на нее осторожный взгляд.

— Э–э… и то, и другое, и третье, все перечисленное вами, — сказал он. — Невообразимое чувство, что я чуть было не притронулся к чему–то очень хищному, прожорливому, голодному… К чему–то омерзительному! Я могу понять Бушели, — он помолчал. — Как так получилось, что я не узнал о трагедии с Бушели?

— Вас автоматически отключили на тот миг, когда это случилось. Было очевидно, что это находится за пределами вашей эмоциональной устойчивости. Мы же сказали вам, что необходимы определенные меры предосторожности.

— Понятно, — сказал Даффолд. — А как же насчет всего остального?

Пилч, казалось, слегка удивилась.