Забрать меня из милиции приехал Сидорчук. Усы его топорщились весьма воинственно, всем своим видом он давал понять, что безнадзорная я дошла до ручки и необходимо срочно принимать меры.
Я была тихой и кроткой. Мне ведь еще предстояло с ним объяснение. Это Роберт не стал вникать в подробности моих приключений, а от Сидорчука так просто не отделаешься.
Мы вышли с Валеркой из отделения. Он держал меня крепко за руку, видно, чтоб по пути я не нашкодила. Мы подошли к его машине, и тут я краем глаза уловила знакомые силуэты. Ну точно — Вадик с Лохматым в пожилой «карине»! Как дурачки, опустили головы до уровня панельной доски и по очереди выглядывают. Конспираторы!
Я села к Валерке, и мы поехали. «Шпионы» порулили следом.
Сидорчук сопел и явно ждал моих объяснений. Но мы так давно с ним друг друга знаем, что никакой, даже самый сердитый его сап не мог меня смутить. Правда, я продолжала изображать паиньку.
— Валерочка, мне так много надо тебе сказать! Давай поговорим сегодня вечерком, а? За ужином, хорошо?
«Валерочка» еще пару раз пыхнул и растаял. Мы договорились встретиться в восемь.
Сидорчук, по моей просьбе, высадил меня у дома феррариста. Я постояла на тротуаре, глядя ему вслед, пока он не скрылся из виду. Тут и «шпионы» подкатили. Первым из «карины» выскочил Вадик, следом — Лохматый, отсвечивая зеленым черепом.
Физиономия Вади была буквально опрокинута тревогой. Лохматый, наоборот, глядел на меня с подозрением. Мы сели рядком на лавочку у подъезда, и я пересказала им все свои приключения. Посмеялась при этом над их конспирацией. И тут вдруг я сообразила: а они-то откуда узнали, что я в милиции?
— Так позвонили. — Вадя опять стал лаконичным.
— Тебе-то кто мог позвонить? Я ж на тебя не ссылалась.
— Так права мои и документы на мою машину у тебя. Вот и выясняли, кто ты мне.
— Да ну! И что ты сказал?
— Сказал, что ты — моя невеста и они головой за тебя ответят, если что.
— А! Ну тогда понятно, почему меня так быстро отпустили!
Лохматый хмыкнул, но Вадя проглотил за чистую монету, а оттого согласно закивал.
Однако надо возвращаться к нашей проблеме — искать злополучный диск. Пока мы сидели в задумчивости, на противоположную лавочку стали подтягиваться члены местного отделения партии бдительных пенсионеров. Я хоть и хранила обиду на тутошних жильцов, но виду подавать не стала, а, наоборот, весьма уважительно и почти заискивающе попыталась вступить с ними в беседу.
Рассказала про их соседа, попавшего в больницу, про то, как он меня к себе домой послал, а в квартире — пусто. Вот теперь мне опять к больному надо ехать расстраивать его, что квартира обворована. А может, кто видел, когда вещи вывезли?
Бабульки чинно меня слушали, головушками качали. А потом и сообщили, что сегодня утром подруга нашего гонщика, некая Лидка, загрузила вещи из его квартиры в грузовичок и отбыла в неизвестном направлении. Но ответственные за порядок в доме общественники записали номер грузовика. Бумажка с номером была извлечена из кармана одной из свидетельниц, и мне продиктовали заветные цифирки. М-да! Народу нашему цены нет.
Вадя с Лохматым поехали к Петровне, а я — опять в больницу. По пути зацепила полдня назад заказанный бульон, который пожилая армянка с горячими молодыми глазами налила в литровую банку и добавила к нему еще теплый лаваш, куриных крылышек, кебаб и печеной картошки. Гонщик не лопнет, интересно?
«Мумия» приветствовал меня радостным воплем, вернее, не меня, а банку бульона. Пришлось кормить его буквально с рук и рассказывать грустную историю про Лидку и пустую квартиру.
— Ну Лидка! Вот жопа! Как сказала, что хочет уйти, я и не стал держать. Говорю: «Бери, что хочешь, и вали». Вот и взяла все, что было, зараза. Спасибо, хоть мотоцикл оставила, а то убил бы точно.
— А где искать-то твою Лидку?
— А хрен ее знает! Она — птица вольная. Я сам такой же. Оттого и продержались вместе почти год. А сейчас я свободен. А ты как? Может, подружимся?
Да! Жизнелюбия парню не занимать. Или женолюбия? А может, это одно и то же?
Поблагодарив гонщика за оказанную честь и пожелав быстрее войти в строй, я отбыла из больницы.
Сев за руль, я решила подумать. О Лидке нам ничего не известно, а вот о грузовике данные есть. Опять к Сидорчуку? А другого выхода нет. Валерка ждет моих объяснений. Вот заодно и заброшу очередной вопрос.
Я набрала Валеркин номер:
— Алло, Валера! Это я. Где встречаемся, дорогой?
— Звучит обнадеживающе, — обрадовался подполковник. — Подъезжай к восьми в «Перекресток».
Ну да, он уже, наверное, решил, что пришло время решительных действий. Посидим, дескать, вечером в кафе, а там плавно перетечем к нему домой. Как бы поделикатнее избежать щекотливой ситуации?
Я позвонила Петровне, доложила Лохматому и Вадику ситуацию, получила добро на дальнейшие действия. Тут мы с Вадиком хором вспомнили: дети! Нам же надо детей с дачи привезти! Лохматый долго выяснял, что мы опять затеяли, потом еще дольше думал и нехотя принял решение:
— Ладно. Мы с Вадькой за ними съездим на моей машине, я на заднее сиденье сяду, чтоб людей не распугать. А ты делом занимайся!
До «занятия делом» оставалось еще больше часа, я решила прогуляться по магазинам, но тут тренькнул мой телефон.
— Алло!
— Олька. — В трубке звучал голос моей подружки Алки. — Ты где?
— В центре, — доложилась я. — Что стряслось-то?
— Вот и хорошо. Быстро дуй ко мне!
— Ал, случилось что?
— Да нету времени объяснять! Заедь, а? Ну сильно надо!
Вообще-то Алка не из тех, кто звонит просто так. Я заменжевалась:
— Да у меня встреча важная через час.
— Господи, ты больше рядишься! Дуй скорее, нам и десяти минут хватит!
Заинтригованная, я порулила в указанном направлении, благо было совсем рядом. Честно говоря, не припомню, чтобы Алка когда-нибудь просила меня о чем-то. Да и дружили мы сейчас уже не так крепко, как раньше. В школе неразлейвода были, а как замуж повыходили, так свели свои отношения лишь к ежемесячным кофепитиям с обменом сплетнями и новостями. Алка с мужем, оба врачи, держали небольшую, но вполне приличную клинику эстетической хирургии и мезотерапии, явление нынче весьма популярное. Так что жили неплохо. А сейчас Алка просила заехать к ней на работу.
Я кое-как припарковала Вадикину бандуру возле мусорного бака и помчалась в клинику.
В холле меня встретила хорошенькая администратор Маришка, впрочем, они все тут хорошенькие, и проводила в Алкин кабинет:
— Алла Валерьевна, Ольга Сергеевна пришла!
В голосе Маришки мне почудилось явное торжество. Дверь кабинета захлопнулась, и щелкнул замок. Опять я взаперти! Я занервничала. Алка стояла возле своего процедурного кресла в белом халате, торжественно подняв руки в хирургических перчатках, и смотрела на меня непонятным, но твердым взглядом.
Жутковатая картинка.
— Садись, — коротко бросила она. Я упала в кресло, моментально покрылась испариной и проблеяла:
— Ал, тебе нужна моя почка? И ты туда же?
В ответ на это Алка окинула меня с ног до головы презрительным взглядом и сунула в руки маленький тюбик:
— Мажь!
— Кого?
— Губы, придурашка! Я тебе сейчас в них по контуру гель введу, будут совсем сладенькие!
— Нет!
— Да, солнце мое, да! Иначе отсюда не выйдешь. Я тебя специально заманила. Как раз свеженький препарат из Швейцарии пришел.
— Аллочка, лучше почку забери!
— Не, ну с мозгами-то дружишь?
Надо отметить, что Алка всегда была очень озабочена тем, чтобы моя неземная красота не увядала, и вечно изобретала мне какие-то омолаживающие и поддерживающие мезокомплексы. Раньше я особо не противилась, но после того, как мое материальное положение дало крен и процедуры стали не по карману, стала отлынивать, а потом по-честному призналась: на халяву не хочу, а деньгами уже не тяну. Алка долго пыталась вразумить меня, что никакие деньги не дороже дружбы и красоты, но я упиралась. В результате с ее стороны поступило весьма оригинальное предложение:
