Ягода поспешил перенять опыт кооперативного снабжения. По существу, речь шла о контрабанде. Награбленные при обысках и реквизициях ценности по бросовым ценам через подставных лиц сбывались за границу, на эти деньги приобретались еда и лекарства, которые затем частью распределялись среди сотрудников советских органов и учреждений, частью продавались через кооперативную сеть, при этом значительная часть разворовывалась[44]. Дзержинский, несмотря на свою личную скромность в быту, славился своим демократизмом и заботою о материальных нуждах рядовых сотрудников. Когда он стал замечать, что служба в Особотделе ВЧК становится престижною, что его работники стали лучше питаться и одеваться, не прибегая к мародерству и коррупции, он обратил внимание на толкового управделами Особотдела.
Ягода вскоре попытался использовать свое положение для решения кадровых вопросов. В частности, в мае 1920 г. он обращается в ЦК с просьбой о направлении для работы в Особотделе ВЧК некой «тов. Жени Егоровой», в чем ему было отказано[45], поскольку за пределами ВЧК он оставался никому не известен и влиянием не пользовался. Однако постепенно сноровистый завхоз расширяет зону своих интересов.
В июле 1920 г. Ягода для освещения снабженческих вопросов введен в состав Коллегии ВЧК: 29 июля председатель Совнаркома Ленин утвердил состав Коллегии из 13 человек, в котором значилась фамилия Ягоды. Для него это явилось существенным изменением статуса, давшим ему право поселиться во Втором доме Совнаркома и питаться в его столовой (такое название получила бывшая гостиница «Метрополь», реквизированная под проживание коммунистов-чиновников рангом начиная от членов коллегий наркоматов, а также их «содкомов» – таким термином обозначались в ту эпоху содержанки комиссаров). Теперь он погрузился в совершенно иной мир, где «шли оргии и пиры… С внешней стороны «Метрополь» был как бы забаррикадирован – никто не мог проникнуть туда без особого пропуска, предъявляемого в вестибюле на площадке перед подъемом на лестницу дежурившим день и ночь красноармейцам»[46].
А уже 13 сентября того же года приказом ВЧК № 112 29-летний Ягода, еще год назад бывший безработным, становится управляющим делами всей ВЧК, чтобы распространить свой положительный опыт по хозяйствованию[47]. Дабы показать себя, он через несколько дней подал на подпись Дзержинскому проект приказа «Об установлении воинской дисциплины в органах ВЧК». В итоге документ вышел как приказ ВЧК № 119 от 25 сентября 1920 г., причем подпись Ягоды красовалась рядом с подписью Дзержинского.
Г. Агабеков напишет о Ягоде десяток лет спустя: «Я его знал в 1921 году, когда он был еще мелкой шишкой по Управлению делами ОГПУ и больше интересовался хозяйственной частью. Хозяйство, в особенности чужое хозяйство, является, видимо, его специальностью, ибо и сейчас Ягода, будучи фактически руководителем всего ОГПУ, опять-таки оставил за собой руководство кооперативом ОГПУ, являющимся одним из лучших и богатейших кооперативов в Москве. Из средств кооператива он подкармливает многочисленных своих прихлебателей, которые взамен этого являются его верными соратниками, начиная с ведения какой-нибудь служебной интриги и кончая устройством попоек с девицами-комсомолками на конспиративных квартирах. Все работники знают садистские наклонности Ягоды, но все боятся говорить об этом вслух, ибо иметь его врагом – это минимум верная тюрьма»[48].
Возможно, Ягода так и остался бы на положении преуспевающего завхоза, во всяком случае, одно время у него было намерение перебраться на сытную и менее хлопотную, чем в ВЧК, работу: ближе к концу 1920 г. ему удалось по совместительству устроиться в Наркомвнешторг. Видимо, там он и собирался продолжать карьеру: через год сам Ленин знал его как работника Наркомвнешторга и устраивал в какой-то подмосковный правительственный санаторий[49]. Однако вскоре в нем проснулся интерес к оперативной работе, что несомненно связано с политическими событиями.
Тяжелые дни
Весною 1921 г. состоялся Х партийный съезд, положивший начало десятилетней внутрипартийной борьбе. Одержав верх в Гражданской войне, вожди большевиков перессорились между собою. Диктатура Ленина и Троцкого, окружавшей их партийной бюрократии вызвала недовольство рядовых членов партии, чьи интересы выражали три рабочих-металлиста: член ЦК, глава профсоюза металлистов А. Шляпников, председатель Ревтрибунала С. Медведев и наиболее радикальный из трех Г. Мясников, член ВЦИК и личный друг Свердлова. Они называли себя «рабочей оппозицией», требовали ликвидации спецраспределителей и продпайков, вплоть до совнаркомовских, отмены всяческих привилегий для партноменклатуры, свободы профсоюзов, разрешения рабочим вести борьбу за свои права. Все это вызвало ярость большинства делегатов съезда, которые не для того захватывали власть в стране, чтобы терпеть равенство и политические свободы. Троцкий потребовал говорить с «рабочей оппозицией» с помощью пулеметов. Ее лидер Шляпников, еще недавно входивший в Центральную комиссию по проверке и очистке партии, теперь сам стал жертвой «очистки» и исключен из ЦК. Большинство съезда по инициативе Ленина и Троцкого приняло резолюцию «О единстве партии», которой впредь запрещалось ведение дискуссий и создание фракции под страхом «безусловного и немедленного исключения из партии» даже для членов ЦК. Ленин, выступая на этом съезде, заявил: «У нас прошло довольно много времени в дискуссии, и я должен сказать, что теперь «дискутировать винтовками» гораздо лучше, чем тезисами, преподносимыми оппозицией… для оппозиции теперь конец, крышка, теперь довольно нам оппозиций!»[50] В письме Мясникову он называл требование политических свобод прогрессивным только для позапрошлого века и упрекал его, что Мясников ломился в одну дверь, а попал в другую. Мясников отвечал Ленину, что только благодаря многолетнему партийному стажу он находится на свободе, а если бы он был чуть менее известным партийным деятелем, то за одну лишь свободу высказываний его давно бы посадили в тюрьму или расстреляли «при попытке к бегству», как он сам в свое время расстрелял брата последнего царя Михаила Романова.
Мясников являл собою редкий для большевистской партии тип борца-фанатика. Всю свою жизнь он принципиально кормился только физическим трудом, владея многими рабочими специальностями. Занимаясь самообразованием, до последних дней отстаивал свое право на свободу слова, хотя ему довелось пройти и фашистские концлагеря, и сталинские тюрьмы (где его в итоге казнили). Словно наивный ребенок, он принял большевистские лозунги за чистую монету и требовал передачи власти трудящимся. Будучи председателем исполкома одного из Советов, Гавриил Мясников перешел на службу в ЧК специально для того, чтобы инсценировать побег из-под стражи Михаила Романова, в пользу которого подписал отречение его старший брат Николай II, и собственноручно застрелил его, чем заслужил одобрение Свердлова и Ленина[51].
Именно Мясникова Троцкий и Ленин решили выбрать на роль первого крупного коммуниста, арестованного органами ВЧК, чтобы дать понять остальным, как опасно посягать на их диктатуру и даже думать об этом. Его арестовали, правда, после протестной голодовки вскоре выпустили. Однако тем самым оказался создан прецедент ареста видного большевика в мирное время за оппозиционные высказывания. Оказалось, что задачи ВЧК не исчерпываются борьбою с бандитизмом, контрреволюцией и спекуляцией, этот орган теперь может производить аресты и среди большевиков. Это сразу изменило жизненные ориентиры Ягоды. Через две недели после Х партсъезда, 31 марта 1921 г., Ягода перевелся на оперативную работу заместителем начальника СОУ (секретно-оперативного управления) ВЧК[52]. В то время СОУ ВЧК включало в себя три отдела: оперативный, особый и секретный. Возглавлял его Вячеслав Менжинский, эстет с университетским образованием, экономист и правовед, владевший шестнадцатью языками, брат видного царского сановника. По свидетельству разведчика Владимира Орлова, «презирал рабочих, называл их свиньями». В ВЧК он был человеком новым, работал там всего лишь второй год и, как и Ягода, тонкостей оперативной работы не знал. Чекистам эпохи Гражданской войны по происхождению и воспитанию он казался «недорезанным буржуем». Возвышение как Менжинского, так и Ягоды было связано с некоторыми событиями, происходившими в тот период в недрах ВЧК.