Мы не подстрекали к беспорядкам в больших городах, таких как Тегеран (750 000 жителей), Тебриз (220 000) или Исхафан (200 000), зато мы откликнулись на просьбу кашгарского вождя, способного вести партизанскую войну, которая могла бы задержать в Персии определенное количество дивизий неприятеля, а также отрезать линии снабжения русских, по которым в СССР поставлялось важное сырье: нефть, никель, марганец, а также английские и американские материалы.

Годом ранее группа армий фельдмаршала Листа потерпела поражение на Кавказе. Отрезанные от поставок боеприпасов и продовольствия, австрийцы и баварцы из 4-й горной дивизии вынуждены были остановиться на южном склоне, в 20 километрах от Сухуми. Однако же военный флаг рейха развивался на вершине Эльбруса (5663 метров), покоренной капитанами Гротом и Геммелером, старшим сержантом Кюммлером и горными стрелками из 1-й и 4-й дивизий. Признаюсь, эта символическая победа, одержанная моими земляками 21 августа 1942 года, взволновала меня.

Сейчас речь шла не о вершине, а о горном массиве под таким же названием, расположенном между Каспийским морем и Иранским плоскогорьем, у подножия которого находился Тегеран.

Сначала мы сбросили с парашютами двух офицеров и трех унтер-офицеров из моего подразделения в сопровождении перса. Нами был использован «Юнкерс-290» из «Боевой эскадрильи 200» Люфтваффе,[167] который с трудом поднялся в воздух с аэродрома в Крыму.

Стартовая дорожка оказалась очень короткой. Поэтому мы уменьшили груз, который должны были сбросить с нашими инструкторами. Однако мы не забыли об охотничьих ружьях и пистолетах «Вальтер» с прикладами и рукоятками, инкрустированными серебром и золотом для персидских вождей. Десант осуществили очень темной ночью вблизи большого соленого озера, расположенного на юго-востоке от Тегерана. После четырнадцати часов ожидания нам сообщили по радио, что наши посланцы достигли цели.

Я ограничился подготовкой оперативных групп, так как руководство операцией «Франц» поручили доктору Грэфему, шефу одной из групп VI управления Главного управления безопасности рейха. Я опасался, что моим специалистам на месте придется иметь дело с очень сильным противником — объединенными силами русских и британских специальных служб, поэтому без энтузиазма готовил солдат для отправки в неизвестность. Я всегда чувствовал ответственность за своих людей, и хочу добавить, что если бы предвидел все бюрократические интриги, подлость и издевательства, испытанные мной во время первых месяцев во Фридентале, то я не принял бы предложенную должность.

Во время операции «Франц», которую можно определить как удавшуюся только наполовину, мы, к сожалению, не могли обеспечить солдат необходимым снаряжением. У нас не хватало «Юнкерсов-290» дальнего радиуса действия. Авария одного из этих самолетов сделала невозможным очередной сброс семи войсковых инструкторов. Поэтому то обстоятельство, что наш центр в Тегеране был обнаружен, сыграло нам на руку. Только одному из агентов Шелленберга удалось сбежать и добраться до Турции, откуда он нас и предупредил. Операция была приостановлена, а наши посланцы оставались среди мятежников до конца войны. Один из офицеров совершил самоубийство, чтобы не попасть в руки советских спецслужб. Агенты, попавшие в плен во время прорыва в Турцию, вернулись в Германию только после 1948 года.

Операция «Франц» привела в состояние боевой готовности несколько вражеских дивизий. Русские и британцы опасались всеобщего восстания беспрерывно поднимавших мятежи персидских племен. Иранцев, борющихся с советскими частями, безжалостно преследовали; многие из них погибли. В 1956 году в Дюссельдорфе в гостинице «Брайденбахер Хоф» я имел удовольствие случайно встретить одного из кашгарских племенных вождей, которому удалось скрыться в Риме. У него еще был пистолет с золотой рукояткой, который я ему послал. «Эта вещь одна из немногих, которые мне удалось спасти вместе с жизнью», — сказал мне иранец во время ужина.

В начале ноября 1943 года меня вызвали в ставку фюрера, где я узнал, что в конце этого месяца в Тегеране произойдет встреча на высшем уровне. Сталин, Рузвельт и Черчилль будут находиться там в течение трех или четырех дней.

Возможно, что информация была получена от камердинера сэра Хьюго Нэчбела-Хьюгессена, посла Великобритании в Анкаре, югославки Элизы Базны, работавшей под псевдонимом «Цицеро». Я предполагаю, что Вальтер Шелленберг с энтузиазмом обдумывал возможности осуществления операции против враждебной Германии «Великой тройки».

Конечно, идея атаки на Тегеран была очень соблазнительной. Удастся ли она? Как? Необходимы были точные данные о непосредственном месте встречи, а также о находящихся там войсках союзников.

Наш «корреспондент» в Тегеране, капитан Абвера, сообщил мне эти данные через Стамбул. Успех данной операции представлялся очень сомнительным. Очевидно, что столица Ирана находилась в руках трех враждебных нам держав, спецслужбы которых, политические и армейские, были настороже. Для удара по Тегерану требовалось 150–200 отлично подготовленных солдат, самолеты, специально оборудованные транспортные средства, тщательное изучение местности и систем безопасности неприятеля. Детали нам не были известны, поэтому шансы на успех практически исключались. Этот проект необходимо было признать утопией. Я представил свое мнение Гитлеру и Шелленбергу; Гитлер согласился со мной.

В конце августа 1965 года мировая пресса перепечатала фрагменты детективного романа, опубликованного в советском журнале «Огонек». Приведу краткое содержание этого скверного романа.

В «Женевской трибуне» в декабре 1968 года упоминалось о другом романе, написанном настоящим демократом, советским шпионом высшего класса, Ильей Светловым, «принятым в национал-социалистскую партию по поручению Рудольфа Гесса» под именем Вальтера Шульца. Он был сброшен над Тегераном. После невероятных перипетий ему удалось сорвать планируемое покушение на «Великую тройку», названное операцией «Weitsprung» («Прыжок в длину»).

Через два года в «Трибуне международного вестника» («International Herald Tribune») (17 ноября 1970 года) был опубликован этот романтический рассказ о Светлове-Шульце вместе с моей фотографией, сопровождаемой подписью: «Экс-полковник СС Отто Скорцени, который должен был выполнить план немецкой ставки», несмотря на то, что ни представители «Женевской трибуны», ни какой-либо иной газеты не беседовали со мной об этой операции.

В конце февраля 1968 года во Франции была опубликована книга Ласло Хаваса «Assassinat au sommet».[168] Автор взял на себя труд разыскать меня. Я должен сказать, что, по крайней мере, информация, касающаяся моей личности, в его рассказе представлена честно; по моему мнению, эту операцию выполнить было невозможно, и он это подтвердил. Однако Хавас также пишет, что в действительности немецкий удар по Тегерану был приведен в движение, но он не удался. Думаю, что в будущем мне не придется больше делать каких-либо заявлений по этому вопросу.

Нельзя требовать от историков и летописцев, которые интересуются в течение многих лет этими проблемами, чтобы они были современными Ксенофонтами. (Этот генерал в Древних Афинах, являвшийся также историком и философом, воевал в Персии. В своем «Походе Кируса» он описал великолепное отступление 10 000 греческих воинов под его личным командованием.) Несмотря на это, необходимо задать вопрос, почему мировая пресса старательно размножила абсурдную информацию советского журнала «Огонек».