В августе 1953 года после свержения султана Марокко Мохаммеда V ибн Юсуфа, властелина правящей с XVII века династии Алюитов, французское правительство депортировало его с семьей на Корсику. Французские власти тотчас же признали, что там он подвержен опасности. Во многих французских и швейцарских газетах утверждалось, что я должен был похитить султана и его семью по поручению Арабской лиги. Из определенного источника стало известно, что за эту операцию мне намеревались заплатить 1 000 000 долларов. Поэтому монарха перевезли в Форт-Лэми,[282] а затем на Мадагаскар. Правительство Жозефа Ланье прилагало все усилия для его спасения.

В действительности не стоило так волноваться, так как я никогда не намеревался освобождать достопочтенного заключенного и его семью. Впрочем, мне даже не известно, смог бы я это сделать или нет, так как Мохаммед V с триумфом вернулся в Рабат в 1955 году, а через два года был провозглашен королем Марокко.

Мне также пришлось опровергать информацию, что я якобы хотел когда-то похитить алжирского руководителя Бен Белла и Фиделя Кастро на Кубе. Еще до того как руководитель революционного «Движения 27 июля» взял власть в свои руки в феврале 1959 года, некоторые американские репортеры сообщили, что я являлся его «советником» в партизанской войне против Батисты.

Вскоре стало очевидно, что если бы я захотел официально опровергать всю информацию, публиковавшуюся в мировой прессе, и преследовать в судебном порядке всех клеветников, то мне пришлось бы посвящать этому большую часть своего времени. У меня такой возможности не было. Впрочем, я имел случай убедиться, что единственной страной, где закон позволяет эффективно защищаться от обмана, наветов и постоянной клеветы, является Великобритания. Это также страна, где главные редакторы газет лучше всех знают закон о печати.

В пятидесятые годы «Санди График» не повторила ошибки «Дейли Скэтч». Она отправила за мной двух бывших (кажется) офицеров «Интеллидженс Сервис», майора Стэнли Мосса и капитана Майкла Льюка. Их целью было обнаружить меня, что, вопреки видимости, являлось нелегкой задачей, так как я «перемещался со скоростью молнии», а затем склонить к рассказу о своих приключениях.

Конечно, Мосс и Льюк имели в своем распоряжении самолет. Им везло до такой степени, что они обнаружили мой след в Баварии, Швеции, Франции, Италии, Египте, Багдаде и некоторых других местах. В результате неудачного стечения обстоятельств, как только они прибывали на место, где я должен был находиться, меня там уже не оказывалось пару часов. Это знаменитый «Паук» предупреждал меня.

С огромным интересом я следил за своими вымышленными приключениями, сидя за письменным столом в Мадриде (убежден, что Ян Флеминг также читал их). Оказывается, я останавливался исключительно в самых великолепных дворцах мира, был окружен восхитительными блондинками или таинственными брюнетками и использовал их красоту в своей опасной деятельности.

Мне также стало известно, что я командую тайной армией, находящейся «около Мурсука» в Ливийской пустыне, «в 4000 километров от цивилизации», на высоком, скалистом плоскогорье, «несколько вершин которого превышают отметку 3000 километров». Еженедельник «Замстаг» опубликовал 13 октября 1956 года рассказ о приключениях старого иезуитского миссионера, преподобного Жана-Батиста де ла Гревье. Отец, «знавший Сахару, как собственный карман», оказался во время одного из своих походов гостем таинственного «города» в пустыне в массиве Тибести.[283] Этот Белый город являлся столицей своего рода военного королевства, где владыкой был я.

«Преподобный де ла Гревье» признался, что с ним обходились очень хорошо. Я собрал под свое командование некоторые части Африканского корпуса Роммеля, примерно 10 000 человек, организовал их и оснастил. В моем распоряжении имеются бронированные транспортные средства и самолеты, которые «спускаются, как хищные птицы с голубого со стальным отливом неба, совершая посадку на небольшом участке плоской поверхности» этого испещренного трещинами края.

Моя столица защищена «полосой самого современного сигнального оборудования», в том числе экранами с инфракрасным излучением, контролирующими окрестности ночью и обнаруживающими любой приближающийся подозрительный объект. Организация экспедиций туда, отмечает «Замстаг», оказалась бы очень дорогостоящим мероприятием. И наверняка, не обошлось бы без сражения. Французское 2-е бюро Генерального штаба сухопутных сил (Отдел изучения разведанных) вынуждено было отказаться от этого плана… Впрочем, «если город-призрак до сих пор не обнаружен, то только благодаря тому, что он закрыт для женщин». Жалко.

От Жюль Верна, творчество которого объединено с романом Пьера Бенуа «Атлантида», мы переходим к совершенному в 1959 году хищению драгоценностей в Индии, которое совершил якобы я. В то время некоторые газеты отметили, что во время войны мною были похищены находившиеся в Лиссабоне герцог и герцогиня Виндзорские. Если бы эти газеты потрудились проверить эти факты, то установили бы, что летом 1940 года я в составе дивизии «Рейх» размышлял над захватом Британских островов. К сожалению, это вторжение также не произошло!

Также все указывает на то, что я нахожусь в постоянном контакте с Мартином Борманом. Мы с ним встречаемся или в лесу на чешско-баварской границе, или в верховьях Амазонки, или же… в Израиле, что, конечно же, наиболее оригинально.

Я живу на широкую ногу и имею множество замков, виллу на французском Лазурном побережье, яхту, а также скоростные автомобили. К сожалению, это песочные замки! Когда звонит телефон в моем мадридском бюро, собеседники заказывают, как обычно, свареные спиральные трубы, листовое железо, цемент, смету станка и тому подобное.

Зато в 1962 году для «Америкэн Уикли» было ясно, что я хочу взять штурмом тюрьму в Шпандау, чтобы освободить Рудольфа Гесса. На следующий год, 8 августа, произошло «нападение столетия». Поезд Глазго — Лондон остановили ложным красным фонарем вблизи какого-то моста и ограбили почтовый вагон. Добыча превышала два с половиной миллиона фунтов стерлингов! План был подробно разработан «гением» и отлично выполнен.

«Кто может быть этим гением, — спрашивал парижский еженедельник «Нуар э Блан», — если не Отто Скорцени?

Ведь это же очевидно!» Ради справедливости добавлю, что на этот раз в журнале опубликовали мое письмо с протестом, отправленное мною тотчас же после появления этой статьи.

В 1957–1970 годы я организовал одновременно армии в Индии и Конго, снабжал и помогал советами алжирскому фронту национального освобождения и французской тайной военной организации (ОАС), а благодаря моим ирландским овцам мог заинтересоваться деятельностью ИРА. Одновременно меня замечали в Стокгольме (с Муссолини!), Мюнхене, Сан-Франциско, Токио, Каире, Карачи, Лос-Анджелесе, Йоханнесбурге, Дублине, Сан-Паулу и так далее… Я пришел к выводу, что существует не два Скорцени, а, по меньшей мере, дюжина, и все они без устали перемещаются со «скоростью молнии».

Четыре или пять последних лет пресса по отношению ко мне стала более объективной. Би-би-си и французское телевидение вели себя честно, и я хотел бы выразить им свою признательность за беспристрастность.

Какая информация была самой нелепой? Ее опубликовали в 1967 году в польской газете «Глос Роботничы» и тотчас же перепечатали в «Дойче Вельвохе»: согласно мнению автора, израильский генерал Моше Даян и полковник Отто Скорцени являются одним и тем же человеком!

Воистину, человеческая глупость безгранична!

Большевистские пропагандисты стали мастерами в искусстве камуфляжа: преступления выдуманного «Паука» послужили делу сокрытия того, что в действительности происходило в Чехословакии, странах Балтии, Польше, Венгрии, Болгарии, Румынии и СССР.

Не коммунистическая пропаганда создала миф Скорцени, «самого опасного человека в Европе», но она его сразу же использовала, чтобы извлечь выгоду в своей прессе и в прессе «попутчиков».