В ноябре 1939 года мы освободили из польских тюрем молодых украинских националистов. Среди них оказался и Степан Бандера, приговоренный польскими властями к смертной казни, позже замененной на пожизненное заключение. Бандера, которому было чуть более 30 лет, возглавлял тайную украинскую повстанческую армию (УПА). Понятно, что «методы работы» Коха были далеки от пожеланий Бандеры. В июле 1941 года командующего УПА вместе с некоторыми товарищами задержала немецкая полиция; его перевезли в Берлин, а позже в концентрационный лагерь в Захсенхауз. Неверно пишут, что Бандера являлся ставленником Канариса и Лагоузена, в действительности он был освобожден лишь в 1944 году, то есть в момент разоблачения Канариса и Лагоузена. Он снова возглавил УПА и повел безжалостную войну с советскими войсками.[242]
Летом 1944 года, когда весь Восточный фронт провалился при известных нам уже обстоятельствах, мне сообщили во Фриденталь, что малые и средние подразделения вермахта не успели отойти. Большинство из них, израсходовав боеприпасы и продовольствие, оказалось уничтожено или захвачено в плен. Только малым группам отчаянных солдат удалось добраться до наших позиций — примерно 1000 человек из 12 000—15 000.
Необычный подвиг совершила группа сержанта Иоганеса Диркса из 36-го пехотного полка, который поддерживал остатки 20-й танковой дивизии. 27 июня 1944 года Дирке отправился из района реки Березины на запад вместе с различными группами солдат (среди них был экипаж сбитого «Хе-111», а также взвод 52-го полка гаубиц). Их группа продвигалась вперед, скрываясь в лесах и болотах и ведя отчаянные бои с советскими войсками. Когда сержант Дирке добрался до позиций 107-й пехотной дивизии в Восточной Пруссии, с ним осталось только четыре человека. Все они были ранены, но не бросили оружие. Это было 14 августа 1944 года.
В это самое время генерал-полковник Йодль сказал мне, что хотя Минск и пал 3 июля, крупное немецкое соединение еще сражается в лесу северо-восточнее города. Я расскажу об этом соединении в следующей главе.
Группой армий «Северная Украина» командовал фельдмаршал Вальтер Модель, которому Гитлер в конце июня 1944 года поручил также командование группой армий «Центр». С Моделей я познакомился во время нашего контрнаступления в Арденнах. Не желая сдаваться американским войскам, он 21 апреля 1945 года покончил жизнь самоубийством. Ранее он предоставил возможность с почетом закончить сражение офицерам и солдатам, с конца марта находящимся в окружении в районе Рурского бассейна.[243]
Модель был самым лучшим специалистом (из числа высокопоставленных начальников вермахта) ведения оборонительной войны. Однако он не мог предупредить занятие Украины «красной волной».
В начале осени 1944 года нам во Фридентале стало известно, что изолированные во время отступления группы немецких солдат присоединились к партизанам Бандеры. Среди тех, кто выжил, оказались добровольцы из 14-й дивизии гренадеров СС «Галиция»,[244] сформированной в 1943 году из украинцев и русских Галиции и Волыни. Ее символом был галицийский лев с тремя коронами и трезубец святого Владимира.
Дивизия «Галиция» храбро сражалась в августе 1944 года в котле под Тернополем бок о бок с 18-й добровольной танковой дивизией гренадеров СС «Хорст Вессель», а также французской боевой группой из бригады войск СС «Шарлемань», — все они отличились в боях.[245]
Я решил создать спецподразделение, в задачу которого входило бы обнаружение Бандеры и переговоры с ним. Мы хотели организовать немецких солдат в небольшие группы, которые смогли бы добраться до наших позиций. В любом случае медикаменты, оружие и боеприпасы мы посылали бы УПА, а после разметки посадочных площадок в лесу раненых эвакуировали бы воздушным транспортом.
Командиром группы я выбрал откомандированного из вермахта капитана Керна, ранее служившего в дивизии «Бранденбург». Керн говорил по-русски и по-польски. В состав подразделения включили десять унтер-офицеров и рядовых немцев, а также примерно двадцать русских, испытанных антисталинистов из моего «Охотничьего подразделения Восток». Следовательно, в подразделении насчитывалось тридцать хорошо обученных и готовых на все солдат, обеспеченных русскими мундирами, сапогами, оружием, табаком и фальшивыми документами. С побритыми головами и двухнедельной щетиной на лице они выглядели, как настоящие русские солдаты. Мы назвали эту операцию «Бурый медведь».
Подразделение Керна перешло линию фронта в декабре 1944 года в Восточной Чехословакии. Через две недели я в первый раз наладил закодированную связь с капитаном Керном по радио. Он встречался с Бандерой, солдаты которого удерживали достаточно обширную лесистую горную местность, размерами пятьдесят на двадцать километров. Благодаря надежным кадрам (среди которых было много офицеров дивизии «Галиция») и симпатии, какой Бандера пользовался среди антирусски и не менее антикоммунистически настроенного населения, он очень быстро смог организовать свои отряды. Среди офицеров дивизии «Галиция» у меня был друг еще с венских времен, командир батальона, которого Керну, к сожалению, не удалось встретить и о судьбе которого мне ничего не известно.
Бандера оказался решительно против идеи отправки наших солдат на запад, чтобы они попытались пробиться к немецким позициям, так как они были ему необходимы. Объединявшая 25 представителей различной политической ориентации Украинская головная вызвольная рада (УГВР) решила в июне 1944 года, что учебными лагерями и военными училищами будут руководить немецкие офицеры. Большинство немецких офицеров возглавило «сотни», то есть роты.
Бандера согласился эвакуировать раненых немецких солдат, и его люди соорудили посадочную площадку в лесу. Однако на момент окончания работ в остающейся под моим командованием части Люфтваффе «Бомбардировочной авиационной эскадре 200» уже не было топлива! Мы смогли лишь сбросить на парашютах врачей с медицинским снаряжением, лекарства, оружие и боеприпасы. Керну и его людям я приказал, чтобы они пробивались назад.
Солдаты, участвовавшие в операции «Бурый медведь», прорывались через линию фронта в марте 1945 года в необыкновенно трудных условиях, так как спецподразделению требовалось преодолеть фронт, удерживаемый армиями Украинского фронта генерала Ивана Петрова. Несмотря на это Керн потерял только пять человек; ни один русский не дезертировал. Конечно же, под конец войны иностранные добровольцы получили фальшивые документы работников, находившихся на принудительных работах, — чтобы не подвергать их опасности выдачи союзниками русским.
Напишет ли кто-нибудь когда-нибудь историю УПА и Степана Бандеры? По моему мнению, его отряды находились в более трудных условиях, чем отряды Тито в Югославии. Тито получал материальную поддержку от англо-саксов. Во времена наибольшего развития движения Бандеры, в 1946–1948 годы, он командовал более 80 000 солдат, в том числе 10 000—12 000 немцев, однако он был полностью изолирован. Оружия и боеприпасов, посланных нами ранее, уже не осталось, поэтому УПА добывала все это, нападая на советские эшелоны. Без какой-либо надежды на помощь Запада ее отряды сражались до 1952 года.
Украинские крестьяне обрабатывают очень плодородную землю — чернозем, растянувшийся от Карпат до Урала, содержащий толстый слой, примерно в полтора метра, перегноя. То, что мы называем черноземом, образовано наносным илом, оставшимся после таяния великих ледников. Украинские крестьяне, превращенные в «колхозных работников» и подвергшиеся жестоким репрессиям в 1922–1937 годы, во время нашей оккупации имели больше свободы, даже под властью Коха. Настоящая аграрная реформа была невозможной во время войны, так как эта проблема касается не только сельского хозяйства. Однако, благодаря нам, эта проблема была местами решена: в управляемой Румынией Северной Буковине и Южной Украине (Одесса), на землях включенной в состав находящегося под управлением Ганса Франка Генерального губернаторства Западной Украины (Львов), а особенно на Восточной Украине (Харьков); везде, где Кох не мог использовать свою власть и где не было фантастических концепций Гиммлера, не имевшего ни малейшего понятия об этих регионах.
