— Хитрый народ вся эта «ижемца́»! — Так обычно называют всех зырян, присоседившихся своими селениями к русским печорцам гораздо позднее поселения последних на устье реки Цильмы. При этом собирательное имя, обращенное в собственное, с удержанием на последнем слоге, обязательно склоняется грамматически, с неизбежным печорским причокиванием, — говорят: «у ижемчей, в Ижемчах». Это слово совершенно вытеснило название зырян и па этот раз основательно в том смысле, что ижемцы на коренных зырян теперь мало похожи. Народное присловье, обозвавшее их «борщеедами», насмешкою этой не отделяет от устьцилемов: и эти, в стране, где плохо прививается огородничество, вместо капусты квасят и запасают впрок на зиму дикорастущие на лугах деделюшки или деделю (она же борщ, пучок).

Попробовал я обратиться с вопросом о том, существуют ли между зырянами какие-нибудь предания об их далеком прошлом, но получил в ответ немногое: что в чудских могилах, при устье Ижмы с Печорою, в горе находили лет тому 20 назад монеты, что попадаются там же мамонтовы рога (кости), хоть и редко; что есть-де крест по пути в Сизябу, на могиле Киприяна, одного из друзей Аввакума, сосланного сюда за раскол и которому отрубили здесь голову за то же самое; что в селении Усть-Ижмы есть поганый курган, на месте которого в досельную пору был чудский город; что раскапывая курган, нашли там копье...

Спросил я об истории и причинах выселения их, по преданиям, в дальнюю страну, из стран пермских — центра заселений зырян, по крайней мере, в то время, когда застали их на этом месте история и Евангелие, но собеседники мои как-то уж особенно дико переглянулись и замолчали все до единого еще сосредоточеннее и упорнее. Пришлось остаться на этот раз при тех же немногих сведениях: что грабежи и обиды казаков, ходивших через места их прежних селений у истоков Ижмы, в Яренском уезде Вологодской губернии, с верхотурскою казною в Москву, заставили их всем населением выбраться на благодарную, хотя и дальнюю местность устья той же реки; что население Ижмы увеличилось впоследствии выходцами из ближней Усть-Цильмы, - значительно населенной и сильной уже в то времн своими материальными средствами; к зырянину, выселившемуся сюда из Яренского уезда, из деревни Глотовой, присоседились братья Чупровы из Усть-Цильмы и с собою распространили право, данное грамотою Грозного Ластке, распространили на эту местность. Собственно же на ижемских зырян выслана была владетельная грамота царями Михаилом и Алексеем (в 1627 и 1649 гг.). Грамоты эти пропали. Взял чиновник губернатора и увез в Город (Архангельск). Селились здесь и самоеды, теперь утратившие свою народность и свой родовой тип под влиянием зырянского, который только некоторою смуглостью лица (и ничем другим, внешним) отличается от славянского. Здесь пролегала сибирская дорога при царях и Великия и Малыя и Белыя России самодержцах...

Старинные бумаги, уцелевшие в церквах и правлении от пожаров и крайнего невежества хранителей и попавшие в мои руки, говорят тоже немногое: одна повелевала давать только сотнику стрелецкому гребца и не давать того же простым стрельцам города Архангельска, идущим в Пустозерский острог, на том основании, что «они сами под собою грести могут». Второю — указом (1688 г.) царя и великого князя Федора Алексеевича — повелевалось уничтожение тарханных грамот^[62] на сальные промыслы в пользу - Троицкого Сергиева монастыря, доходы с которых от этого года должны были обращаться уже в государеву казну. Третьею — указом (1697 г.) царя Петра Алексеевича делалась память голове и целовальникам таможенного и кружечного двора, чтобы они, при недостатке в холмогорском вине, прикупили бы «где пристойно самою малою ценою без передачи». В четвертом свитке (длиною 4½ сажени) подробно означаются правила таможенного сбора с проезжающих в Сибирь и обратно из Сибири русских и тамошних купцов (в Ижме была таможенная застава), указывается на некоторые злоупотребления, бывшие при этом деле, и приказывается вести книги, В пятом свитке, самом древнем из имеющихся у меня по времени, содержится указ царя Алексея Михайловича (1678 г.), которым велено было ижемцам везти лес и строить четыре острота для ссыльных в Пустозерск исторических раскольников: протопопа муромского Аввакума, симбирского Никифора, распопы Лазаря и старца Епифания. Из старинных же бумаг, сохранившихся в церковном архиве, более замечательною, сравнительно с другими, можно считать указ (1760 г.) архиепископа Холмогорского и Важеского Варсонофия, которым приказывалось разыскать попа, провинившегося в том, что он за пуд трески покрыл одного раскольника, освободивши его от исповеди и святого причастия. Архиерей приказал обрить ему за это полголовы и послать в Архангельский монастырь на вечную работу с тем опять-таки, чтобы, по прибытии его на место, обрить ему там остальные полтоловы и полбороды. Как видно по розыску, священник, испугавшись подобного решения, бежал и, как думают, в топозёрские раскольничьв скиты. Вот все сохранившиеся в Ижме старинные бумаги!..

После двух неудачных попыток наконец обратился я к своим собеседникам б вопросом о тундре и, не допытываясь прав их на владение ею, произвел, однако же, заметное волнение. Они заговорили скоро, поминутно искоса взглядывая на меня теми недоверчивыми, подозрительными глазами, какими встречают всякого нежданного и незнакомого человека, явившегося врасплох посреди закулисных, семейных занятий, принявших форму давнишней законности и обыкновенно скрываемых от чужого глаза. Смущается и попавший не вовремя. Так было и с нами. Ижемцы долго еще толковали на своем наречии, которое для меня уже не могло быть непонятным. Смысл его казался уже достаточно подозрительным для того, чтобы, сообразив дело, припомнить преследовавшее меня до тех пор предостережение пустозерского старика; что «тундра у ижемцев давно тяжелым грехом лежит на совести».

Крайне сомнительными показались, на ту пору, и заискивающие ласки, и угощения, и уклончивость в ответах: ижемцы объявились мне не столько хитрыми, по понятиям и предостережениям хорошо знавших их, сколько простодушными и неумелыми до конца устоять в этом все-таки замечательном проявлении развитого человека, а не полудикаря-полуоседлого зырянина, каковы проявления хитрости. Собеседники мои говорили немного и вдруг смолкли все, как бы громом пришибленные, как бы выжидая решительного удара с моей стороны, раз уже на веку своем испытавши злоключение подобного рода и с той поры привыкши видеть во всяком новом лице своего врага непримиримого и заклятого. Некоторые оправдывают этим их скрытность, сильное поползновение к обману. Что же до меня, то сцена эта имела наталкивающие, побудительные значение и смысл. Всем, что довелось узнать об этом деле впоследствии, поспешу поделиться с читателями в следующей статье.

Теперь же считаю обязанностью своею досказать об ижемцах все, что привелось узнать в весьма недолговременное пребывание между ними.

Волость Ижемская, значительно разбогатевшая в недавнее время, имевшая еще в начале нынешнего столетия деревянную церковь (и только в одном селе Ижме), теперь имеет там три богатых каменных и еще четыре села. Во всяком случае, эти обстоятельства, свидетельствуя о достатке крестьян, несомненно указывают таким богатством на присутствие в характере жителей волости предприимчивости, толковости, находчивости, изворотливости — одним словом, всего, что характеризует,коммерческого человека, будь он даже и дальний печорец, удаленный от главных центров русской торговой деятельности. В последние десятилетия видали малицу ижемца и в Москве, и на Нижегородской ярмарке, и в костромском Галиче: является он здесь как представитель оптовой продажи скупленных на родине мехов и там же выделанных звериных шкур и лосин. Не гнушается ижемец и мелочной торговлей в меньших размерах по соседним печорским селениям, они доставляют туда все необходимое в деревенском быту и сбывают это с поразительной честностью и добросовестностью, нанесшими в последние годы значительный ущерб давнишней торговле пермских чердынцев. По всем вероятиям и наглазным приемам, с какими повели дело ижемские зыряне, можно наверное предсказать, что в недолгом времени Печора более не увидит чердынских каюков. Они уже и в последние два года значительно уменьшились в числе и в количестве привозимых ими товаров. Вот что говорят голые факты.