Елизавета Михайловна отомкнула дверь, и, стуча каблуками, в комнату вошел высокий парень.

– Всем мое здрасьте! Какая почтенная публика, не каждый день такое собрание увидишь! Какое событие отмечаем? Взяли кассу и теперь подсчитываем бабки?

Кирьян показал взглядом в сторону Макара и сказал:

– Здесь у нас гость питерский… Дело предлагает.

– Вот как. А меня в дело возьмете?

Макару показалось, что совсем недавно он уже слышал этот шепелявый басок. Он обернулся и увидел того самого жигана, с которым столкнулся на выходе из пивнушки. Глаза их встретились.

Парень сверкнул золотой фиксой и гнусно прошепелявил насмешливым баском:

– Уж не этот ли хмырь за столом ваш гость?

Хрящ поднялся, его рука невольно скользнула к карману, в котором лежал револьвер.

– Не меня ли ты хмырем назвал… гусь лапчатый!

За столом повисло напряженное молчание. Взгляды всех присутствующих застыли на яростных лицах обоих жиганов. Кирьян отложил в сторону вилку и она стукнувшись о край фарфоровой тарелки, издала зловещий звук.

– Что за напряги такие? О чем базар?!

– Все очень просто, Кирьян, – зло улыбнулся Макар. – Просто этот малец со своими приятелями думал нас пощипать около пивной. А мы ему зубы показали.

Кирьян широко улыбнулся:

– Это на него похоже. Хорошая смена растет. Только давайте поставим на этом крест, жиганы, раз и навсегда. Пожмите друг другу руки!

Не без усилия Макар сдержанно улыбнулся. Будто бы отведав добрый пуд кислятины, заулыбался и Макей.

Макар вышел из-за стола и сделал ленивый шажок навстречу. Макей также не торопился, всем своим видом давая понять, что если бы не воля Кирьяна, так видел бы он в гробу всех питерских жиганов.

Рукопожатие у Макея оказалось неприятно вяленьким. Так же несильно тиснул его ладонь и Макар.

– Ну, вот и славно. Давай глотку погорчим, чтобы впредь подобного не случилось. Эй, Елизавета, где ты там? – по-хозяйски подал голос Кирьян. – Совсем ты про гостей забыла. Давай еще один штоф, только неси со своим фирменным! – наказал пахан.

– Сейчас, сейчас, мои дорогие, – засуетилась женщина.

– А вот это тебе за жранину, Лизонька, – Кирьян высыпал на стол горсть серебряных монет.

Похоже, что Кирьян был склонен к широким жестам. Макар обратил внимание, что даже половины этих денег хватило бы на то, чтобы шикарно посидеть в «Астории», даже если бы целый вечер пришлось черпать ложками красную икру.

Выпили горько. Закусили сладко.

Макей сидел рядом и вяло ковырялся в тарелке.

– А ты молодец, не сдрейфил, – сдержанно похвалил он.

– На том стоим, – отвечал Макар.

Грибочки у мадам Трегубовой оказались хороши, и он не заметил, как съел почти всю тарелку.

– А может, стирки раскинем? – предложил Костя Фомич, обращаясь к Макару. – Про тебя легенды ходят, что ты в картах мастак.

Макар Хрящ довольно заулыбался:

– Можешь проверить.

– А вот у меня и картишки имеются, – радостно встрепенулся Макей. – Давай сядем сюда, – показал он на соседний стол, на котором ничего, кроме коробка спичек, не было.

– С превеликим удовольствием, – произнес Макар и сел к столу – Эх, сколько же я за этим столом башлей надыбал, и не сосчитать! – мечтательно произнес он.

Макей вытащил из кармана колоду карт и небрежно бросил ее на стол, скользнув по гладкой поверхности, она рассыпалась неровным веером.

– Что же ты нашего гостя обижаешь, – укорил его Кирьян, – вот вам колода карт.

И он, положив нераспечатанную колоду на край стола, легким движением подтолкнул ее к Макару.

За столом настороженно затихли, ожидая реакции питерского. Хрящ слегка нахмурился:

– Вы жиганы путевые, спору нет! Только ведь и я не лыком шит.

И Хрящ выложил на стол точно такую же нераспечатанную колоду.

– Думаешь, что моя крапленая? – пожал плечами Кирьян. – А ведь ты нам не доверяешь, питерский, верно я говорю?

– Я вам доверяю, – произнес, как отрубил, Макар Хрящ, – а только я вам не туз колыванский. И потом, что же питерские жиганы обо мне подумают, если я вам в прах продуюсь Скажут, приехал в Москву, проигрался до штанов! А я своим авторитетом дорожу. Давайте так, жиганы, сделаем, сначала моей колодой сыграем, а потом вашей перекинемся. Лады?

– Договорились, – поймал взгляд Кирьяна Макей. Он уверенно надорвал пачку и вытряхнул из нее новехонькие глянцевые карты. – Значит, Питер против Москвы? Посмотрим, кто кого. Итак, господа, можете делать ставки, – высоким голосом прокричал Макей. – Так, во что играем, питерский, в свару, буру? А может, в преферанс?

Макар невольно улыбнулся. Еще одна проверочка. Без умения играть в карты жиганом никогда не стать. И чем выше мастерство, тем весомее авторитет.

– Мне без разницы, – равнодушно произнес он, наблюдая за ловкими пальцами Макея, без остановки тасующими карты, – можно в свару, можно и в буру. А если желаешь, так давай в фараона перекинемся, в стос, в трынку, в горку, можно в квинтет.

За столом одобрительно загудели.

– А ты и вправду, видно, неплохой игрок, – похвалил Макей. – Я таких игр и не слышал. Ха-ха-ха! Только выбор всегда за гостем остается.

– Тогда давай в свару! – предложил Макей.

– Не возражаю.

Размешивал Макей профессионально. Карты ручейком перебегали из одной руки в другую, стелились на столе в длинную дорожку и вновь собирались воедино.

– Снимай, – положил колоду на стол Макей.

Макар приподнял часть карт и отложил их в сторону.

Макей собрал стирки вновь и сказал небрежно:

– Ну, Хрящ, почем играем?

– А на «хрящ любви», кто кого посадит, – отрезал Макар.

За столом сдержанно захихикали, игра обещала быть интересной.

– А у тебя хрящ любовный-то не переломится? – усмехнулся Макей.

– Не переживай, жиган, – успокоил его Макар, – все будет путем, он у меня железный. А если сомневаешься, так можешь пощупать.

– А ты, однако, остер, – сдержанно оценил Макей.

– Это ты верно сказал, могу так обрить, что вообще без хряща останешься. Девок щекотать нечем будет.

Рассмеялся даже Степан, все это время сурово молчавший. Прыснула и мадам Трегубова, стыдливо махнув ладошками.

Макей насупился. Шутка ему не понравилась.

– Давай зажигалку против зажигалки, – неожиданно предложил Макей, положив на стол изящную зажигалку. Или, может, у питерских духу не хватает?

– А давай, – согласился Хрящ и положил на стол свою золотую зажигалку. – Мы, питерские, народ богатый, даже золотым пометом гадим! – весело произнес Хрящ.

И вновь за столом дружно загоготали. Взгляды всех присутствующих остановились на зажигалке, оценивая тонкую ювелирную работу.

– Ну что, питерский, прощайся со своей игрушкой. Ты рассказывал, что князь Юсупов от нее прикуривал, а теперь московский жиган Макей ею пользоваться будет! – серьезно заметил Костя Фомич.

– Как бы ему без своей не остаться! – усмехнулся Макар Хрящ, зорко наблюдая за быстрыми руками Макея, и, когда карты были разложены, поднял.

Крестовая масть!

Питерский обернулся. За его спиной слащаво улыбался худенький жиган. Это Хрящу не понравилось. Маяки подавал, падла!

– Сколько даешь? – спросил Макей, спрятав в ладонях карты.

– Деньги сегодня не в чести, – заметил веско Макар Хрящ, сощурившись. – Вот тебе еще одна вещица, – он снял с пальца перстень с бриллиантом. – Только если выше давать будешь, золотишко нужно выкладывать.

– А ты, питерский, парень не промах, на золотишко решил меня раскрутить. Только нас этим не возьмешь, – положил Макей на стол десять золотых монет царской чеканки. – Годится?

– Вполне, – удовлетворенно кивнул Макар.

Лицо у Макея оставалось спокойным, а вот пальцы слегка подрагивали. К чему бы это, если карта у него убойная?

– Вскрываешь или дальше идешь? – как можно беззаботнее спросил Макей.

Макар достал из кармана золотой портсигар, полюбовался искрящимися бриллиантами на крышке, потом распахнул его и, вытащив папиросы, рассовал их по карманам.