Маршал знал, что его неожиданный приказ отрезвит растерявшегося офицера. За десять минут, что он ему дал, капитан сумеет овладеть собой, успокоится и поймёт, что в любой обстановке всякий человек, а тем более командир, должен быть подтянут, собран и, уж конечно, опрятен.

Характер человека складывается из мелочей. Прежде чем руководить другими, надо научиться следить за собой, за своими словами, поступками, внешностью.

Как могут солдаты испытывать уважение и доверять командиру, не умеющему управлять самим собой?

Наиболее храбрые, боевые офицеры, с которыми я встречался на фронте — разведчики, артиллеристы, танкисты, лётчики, — всегда были опрятно одеты, чисто выбриты, сдержанны и подтянуты. Это помогало им сохранять спокойствие в самой трудной обстановке. И за это их особенно любили и уважали товарищи и подчинённые.

До отправления экспресса оставалось несколько секунд. Сейчас прозвучит свисток старшего кондуктора, и мощный электровоз, быстро ускоряя ход, помчит состав к южному морю.

К кабине электровоза подошёл высокий человек в нарядном белом кителе и белых перчатках. Взявшись за начищенный до блеска поручень, он поставил ногу на подножку.

— Кто это? — спросил я проводника.

— Как — кто? — ответил тот. — Машинист.

До этого машинист поезда всегда представлялся мне человеком в замасленной блузе, с чёрными от копоти и угля руками. И вдруг оказалось, что это далеко не так.

Машинистов скорых поездов — ведут ли они тепловоз или электровоз — не отличишь теперь от капитанов пассажирских пароходов. Летом они отлично управляют локомотивом, не снимая белого кителя.

И дело не только в том, что в двигателях современных тепловозов горит не уголь, а нефть, и въедливая угольная пыль уже не оседает на лице и одежде машиниста.

А в электровозе вообще нет никакого горючего, и его движет электрическая энергия, бегущая по проводам.

Белый китель водителя поезда говорит о том, что все механизмы порученной ему машины исправны, масло нигде не пробивает и не брызжет, все рычаги и рукоятки чистые.

Белый китель машиниста рассказывает о культуре его труда.

Когда на заводе или на фабрике тебя познакомят с передовым рабочим, ты не увидишь на нём рваной или засаленной спецовки. И сам он стоит у станка в аккуратном и чистом комбинезоне, и станок его блещет краской, как новенький, и все инструменты в отменном порядке.

А неряшливый человек почти всегда небрежен и в работе.

Не думай, что если у тебя нос и пальцы в чернилах, то это самое верное доказательство, как старательно ты писал сочинение. Наоборот, это убедительно свидетельствует только о твоей неаккуратности.

Поглядев на твои измазанные пальцы, можно предположить, что в твоём сочинении столько же клякс, сколько слов.

В «Приключениях Тома Сойера» Марка Твена очень смешно описано, с каким трудом двоюродная сестра героя, Мери, пыталась заставить Тома помыться в праздничное утро.

«Мери дала ему жестяной таз, полный воды, и кусок мыла; он вышел за дверь, поставил таз на скамеечку, затем обмакнул мыло в воду и положил его на прежнее место; затем засучил рукава, осторожно вылил воду на землю, вошёл в кухню и принялся что есть силы тереть себе лицо полотенцем, висевшим за дверью. Но Мери отняла у него полотенце.

— Как тебе не стыдно, Том! — воскликнула она. — Разве можно быть таким скверным мальчишкой! Ведь от воды тебе не будет вреда.

Том был немного сконфужен. Снова таз наполнили водой. На этот раз Том некоторое время стоял над ним, набираясь храбрости, наконец глубоко вдохнул в себя воздух и стал умываться. Когда он вторично вошёл в кухню с закрытыми глазами, ощупью отыскивая полотенце, вода и мыльная пена, стекавшие у него с лица, не позволяли сомневаться в его добросовестности. И всё же, когда он вынырнул из-под полотенца, результаты оказались не слишком блестящие, так как чистое пространство, словно маска, занимало только часть его лица, ото лба до подбородка; выше и ниже этих границ тянулась обширная, не орошённая водой территория, вверху поднимавшаяся на лоб, а внизу ложившаяся тёмной полоской вокруг шеи».

Я думаю, в этом отношении ты не хотел бы походить на беднягу Тома, так боявшегося чистой воды. Гораздо лучше подражать туристам. Вот это молодцы!

В глухой тайге или высоко в горах, после утомительного перехода, когда глаза слипаются от усталости, они не сядут к костру и не примутся за ужин, пока не умоются до пояса в ручье и не вымоют ноги.

И однако, всё же встречаются ещё у нас и такие ребята, которые умываются по способу Тома Сойера. Потрут кое-как нос, а шею и уши вымыть позабудут.

Такие же неряхи бывают, к сожалению, и среди девочек, и даже не очень маленьких.

Туфельки они наденут лакированные, а чулок на пятке заштопать забудут. Из-под дорогого кружевного воротничка у них видна немытая шея; покрытые розовым лаком ногти обведены чёрной каймой грязи; из-под пёстрого платочка свисают сальные, нечёсаные кудельки.

Бедняги думают, что встречные ими любуются, а на самом деле на них жалко смотреть.

Быть чистым ты обязан не только для себя. Это вовсе не твоё личное дело. Неопрятный человек проявляет неуважение к окружающим.

Ведь ты живёшь на свете не один. Ты всё время общаешься с другими людьми. А кому захочется стоять рядом с человеком, чьи плечи обсыпаны перхотью? Кому приятно касаться своим чистым платьем грязного, засаленного костюма, пожимать немытую руку, с грязью под ногтями?

Тот, кто не следит за своей чистотой, не только неприятен окружающим. Чистая кожа — одно из важных условий здоровья.

Ведь человек дышит не только лёгкими, но и всей поверхностью своей кожи. Одних легких для дыхания недостаточно.

В биографии великого итальянского художника XVI века Рафаэля записан такой случай.

В 1515 году флорентийский богач Лоренцо Медичи устраивал пышный праздник в честь своего родственника, римского папы Льва X. В торжественном шествии должны были двигаться колесницы с группами, изображавшими сцены из мифологии. Колесницы эти украшали лучшие художники Италии.

Один из учеников Рафаэля предложил найти хорошенького мальчика, покрыть его золотой краской и поставить на пьедестал как живую статую — изображение «золотого века».

Затея была одобрена, и в тот же вечер дочь бедного каменотёса из пригородного села привела к художнику своего пятилетнего братишку.

— Вот Паоло, — сказала девушка. — Он самый красивый малыш во всей деревне. Вы можете его покрасить, если дадите нам немного денег.

Вскоре на улицу выбежал голый мальчик, весь золотой, с ног до головы. Он радостно прыгал и кричал:

— Смотри, Аннунциата! Я стал совсем золотой! Я весь из настоящего золота. Вот теперь меня можно продать ещё дороже.

Но радость Паоло была недолгой. Постепенно он стал чувствовать на себе какую-то непонятную тяжесть. Все тело его что-то стягивало, становилось трудно дышать. Всю ночь он беспокойно метался в постели и утром поднялся совсем больным.

С трудом выстоял Паоло на своей колеснице долгое шествие. Когда же праздник кончился, силы его оставили. Всеми забытый, лежал он на земле и стонал. Позолота давила его невыносимо.

Мальчику казалось, что страшное золото его душит, он терял сознание и бредил.

Ведь вся кожа человека пронизана мельчайшими отверстиями — порами, через которые кожа дышит. Кроме того, в коже скрыто множество крохотных железок. Одни все время выделяют смягчающий кожу жир, другие — капельки пота, уносящего из организма скопившиеся в нём вредные вещества и охлаждающие кожу, когда нам жарко. А у Паоло краска закрыла наглухо все поры, и его кожа стала словно мертвой.

Под утро мальчик дрожал от холода. Покрытая густой позолотой, кожа его теперь не согревала.

Когда перепуганная Аннунциата разыскала наконец художника и получила у него смывающий краску состав, было уже поздно: «Золотой мальчик» умер от воспаления лёгких…