— Вместе с летчиком пятеро.

— Всех пятерых ко мне, вертолёт уничтожь.

— Вертолёт улетел. Осталось четверо.

— Значит, это не однодневная экскурсия, — проговорил Харон. — Займись ими. Без шума доставь сюда.

Жердяй круто повернулся и вышел.

Глава пятнадцатая. Пол вылетает на озеро

— Ты вот что, — сказал Пол Стысю, вставая из-за стола и протягивая руку, когда тот появился в кабинете. — Зафрахтуй вертолёт человек на шесть с грузом.

— На какой день? — спросил Стысь, ещё не догадываясь, что хочет предпринять шеф.

— На следующую пятницу.

— Куда летим? — осведомился Стысь, плюхаясь в низкое кресло, широко улыбаясь и в душе предвкушая увеселительную прогулку куда-нибудь в Астраханскую область на Волгу.

Пол поднял на него глаза и прищурился:

— На озеро.

— На озеро! — Улыбка сползла с круглого лица Алекса.

Такого оборота он не ожидал. Он думал, что Пол оставил свою идею фикс. Во всяком случае, две последние недели он о сундуке не вспоминал. Словно не было того и в помине. И вот на тебе, оказывается, эта идея никогда не покидала его голову.

— На кой шут, мон шер? Ты опять решился искать сундук?

— Решился? Я не бросал этой идеи никогда.

— Я думал, после того, что случилось со мной и Обухом, рабочими, ты выкинул из головы эту идею.

— Как видишь, не выкинул.

— Опять рисковать! Я ж тебе не врал о призраках…

Пол встал из-за стола и заходил по кабинету, энергично жестикулируя руками:

— Я плюю на ваших привидений. Хватит мне морочить голову. Нажрались там, как русские выражаются, до потемнения в мозгах, провалили дело и свалили на призраков…

— Я клянусь Богом, шеф! У меня до сих пор мурашки бегают по спине, как вспомню это…

— Я не думал, что ты такой трус.

— Побывал бы ты в моей шкуре на тот час, не говорил бы этого.

— У нас разные шкуры, Алекс, но мысли должны быть одинаковые.

— Я пас, шеф. Уволь меня от этого путешествия.

— Ты бросишь одного своего старого друга? — Пол с усмешкой обратился к Стысю.

— А ты? Что — хочешь лично полететь на озеро?

— А почему бы и нет.

— Ну, ты даёшь!

Произнеся эту фразу, Стысь задумался на секунду: чего спрашиваю — сам знаю. В последнее время дела в фирме Пола шли не блестяще, и виной этому отчасти был скверный характер хозяина предприятия, который за зиму совершенно испортился. Может, на это повлиял разрыв с Ольгой, которую до сего дня Пол не может забыть, может, смерть деда, в которой он в большей мере был виноват.

Не выдержав взрывного характера Пола, от него ушли многие ценные кадры, он набрал воров и мошенников, и они потихоньку подтачивали дело фирмы, которую создали и подняли на недосягаемую высоту предки Пола. Раньше он искал сундук из чисто принципиальных соображений, сейчас к этому примешивается мысль, что этим он может поправить дела предприятия. Во всяком случае, эту идею нельзя было сбрасывать полностью со счетов.

— Мне надо, — жёстко сказал Пол и сжал губы.

— Я тебе не помощник, — вяло проговорил Стысь, шевельнулся, и под его грузным телом отчаянно пискнуло кресло.

— Ты сам мне привёл Обуха, а теперь в кусты?! — разжал плотно стиснутые губы патрон. Его глаза пробуравили напарника.

Стысь заметил, как лицо Пола начало багроветь, это было предвестником ярости.

— Я не знал, что так всё плохо обернётся, — как можно мягче ответил Стысь, давая понять, что он колеблется в своем решении, лететь или не лететь на озеро. — Теперь и Обух не поедет. Он со страху чуть в штаны не наложил. И мужики остались в пещерах. Опасное это мероприятие. Я ж еле ноги унёс.

— Нам Обух ни к чему, — Пол вперил глаза в Стыся. — Надеюсь, ты не забыл туда дорогу?

— Пол, — хотел сказать что-то Стысь, но понял, что вопрос с его поездкой решён. Подумав, что так и будет, как заблагорассудилось Полу, ему хотелось выговорить себе какой-либо куш от этого. Но он не знал, как начать.

Пол словно прочитал его мысли. Он сел в кресло, положил ноги на стол. Это у него было в минуты душевного расслабления или принятия важного решения.

— Полмиллиона долларов тебя устроит? — без обиняков начал он, резко скинув ноги со стола, отчего чуть не грохнулся на пол телефонный аппарат.

У Стыся вылезли глаза на лоб от столь щедрого предложения. Он широко открыл рот и удивлённо уставился на шефа.

Тот подошёл к сейфу, спрятанному за бутафорской картиной, изображающей бушующее море, чем-то напоминавшую картину Айвазовского «Девятый вал». Покрутил карболитовую ручку с прорезями. Дверца открылась. Он вернулся к столу с чековой книжкой.

— Я выписал чек на предъявителя. Помнишь, тогда в зоопарке. Хотел отдать Обуху. Теперь отдаю тебе. Берёшь?

Стысь сделал вид, что колеблется, хотя душа пела и ликовала: за такую сумму он хоть к чёрту на рога… Он протянул руку:

— Без обмана?

— Проверь. — Пол сунул ему чек. — Всё правильно?

— Правильно.

— О, кей! Достаём сундук, и чек твой.

Пол забрал у Стыся чек и снова положил в сейф. Закрыл его. Увидев вытянувшееся лицо Алика, сказал:

— Я возьму его с собой, когда поедем. Найдём сундук — чек твой.

Стысь молчал.

— Что молчишь? Или тебе деньги не нужны?

— Котлетку заарканить неплохо, — ответил Стысь фразой, нередко слышанной от контингента своих подопечных, которые работали на него. — Отдашь без булды?

Пол поморщился: он и так скверно знал русский язык, а когда Алекс «вкручивал» сленг «падших» членов общества, в котором патрон совсем не разбирался, Пол чувствовал себя полнейшем идиотом, и всегда сердился.

Стысь, с багровым от прилившей крови лицом, ошалело смотрел на шефа и ждал ответа.

— Абгемахт, — сказал Пол, вспомнив родную Швейцарию. — Тогда действуй!

— С нелёгким сердцем следую за тобой, — выдохнул Стысь. — Если бы…

— Если бы не деньги, — усмехнулся Пол, — ты бы не помог своему лучшему другу.

— Дело не в этом, — произнёс Стысь и замял тему разговора. — Может, вертолёт одолжит Борис Фёдорович? У него классная машина.

— Задаром он не даст.

— Ну не деньгами же возьмёт! Бартер какой-нибудь. Он тебе, ты — ему.

— Поговори с ним. У тебя лучше получится. Со швалью ты мастер разговаривать.

— С каких это пор Борис Фёдорович швалью стал?

Заг громко рассмеялся. Вытер выступившие на глаза слезы рукой.

— Он всегда таким был.

Стысь удивлённо посмотрел на Пола.

— Ладно, дело твоё. Тебе виднее. Ты с ним завязан в своих сделках. Поговорю. Может, у него дешевле получится.

— Многого ему не обещай. Слушай, возьми лучше на стороне. А то начнёт спрашивать: куда, зачем?

— Подумаю. Кого с собой возьмёшь?

— Ты да я. Индус. Ещё человечка подбери. Не горластого, посильнее, кто язык может за зубами держать. Обещай хорошее вознаграждение.

— Когда вылетаем?

— Когда соберёшь команду и найдёшь вертолёт. В Ужи пошли крытый «Мерседес» и легковушку для нас. Груз буду сопровождать лично.

— Будет исполнено, шеф, — поднял руки на уровне плеч Стысь. — Не сумлевайся. — Он нарочно исковеркал русское слово.

Вертолёт подлетал к гряде. Заг смотрел в иллюминатор. День был ясный. Внизу, насколько хватало глаз, расстилались безбрежные леса, озёра и болота, связанные между собой протоками, ручьями, речками и речушками. Серебрилась под лучами солнца вода.

— Далеко ещё? — нервно спросил Пол у Стыся, делавшего карандашом пометки на карте.

Заг неуютно себя чувствовал в тесном чреве винтокрылой машины.

— Не знаю, — ответил Стысь, складывая карту. — Я что, штурман. Это я так, для себя рисую.

— Для себя… Жук навозный, — проронил Пол.

Стысь недоуменно посмотрел на него: так ещё Пол его ни разу не называл.

Лётчик или услышал их разговор, или, чтобы сообщить место нахождения, сказал:

— Подлетаем к озеру. Где будем садиться? На берегу.

— На каком берегу! — возмутился Пол. — На гряде.