ДОРОГА Ах, волюшка, добрая воля! Ах, счастье мое далеко! Свободы я, воли не вижу, В тюрьме я сижу ни за что. Вот слышим: этап назначают. По камерам слухи идут. Ах, братцы, куда отправляют? Нас строить канал повезут. Мы ехали долго и скорбно, Вдруг поезд как вкопанный встал. Кругом все леса да болота. И здесь будем строить канал. Дорогу построили быстро. Дорога была широка, А сколько костей на дороге? Вся кровью она залита. А кровь эта ала, кипуча — По рельсам блестящим бежит. За жизнь уркагана и вора Другой будет счастливо жить. ГЛАЗА ДИКОЙ СТРАСТИ Как-то раз в саду Девушку одну Завлекал он песнями и лаской И сказал, шутя: «Девочка моя, Девочка с глазами дикой страсти…» Говорит она: «Я хочу вина И мечтаю о красивой паре. Чем мне пить до дна, Лучше уж одна… И зачем мне нужен нищий парень». Мальчик стал ходить, По девочке грустить. По ночам не спал, а все томился. Чтоб с девчонкой жить, С деньгами надо быть! И тогда уж мальчик порешился: Год он воровал И наконец попал В камеру с железною решеткой. Письма получал, С жадностью читал, А писала та ему красотка: «Все идут года, Уж я не молода И мечтаю о семейном счастье. Больше никогда Не пиши сюда — Все равно не буду отвечать я!» Года через три Он вышел из тюрьмы, Вышел из тюрьмы, из заточенья. Долго он стоял, Думал и гадал И пришел к такому заключенью: Ночью в три часа Сладко спит она И не слышит, как беда крадется. Приоткрывши дверь, Он стоял как зверь — То нахмурится, то улыбнется. Финский нож в руках. Слышит он вдруг: «Ах!» Нарушает тишину ночную. Вся в крови она, Бледна, как луна, И запел он песенку такую: «Завтра вот опять Дадут лет двадцать пять И увезут меня в края чужие. Там пройдут года, Вся молодость моя, Но кого любил – в живых не будет». Как-то раз в саду Девушку одну Завлекал он песнями и лаской И сказал, шутя: «Девочка моя, Девочка с глазами дикой страсти…»  Я ВЕРНУСЬ
Ты не стой, у ворот поджидая, Не смотри на дорогу с тоской… Я вернусь, лишь когда подметает Ветер листья, что дворник метлой. И пойду по знакомой дорожке, Где кончается старый наш сад, И, быть может, в морозном окошке Я увижу твой ласковый взгляд. А, быть может, в суровую зиму Я в окошко к тебе постучусь. Дверь откроешь – меня не узнаешь. Я к губам твоим нежно прильну. Дверь откроешь – меня не узнаешь, Я спрошу: «Как жила без меня, Как растила любимого сына, Как ты мужа с неволи ждала?» А пока, а пока – до свиданья, Расти сына, чтобы вырос большой… Я вернусь, лишь когда подметает Ветер листья, что дворник метлой. ПОЛУГОЛАЯ КРАСА А ты хохочешь, ты всё хохочешь… Кто-то снял тебя в полный рост. Хороводишься, с кем захочешь, За семь тысяч отсюда верст. А у меня (что у меня здесь?) — снег да вьюга, И мороз берет в тиски, Но мне жарче, чем тебе на юге, От ревности и от тоски. Весь простуженный, обмороженный Я сквозь ватник пронесу Тело нежное, фото южное, Полуголую твою красу. А ты хохочешь, ты все хохочешь… Кто-то снял тебя в полный рост. Хорохоришься, с кем захочешь, За семь тысяч отсюда верст. КАТОРЖАНЕ День и ночь над тайгою завывают метели. Дикий Север суров, безнадежен и лют. По глубоким снегам конвоиры в шинелях В неизвестно куда заключенных ведут. Красноярское небо над голодным этапом… Молодым арестантам ветры песни поют. Их ласкают бураны, утешают приклады, А в далеком пути пить воды не дают. «Ненаглядная мама, что за дяди в бушлатах В оцепленье штыков всё идут и идут?» «Это – дети России, это – в прошлом солдаты, Защищали детей и седых стариков. Это – дети России, это – в прошлом солдаты, Что геройски разбили под Сталинградом врага». По щекам каторжаней слезы катятся градом, А в далеком пути пить воды не дают. «Ненаглядная мама, что за дяди в бушлатах. По угрюмым дорогам всё идут и идут?» «Это – дети России, это – в прошлом солдаты, Что геройски разбили у рейхстага врага». К ГОЛУБОГЛАЗОЙ Я пишу тебе, голубоглазая, Может быть, последнее письмо. Никому о нем ты не рассказывай — Для тебя написано оно. Суд идет, и наш процесс кончается, И судья выносит приговор, Но чему-то глупо улыбается Старый ярославский прокурор. И защита тоже улыбается, Даже улыбается конвой. Слышу: приговор наш отменяется, Заменяют мне расстрел тюрьмой. Слышу я, что ты, голубоглазая, С фраерами начала гулять, Слышу я, что ты, голубоглазая, Рестораны стала посещать. Так гуляй, гуляй, моя хорошая! Отсижу я свой недолгий срок… Пой, гитара, пой, подруга верная, Мне не нужно больше ничего. |
