– Я в этом ничего не понимаю, – отмахнулся Арчиров.

– Зато я понимаю, – веско ответила я. – И поверьте: не меньше, чем вы в своем деле. Кстати, что представляет собой этот Вадим?

– Да я как-то никогда этим не интересовался, – задумчиво проговорил Илья Семенович. – Кажется, он бывший мент или из военных. Его Погорельцов где-то выкопал.

– А кто такой Погорельцов? – тут же спросила я.

– Продюсер и администратор Хрыкина. По сути, он монопольный владелец хрыкинского таланта, – произнося слово «талант», Арчиров насмешливо хмыкнул. – Собственно, он и открыл этого самого Хрыкина, на нашу голову.

– Вы, похоже, не больно-то любите вашего гастролера, – закинула я еще одну удочку в надежде, что директор проболтается о чем-то важном.

– А за что его любить? – Арчиров, несмотря на полноту, резво подпрыгнул на сиденье. – Вы мне объясните, за что я должен его любить?! Вы еще не поняли, что это за фрукт?! Вместо того чтобы поблагодарить вас, он разевает варежку и начинает выделываться! Я бы на вашем месте после такого оскорбления не стал особо усердствовать, охраняя этого хама.

– Ну, вы пока что не на моем месте, – с философским видом заметила я. – Зачем-то же вы пригласили его на гастроли?

– Да кто его приглашал, – проворчал Арчиров, как-то сразу успокоившись. – Позвонил Погорельцов и поставил меня перед фактом, что они начинают тур по Поволжью, и первый город – наш Тарасов. Потом еще один звонок. На Хрыкина готовят покушение, примите дополнительные меры безопасности. Все! Крутись, Илюшка, как хочешь.

– Да, незавидная у вас работенка, – посочувствовала я ему. – Бросить не думали?

Арчиров посмотрел на меня как на сумасшедшую. Я поняла, что этот вопрос ему не понравился. Видимо, у него просто такая натура – кряхтеть, скрипеть, жаловаться на свою судьбину, но, если он когда-нибудь потеряет свою должность, это будет для него огромной трагедией.

За разговором я не заметила, как мы доехали до гостиницы, в которой был снят номер для Хрыкина и его свиты. Про себя я отметила, что приехали мы раньше их. Значит, у меня будет шанс осмотреть номер Хрыкина и, по возможности, предупредить еще какую-нибудь неожиданность.

Арчиров, тяжело сопя, выбрался из машины и направился ко входу. Я припарковала «Фольксваген» на стоянке, поставила его на сигнализацию и тоже пошла к гостинице.

Арчиров, видимо закончив свои дела с дежурным администратором, стоял в вестибюле и нервно крутил в руках связку ключей.

– Какой номер у Хрыкина? – деловито спросила я.

– А что вы собираетесь там делать? – подозрительно глядя на меня, вопросом на вопрос ответил он.

– То, что предписывает мне моя профессия, – убедиться, что он безопасен.

– Вы знаете, Евгения Максимовна, – нерешительно, словно оправдываясь, начал объяснять Арчиров, – этот мальчишка до чертиков суеверен. Считает, что таким должен быть любой известный певец. Хрыкин очень не любит, чтобы кто-то заходил в его номер первым.

– Вот что, Илья Семенович, – решительно прервала я директора, – вы поручили мне охранять эту вашу звезду. Правильно? Так вот, свою работу я привыкла выполнять как надо! Я считаю, что после сегодняшнего происшествия на вокзале существует реальная угроза жизни объекту. Поэтому я делаю то, что считаю нужным. А суеверия и вкусы Хрыкина меня в данный момент интересуют меньше всего. Кстати, вы не могли бы наконец-то познакомить меня хотя бы с примерной программой пребывания Хрыкина в нашем городе?

– О чем вы говорите, Евгения Максимовна? – с надрывом проговорил Арчиров. – Какая программа?! Этот мальчишка будет творить все, что ему вздумается, а мне придется трястись, чтобы он не влип в какую-нибудь историю.

– Послушайте, Илья Семенович, – причитания директора начали меня серьезно раздражать, и я решила положить им конец, – вполне возможно, что я не слишком-то хорошо разбираюсь в тонкостях вашего бизнеса, но не надо считать меня полной идиоткой! Любой актер, приезжающий на гастроли в чужой город, должен предоставить план своих выступлений и более или менее четкую программу своего пребывания в этом городе. Возможно, это простая формальность, но без нее гастроли просто не состоятся. Городские власти запросто могут их запретить. Поправьте меня, если я в чем-то ошиблась.

По мере того как я говорила, Арчиров мрачнел все больше. По-видимому, ему не очень-то понравилась моя осведомленность в вопросах организации гастролей.

– Хорошо, – выдавил он наконец. – Я покажу вам ту программу, которую прислал мне Погорельцов. Но учтите: не факт, что она будет выполняться.

– Вы мне покажите ее, – ласково ответила я. – А там уже – мои проблемы, будет она выполняться или нет.

Арчиров обиженно засопел и полез в свой портфель. Порывшись в нем, он достал несколько листков с машинописным текстом и, не глядя на меня, сунул их мне в руки.

– И ключи от номера, в котором будет жить Хрыкин, – напомнила я. Директор, продолжая сохранять недовольное выражение лица, протянул мне ключ с биркой, на которой был выбит номер «1256».

Пока лифт поднимал меня на двенадцатый этаж, я быстренько просмотрела, чем кроме, собственно, пения собирался заниматься господин Хрыкин в эти несколько дней. В общем-то, Арчиров был недалек от истины, говоря, что вряд ли программа будет строго выполняться. Как-то с трудом верилось, что Хрыкин пойдет осматривать тарасовские достопримечательности. А вот что касалось прощального банкета, то здесь и к гадалке ходить не пришлось бы. Кстати, в программе были указаны оба концертных зала, в которых должны были пройти выступления. Первый концерт планировался в Доме культуры «Электронщик». Если мне не изменяла память, это был хороший зал, но находился он далековато от центра города. Странно, что Хрыкин согласился на это. Хотя он мог банально не знать, где находится зал.

Зато вторая площадка была довольно-таки престижной – КЦ «Центральный», бывший кинотеатр «Красноармеец». Тоже большой зал, расположенный в самом центре города. Ну что ж, это уже кое-что. Завтра же осмотрю оба зала. А пока что надо убедиться, что в номере моего клиента не ожидается никаких сюрпризов. Кстати, по приезде в гостиницу у него запланирован мини-брифинг, так что у меня еще куча времени, чтобы осмотреть номер. Правда, осматривать его придется чисто визуально, поскольку из-за этой внезапности и непредсказуемости я не смогла съездить домой и взять аппаратуру для выявления «жучков». Да и потом, я почему-то была уверена, что вся эта кутерьма затевалась исключительно в рекламных целях. Есть у наших звездочек наподобие Хрыкина такой трюк. Чтобы поднять свою популярность, они устраивают какой-нибудь скандальчик. И обязательно чтобы попасть на страницы прессы.

Номер оказался люксовым, двухкомнатным, с видом на Волгу. Беглый осмотр не выявил ничего подозрительного. Я еще раз пожалела, что у меня с собой нет аппаратуры. Полностью исключить вероятность, что номер чист от всякого рода подслушек или подглядок, было нельзя. О том, в каком номере поселится Хрыкин, знала куча людей. Гарантировать, что кто-нибудь из них не проговорился, не мог бы даже господь бог. А уж если кому-то приспичило подстрелить или как-то иначе устранить Хрыкина, тогда уж подкупить, скажем, ту же горничную – дело техники. Кстати, надо обязательно поговорить с начальником службы безопасности! Информацию о готовящемся покушении принес в клювике не кто-нибудь, а именно он. Вот и надо поинтересоваться: во-первых, из каких источников он выкопал эти сведения, а во-вторых, зачем им понадобился дополнительный сотрудник? Хотя на этот вопрос ответ я, пожалуй, знала. Приезжая в малознакомый город, зная, что на твой объект кто-то открыл охоту, лучше всего заручиться поддержкой местного профи. На всякий случай.

В кармане завибрировал мобильник. Кому я могла понадобиться? Оказывается, по мне соскучился господин директор арт-агентства.

– Слушаю вас, Илья Семенович, – проговорила я, нажав на клавишу ответа.

– Евгения Максимовна, – таинственно зашептал Арчиров, – вы уже закончили?