– Я был в этом уверен, – сказал отец, на его губах скользнула ухмылка.

– Да, а особенно когда ты пропустил начало своего судебного процесса. Я сильно волнуюсь, чем это для тебя обернется.

– А, точно, это, – сказал он, передернув плечами. – Буду предельно честным – у меня нет намерения садиться в тюрьму, так что я решил, что бессмысленно проходить через этот юридический цирк.

– Не скажу, что я удивлен, Карлайл.

– Понимаю. Вы всегда хорошо меня знали, – сказал отец. – Жаль, что я никогда по-настоящему не знал вас.

– Конечно, знал, – проговорил Аро. – Ты прошел рука об руку со мной через многое.

– Если бы только это было правдой. Я всегда думал, что вы человек чести, мужчина, который видит мир в черно-белых тонах, – сказал отец с сухим смешком. – И никогда не осознавал, как глубоко вы погрязли в серых оттенках. До недавнего времени.

Аро злобно прищурился, меня трясло от ужаса.

– Это полный абсурд, – заявил Аро. – С чего ты решил, что эта глупость – правда?

– Изабелла Свон.

Как только ее имя слетело с губ отца, я задохнулся, я не знал, зачем, б…ь, он вовлекает ее в это.

– А какое отношение к нам имеет эта девочка? – спросил Аро.

– Самое непосредственное. Она для нас всё, – тут же ответил он, глядя на меня. – Эдвард, зайдешь внутрь? Я хотел бы поговорить с твоим крестным наедине.

Я оттолкнул стул и поднялся, но тут Аро ударил руками по столу, я застыл.

– Сядь назад, – выплюнул он, глядя на меня.

Я вздохнул и упал назад на сидение, вопросительно глядя на отца. В его взгляде промелькнула паника, когда я не ушел, сердце бешено забилось – надвигается что-то совсем нехорошее.

– Я до сих пор не могу понять, какую роль играет ребенок Свона, – сказал Аро, возвращаясь вниманием к моему отцу.

– Вы в курсе, что она художница?

– Мне плевать, кто она, – ответил Аро. – Она мне никто.

– Конечно, вы знаете, что она художница, – сказал отец, игнорируя его выпад. – Вы многое знаете об Изабелле, больше, чем признаете. Вы также хорошо осведомлены, что она вам не никто.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Она простая рабыня. Она не имеет отношения к моему миру.

Я поежился, пытаясь сдержаться, на лице отца промелькнуло раздражение, он напрягся.

– Вы знаете, я никак не мог понять, – продолжил отец. – Я не мог разобраться, почему Чарльз Свон-старший отказался продать Изабеллу, почему он не позволил ей убраться восвояси, ведь, очевидно, он не хотел иметь с ней дело. Она была для него обузой, еще одним ртом, который необходимо кормить. Раб такого возраста не приносит пользы. Так почему бы просто не взять наличность и не передать ее в другие руки?

– Она была его внучкой, – с нажимом сказал Аро.

– Да, но ему не было до этого дела, и вы это знаете, – парировал отец. – Его сын сделал рабыне ребенка – это было позором для его отца, его родословную очернили. Незаконнорожденный ребенок мог разрушить альянс, который Чарльз планировал создать между своей семьей и семьей Эвансонов. При нормальных обстоятельствах он бы избавился от ребенка, он бы скрыл все доказательства. Так почему он не только оставил ее, но и убил из-за нее?

– Он не хотел, чтобы узнали, кто ее отец.

– Да, вы мне это говорили, – сказал отец, качая головой. – Вы говорили, что Свон убил мою жену, потому что не хотел открывать, что сделал его сын, и я покупался на это дерьмо долгие годы. Я даже поверил в это, потому что верил вам. Я убил его и его жену, а потом навел пистолет в голову Изабеллы и нажал на курок, желая уничтожить и ее тоже, потому что вы говорили мне, что из-за нее умерла моя жена. Вы именно этого и хотели, не так ли? Чтобы я убил их всех. Вы надеялись, что моей рукой сотрете Свонов с лица земли, всех до единого. Если бы мой пистолет не дал осечку, я бы убил там всех.

– Я не приказывал тебе убивать кого-то.

– А вы и не должны были приказывать. Как я уже говорил, вы хорошо меня знаете. Вы знали, что я сделаю с этой информацией, и дали мне достаточно времени, прежде чем позвонить.

– Я бы никогда не спланировал покушение на ребенка, раб он или нет!

– Потому что вы связаны клятвой, как и все мы. Вы не можете убить невинное дитя или раба другого человека, в противном случае вы навлечете на себя неприятности. Вам перестанут верить, даже если возникнет простое подозрение, что вы к этому причастны. Будет бунт! Вы точно знали, за какие ниточки дергать, как заставить меня правильно отреагировать. Вы хотели убить их, и использовали меня как козла отпущения, чтобы оставить собственные руки чистыми.

– Это смешно, – выплюнул Аро. – Нет никакого смысла. Зачем мне желать им смерти?

– Доказательства, – холодно сказал отец. – Никогда не оставляй то, что может привести к тебе. Это – прописная истина, сами знаете. Когда вы поняли свою ошибку, то захотели скрыть ее, и вам необходимо было создать подходящие обстоятельства, чтобы не начинать войну.

– Какие доказательства?

– Родословная Изабеллы.

На лице Аро на миг промелькнула паника, и я уставился на него, понимая по его реакции, что он, б…ь, не удивлен… он точно знал, о чем говорит отец. Меня чуть удар не хватил от этого знания. Все это время он, черт возьми, был в курсе, что они родственники!

– Ты сумасшедший.

– Может, но я прав, – жестко сказал отец. – В 1972 году мы бы не смогли доказать это родство, но теперь возможности расширились. Нужен простой укол, и вот секрет всей жизни проливается на свет вместе с кровью. Вы не могли так рисковать.

– Я не знаю, о чем ты говоришь.

– Однажды я в это поверил. Поверил, что вы такая же жертва, как и девочка, но все изменилось, когда ее похитили. После инициации Эдварда вы по-прежнему отказывались участвовать, потому что вы точно знали, зачем они ее взяли, и не хотели иметь с этим дело! Вы боялись, что они откроют ваш секрет… а вы, на хер, надеялись… чертовски надеялись, что от нее просто избавятся. Но так не случилось, они не захотели еще больше усложнять ситуацию. Именно поэтому вы и пальцем не пошевелили, чтобы найти Джеймса, когда он предал нас, поэтому вы позволили ему уйти. Вас не ослепляло то, что Джеймс ваш племянник по браку, вы подставили другую щеку из-за того, кем был его отец! Вы боялись того, что Джеймс знает ваши секреты, и боялись, что если его уберете, это разозлит врага.

– Они взяли Изабеллу ради мести, они пытались свергнуть вас, потому что вы им лгали. Вы поймали их в ловушку. Вы, б…ь, пообещали, что окажете им помощь. Вы были крысой, и когда в семидесятых подпольная война закончилась, вы заставили Стефана убрать Маркуса, потому что тот был следующим на очереди после моего отца. Вы жаждали власти и убили ради нее собственную семью, но ребенок… Вы не смогли убить ее. Она была слишком молода и еще не понимала, вы не смогли наставить на нее дуло пистолета, поэтому вы просто избавились от нее. Вы постоянно несли всякую ерунду о том, как важна семья и как вы привязаны к Джеймсу и Эдварду, будто к собственным детям, и я жалел вас, потому что у вас никого не осталось! А все это время вина лежала лишь на вас!

– Как ты смеешь обвинять меня в таком! – выплюнул Аро. – Ты чертов лгун! Я убью тебя за это!

Как только эти слова прорезали воздух, отец засунул руку в пальто и достал пистолет, прицеливаясь в Аро, прежде чем тот успел отреагировать. Мы подскочили, стулья упали. Аро не двигался, а я застыл от ужаса, когда Алистер достал собственное оружие, наводя его на отца.

– Вы приказали Стефану продать вашу племянницу Свонам, потому что знали, что они хотят дочь, но вы понятия не имели, что спустя тридцать лет возникнет тест ДНК, – продолжил отец, игнорируя наведенное на него оружие и не сводя глаз с Аро. – Свон не знал о родстве между вами и этим ребенком, если бы знал, он бы обращался с ней лучше. Все, что было ему известно, что вы помогли удочерить итальянскую девочку, и поэтому он не продал мне Изабеллу годами позже. Не потому что она, на хер, была его внучкой, а потому что он боялся вас – вы повторяли, что семья важна! Он боялся, что за ним придут, если он продаст собственную кровь и плоть. Он не знал, что вы сделали это первым!