– Пап, – тревожно позвал я его, когда они приблизились.

Я запаниковал, осознавая, что он серьезно, б…ь, арестован. Он посмотрел на меня, и его выражение было свирепым.

– Tenere la bocca chiusa (1), Эдвард, – резко сказал он, приказывая мне держать рот закрытым, пока его выводили наружу.

Дальше они бросили на пол Алека, зачитывая ему те же права, что и моему отцу, арестовывая и обыскивая его в поисках оружия.

– Позвони юристам, Эсме. Я не хочу, чтобы они забирали что-то без присутствия адвоката, – спокойно сказал он.

– Конечно, – слегка дрожащим голосом сказала она. – Rimanere forte. Ti amo, bell'uomo mio (2).

– Sei la mia vita, la mia gioia. Io ti amo, ma non preoccupatevi per me (3), – сказал Алек. – Abbiamo bisogno di preoccuparsi per la ragazza (4).

– Я знаю, – тихо сказала Эсме, и они вытолкали Алека за дверь.

Офицер поднял ее на ноги и быстро обыскал, прежде чем они вышли, еще двое вывели Эмметта и Розали из гостиной, тоже в наручниках, сразу после этого. Последним они поставили на ноги меня, и офицер прижал меня к стене, похлопывая по мне сверху донизу и вытаскивая все из карманов. Он конфисковал мой сотовый, так же, как и Изабеллы, который я все еще таскал с собой, и я немедленно возрадовался, что не смог прихватить в поездку свое оружие.

Они грубо облапали меня, хватая там, где доставали, и практически изнасиловали меня в процессе. Как только они убедились, что у меня нет оружия, то вытащили через входную дверь, оставляя меня полностью, б…ь, изумленным видом, открывшимся передо мной. Вся улица была перекрыта и заполнена полицейскими машинами, дюжины и дюжины агентов ФБР и местных офицеров полиции толпились вокруг. Я посмотрел в сторону и увидел, как отца и дядю запихивают в разные непомеченные полицейские крузеры. Мои шаги запнулись, колени начали слабеть, когда реальность происходящего ударила меня.

С каждой секундой все становилось еще хуже.

– Иди, – нетерпеливо сказал офицер, толкая меня.

Я, спотыкаясь, прошел несколько шагов, выругавшись, и он направил меня к месту, где уже сидели все остальные. Он схватил меня за плечо и грубо толкнул вниз. По моему телу прошла волна боли.

– Б…ь, – выплюнул я, вздрогнув и садясь рядом с Эсме. – Полегче, мужик! Мне больно!

– Тебе нужен медицинский осмотр, сынок? – спросил пожилой офицер, стоящий в нескольких футах от нас, делая несколько шагов в нашем направлении.

Я посмотрел на него и от злости сузил глаза, прочитав «Специальный агент США, D.O.J (5)», написанное на его жилете ярко-желтыми буквами. Мой отец продолжал говорить, что недолго ждать, когда офицеры Департамента Юстиции постучатся в нашу дверь, так что я не сильно удивился, но какое же великолепное, б…ь, время выбрали эти ублюдки…

– Я не ваш сын, – резко сказал я. – А все, что мне нужно – это свалить отсюда. Это дерьмово.

– Немного терпения не помешало бы. Я – специальный агент Джой Ди Фронзо, – сказал мужчина.

Я изогнул бровь, тряхнув головой, когда он назвал свое явно итальянское имя… долбаный предатель.

– Ты, должно быть, сын доктора Каллена, – он хихикнул.

Я досадливо сузил глаза, когда офицер, обыскивающий меня, протянул ему мой бумажник.

– И что в этом такого смешного? – поинтересовался я, раздумывая, кем, б…ь, он себя считал.

Он просто покачал головой, открывая мой бумажник и вытаскивая водительские права. Я закрыл глаза в тот момент, когда он это сделал и вздохнул, чертовски хорошо зная, что он там найдет.

– И что это у нас здесь? – спросил он, явно обрадованный тем, что нашел.

Я даже не смотрел на него, зная, что он наслаждается этим дерьмом.

– Эдвард Энтони Каллен. Скажи мне, сынок, в каком году ты родился? У нас тут два разных удостоверения личности с разными возрастами. У тебя кризис идентификации?

– Твою мать, – раздраженно сказал я.

– Эдвард, – прошипела Эсме.

Мужчина опять засмеялся, и мои руки начали дрожать, когда я взглянул на него. Он был счастливчиком, что являлся федеральным агентом, а я был арестован, потому что в эту секунду я ничего не хотел больше, чем ударить его в его гребаный рот за то, что он с таким неуважением разговаривал со мной. Он ухмыльнулся, словно желая помучить меня, прежде чем кто-то позвал его по имени, и он отвернулся.

Подошел другой агент, помог Эсме встать на ноги, освободил от наручников и протянул ее сотовый. Она позвонила адвокатам, объясняя, что случилось. Закончив, она вернула сотовый и опять заняла свое место. Я ждал, что ей снова наденут наручники, но вместо этого они протянули ей пачку бумаг, точно объясняя, что делают. Через некоторое время они освободили Эмметта и Розали от наручников, и я со всем возможным терпением наблюдал за этим. Мое терпение истощалось.

(1) Держи язык за зубами

(2) Оставайся сильным. Я люблю тебя, мой потрясающий мужчина

(3) Ты – моя жизнь, моя радость. Я люблю тебя, не беспокойся за меня

(4) Мы должны побеспокоиться о девушке

(5) Департамент юстиции, аналог нашего министерства внутренних дел

ДН. Глава 69. Часть 5:

– А вы собираетесь снимать это с меня? – поинтересовался я, когда освободили всех остальных.

Офицеры, стоявшие рядом, не отвечали, и я простонал, тряхнув головой.

– Серьезно, это уже дерьмово.

– Снимите с него наручники, – сказал офицер ДитФронзо, поворачиваясь к нам с ухмылкой.

Офицер снял с меня наручники, и я начал растирать запястья, ругаясь себе под нос. Я ненавидел быть несвободным, и немедленно подумал об Изабелле, раздумывая, может, ее тоже где-то заперли. От этого я перешел к мысли о дне, когда я нашел ее прикованной к ее постели, и от воспоминания о боли и страхе в выражении ее лица моя грудь опять заболела.

Боже, мне действительно необходимо, б…ь, найти ее…

– Где она? – тихо, себе под нос, спросил я, поворачиваясь к Эмметту со все возрастающей паникой. – Ты сказал, что нашел ее, так где она?

Он посмотрел на меня и вздохнул.

– Она поблизости, – сказал он. – Немного к северу отсюда. У меня не было шанса приблизить точное расположение, но это в парке Хайланд.

– Парк Хайланд? – спросил я, нахмурившись. – Ты уверен? Я не думал, что кто-то из наших закреплен за этой территорией.

– Там никого нет, – прошептала Эсме, покачав головой.

– Тогда какого хрена она там делает? – растерянно спросил я.

В этом не было смысла. Какую игру затеял Джеймс? Эсме вздохнула.

– Я… Я не знаю, – вздохнув, сказала она. – Это относительно спокойная территория. Главным образом потому, что там большое количество русских.

От шока мои глаза расширились, и я пристально уставился на нее. Мой страх увеличился, когда я вспомнил подслушанный разговор отца о том, насколько дикой и нецивилизованной была так называемая русская организация. Он упомянул, что они никого не уважали и не считали ужасным причинять боль невинным – даже своим собственным людям – для большего контроля.

– Русские, – произнес я. – Это гребаные русские.

Они с тревогой посмотрели на меня, потому что я почти, черт побери, прокричал это, и несколько рядом стоящих офицеров растерянно посмотрели на меня.

– И что там с русскими? – поинтересовался агент Ди Фронзо, с любопытством поднимая брови.

Я с секунду пристально смотрел на него и покачал головой.

– Что? – быстро сказал я. – Я ничего не говорил ни о каких гребаных русских.

Он посмотрел на меня, словно я был идиотом, и покачал головой, вернувшись к разговору с другим офицером. Эсме расстроено вздохнула.

– Tenere la bocca chiusa, – сказала она, повторяя то же самое дерьмо, которое сказал отец, приказывая мне держать чертов рот закрытым.

– Б…ь, я не хотел орать, – прошептал я. – Но Джеймс работает с русскими. Это единственная вещь, которая имеет смысл.