– Да. Ну, я должен был, б…ь, сделать многое, – оборвал его я. – Но это все равно не имеет значения, так как что случилось, то случилось. Это сделано и мы не можем изменить дерьмо, но можем попробовать исправить это.
– Я понимаю. Я попытаюсь поработать над кое-чем и… – начал он, но быстро закрыл рот, когда в комнату вошел отец.
Он с серьезным выражением лица подошел к нам и поставил свой лэп-топ на кофейный столик перед Эмметтом.
– У тебя есть сегодняшний вечер, – резко сказал он, и злость в его голосе вызвала у меня тошноту. – Утром я жду новостей о том, что все вернулось в первоначальное положение до того, как ты тронул это. Не разочаруй меня, или пожалеешь.
Он развернулся и вышел из комнаты, не произнеся больше ни слова, оставляя за собой напряженную тишину. Розали встала и громко вздохнула, начиная ходить по комнате и рассеянно подбирать всякую мелочь. Эмметт повернулся к лэп-топу. Он открыл несколько программ, которые уже были в него загружены, и его пальцы неистово забегали по клавиатуре, начиная набирать то, что на первый взгляд казалось произвольным набором символов, не имеющих для меня смысла.
В этот момент вошла Эсме, протягивая мне маленькую белую таблетку и бутылку воды.
– Я знаю, что тебе больно, – тихо сказала она.
Я заколебался, и она вздохнула.
– Если ты сам не примешь ее, я подсуну ее тогда, когда ты не обратишь внимания.
– Хорошо, – сказал я, протягивая руку и беря таблетку.
Я бросил ее в рот и взял воду, запивая.
Я немного тихо понаблюдал за Эмметтом, пытаясь понять, что, б…ь, он делает, но все это было за гранью моего понимания. Это выглядело как тарабарщина, но он, похоже, понимал, так что я заткнулся и не задавал вопросов. Он занимался этим дерьмом в последнее время, и, в конечном итоге, закончил то, что делал, так что я верил, что он сможет, б…ь, сделать это опять и вернуть все к первоначальному состоянию. Ему необходимо было это сделать, потому что чертов чип очень много значил.
Прошло время, и его печатание начало действовать мне на нервы, звук пальцев, стучащих по клавишам, поставил меня на грань. Я почти сорок часов не спал, и это должно было сказаться: на меня наползало истощение. Таблетка уменьшила боль, и мне труднее стало оставаться бодрствующим. Я простонал и провел рукой по волосам, крепко сжимая их, и начал раскачиваться вперед и назад. Мне нужно было движение, чтобы поддерживать себя настороже. Меня тошнило, тело тряслось. У меня было ощущение, что я начинаю ломаться, все спокойствие улетучивалось вместе со стуком пальцев по клавиатуре.
На заднем плане я слышал тикание часов, и, смешиваясь с печатанием Эмметта, этот звук мучил меня. Каждый гребаный стук означал еще одну секунду без нее, еще одну секунду неопределенности. Сколько я еще смогу вынести? Сколько я еще смогу просидеть здесь, прежде чем выйду и, б…ь, начну искать? Я даже не знаю, с чего начинать…
Розали продолжала ходить по комнате, стуча каблуками по деревянному полу. Изредка она хмыкала или вздыхала, и от этого звука я сильнее вцеплялся в волосы, пытаясь заблокировать все происходящее.
В конце концов, вошла Эсме и спросила, не голодны ли мы. Эмметт и Розали пробормотали, что да, но я проигнорировал ее, потому что не заботился о том, чтобы поесть. Через несколько минут она принесла сэндвичи, поставив тарелку передо мной.
– Ты должен попробовать поесть, малыш, – сказала она, наклоняясь и нежно похлопав меня по спине.
– Ты думаешь, она ест? – спросил я, и на этом вопросе мой голос сорвался.
Она ест, б…ь, задумался я? Они о ней заботятся, кормят ее и дают ей поспать, или она лежит где-нибудь, связанная и изнасилованная? Ей тепло и спокойно? Где она вообще, б…ь? Все эти вопросы проносились через мою голову, подводя меня еще ближе к грани, и я начал раскачиваться с еще большей силой. Эсме продолжила растирать мне спину, и я попытался стряхнуть ее руку, но она проигнорировала меня. Она присела рядом со мной на диван и обхватила руками, притягивая к себе в объятия. Мои эмоции начали выходить из-под контроля. Я издал дрожащий вздох, меня разрывали рыдания, страх многократно увеличился из-за всех возможностей. Боже, она вообще, б…ь, жива?
– О Боже!
– Ш-ш-ш, все в порядке, – прошептала она.
Я отчаянно затряс головой и попытался вырваться, но она крепко держала меня, не отпуская.
– Не в порядке, ничто, б…ь, не в порядке! – заорал я. – А что, если она умрет? Боже, что, если она уже умерла? Мы можем никогда не найти ее! Как, б…ь, я буду без нее жить? Я не могу потерять ее, Эсме, Только не ее тоже!
– Я понимаю, Эдвард. Я понимаю. Мы ее найдем, обязательно, – сказала Эсме, пытаясь убедить меня, но она не могла знать это дерьмо.
Я тряхнул головой и, наконец, вырвался от нее, когда Розали, наверно, в сотый раз вздохнула.
– Ты хочешь что-то сказать? – резко выпалил я, вставая и со злостью глядя на нее.
Мое зрение было затуманено от слез, но я видел удивление на ее лице, когда она застыла на месте.
– Ты что-то хочешь выпустить из своей долбаной груди? Может, «я же тебе говорила»? Так давай, скажи, б…ь, это, ты же знаешь, что хочешь этого. Позлорадствуй, как права ты была, когда говорила нам оставить этот чертов чип в покое. Розали Хейл, всегда, б…ь, знающая лучше, чем все остальные. Мисс Чертово Совершенство, которая всегда права. Она ведь никогда тебе не нравилась, и ты, возможно, рада, что она пропала.
Она всхлипнула и прикрыла рот, и на ее лице мелькнул страх, а глаза наполнились слезами. Эсме крикнула, чтобы я прекратил доводить девушку, Эмметт подскочил и дернул меня обратно на диван. Он смотрел на меня, словно хотел ударить, и на короткий момент я захотел, чтобы он, б…ь, сделал это, и тогда я смогу ударить его в ответ, выплеснув немного сдерживаемого мною разочарования, но оно быстро пропало, когда я увидел слезу, стекающую по его щеке.
– Думаю, тебе надо поспать, – жестко сказал он.
Я скептически посмотрел на него, и он покачал головой.
– Я знаю, что ты не хочешь. Ты не хочешь есть, не хочешь спать. Мне не нравится указывать тебе, что делать, брат, но тебе не стоит срываться на нас и рявкать на Розали, когда она ничем не заслужила этого. Изабелла мне как сестра, парень. Я тоже расстроен. И не веди себя так, словно ты единственный, кто здесь переживает.
ДН. Глава 69. Часть 4:
Я некоторое время смотрел на него, потом взял себя в руки и кивнул.
– Я… гм… б…ь. Я не подумал… – начал я.
– Я знаю, что ты не подумал, – ответил он, опять возвращаясь к лэп-топу. – И если ты думаешь, что в таком состоянии сможешь помочь, то ошибаешься. Ты отключишься за секунду и только все ухудшишь, если не сможешь сейчас собраться. Так что съешь чертов сэндвич и закрой глаза. Ты в любом случае сейчас можешь только ждать.
Я вздохнул и провел рукой по волосам, кивнув.
– Хорошо, – пробормотал я, вставая.
Я взял с тарелки сэндвич и вышел из комнаты. У меня закружилась голова и я почти, б…ь, терял сознание, пытаясь идти. Я прошел мимо отца и Алека, которые направлялись к входной двери. Ни один из них даже не посмотрел на меня. Я поискал взглядом часы и нашел одни на стене. Они показывали без нескольких минут десять.
Я поднялся наверх, силой заталкивая в себя сэндвич, и зашел в первую свободную комнату, которую нашел. Я сел на край кровати и, сбросив обувь и откинув покрывало, заполз под него. Мои глаза начали закрываться в ту же секунду, как голова коснулась подушки, истощение тянуло меня в бессознательное состояние, несмотря на то, что мозг все еще неистово работал.
Я провалился в глубокий сон. Образы, появлявшиеся в моей голове от тревоги, отражались в снах. В конце концов, я проснулся в комнате, наполненной светом, и в полубессознательном состоянии огляделся. Мой взгляд упал на часы, стоявшие на комоде через комнату. Чтобы понять цифры, которые они показывали, мне пришлось затратить несколько секунд, и мои глаза расширились от шока, когда я понял, что уже восемь утра.
