– Я помню, как приезжала твоя мама, – начала она. – Она была самым добрым человеком из всех, которых я встречала. Все время, проводимое здесь, она разговаривала с моей дочерью. С тех пор, как родилась Изабелла, я всегда надеялась, что что-нибудь изменится в судьбе моей маленькой девочки, но твоя мама была тем, кто действительно вложил это в мою голову. Она говорила о том, насколько Изабелла особенная, и что она точно знает, что девочка предназначена для большего.
– Да, – согласился я. – Она действительно гребано особенная. Красивая, умная, талантливая… Я не встречал никого, похожего на нее.
– Ты даже не представляешь, сколько для меня значат твои слова, – сказала Рене, с обожанием глядя на меня.
Ее глаза блестели от слез, но, по крайней мере, она не расстроилась. Она явно гордилась – правда, б…ь, гордилась – и это было удивительно, потому что ее гордость фокусировалась на мне. Никогда еще люди так не гордились дерьмом, которое я сделал.
– Я подтверждаю каждое слово, – тихо сказал я, не уверенный, что еще мог сказать.
Она кивнула.
– Что-то говорит мне, что тебе можно верить… можно доверять. Понимаешь, я едва узнала мою дочь. Она все еще та же девочка с большим сердцем, которую я вырастила, но сейчас она по-настоящему счастлива, и она здорова. Она не имеет веса в жизни, так что присматривай за ней и прикрывай ей спину. Ей лучше держаться от этого подальше, и как бы сильно ее не ранило мое отсутствие, для меня намного больше означает то, что может понять любой – она живет где-то в мире. Твоя мама всегда говорила, что ей судьбой было предназначено приехать сюда, спасти мою девочку, и теперь я знаю, что она на самом деле сделала это. Элизабет, наконец, спасла ее… через тебя, – сказала она, и по ее щекам заструились слезы.
Она подняла руку и стерла их, прокашлявшись.
– Ты спас мою дочь.
– Она спасла меня, – добавил я, захваченный врасплох ее словами.
Она мягко улыбнулась.
– Я не удивлена, – добавила она, собираясь уходить.
Сделав несколько шагов, она остановилась и повернулась ко мне.
– Я могу попросить тебя сделать кое-что? Для Изабеллы?
Я без колебания кивнул.
– Пожалуйста, присмотри, чтобы она держалась подальше отсюда. Не подпускай ее к людям типа Свонов; людям, которые не имеют сострадания к кому-нибудь вроде нас… вроде меня. Дай ей жить, но убедись, что она в безопасности. Ты можешь обещать это?
– Безусловно, – твердо сказал я.
Она кивнула.
– Спасибо, – произнесла она. – Тогда я легко могу уйти, зная, что она в безопасности. И, что бы ты не делал, Эдвард Каллен… никогда не привози ее сюда. Она не принадлежит этому месту.
Я начал было говорить ей, что это не проблема, потому что она, б…ь, тоже не задержится здесь, когда открылась парадная дверь, и кто-то вышел из дома. Она быстро повернулась и скрылась в амбаре, прежде чем я смог сказать хоть слово, и я, взглянув на крыльцо, увидел стоящего там Алека.
– Ты сказал ей? – поинтересовался он, вопросительно поднимая бровь.
– Кому, Рене? – спросил я.
Он кивнул.
– Нет, она испугалась тебя и убежала, прежде чем я смог.
Он начал что-то говорить, но внезапно замолчал, прерванный громким криком в доме. Кричал разозленный женский голос. Я съежился от звука, а Алек расстроено вздохнул.
– Он ЧТО сделал? – орала Джейн, топая ногами по полу. – Мой брат действительно поручился за эту маленькую суку?
Поднимаясь по ступенькам к парадной двери, я чувствовал, как внутри меня растет ярость, и стиснул руки в кулаки, когда ее слова дошли до моего сознания. Ни одна сволочь не может называть мою девушку сукой, и меня не волнует, кто, б…ь, это будет. Я, не колеблясь, ударил отца за то же самое, и, разумеется, без сомнения ударю суку-садистку. Алек быстро поймал меня за рубашку, останавливая, когда я поднялся на крыльцо, грубо отдергивая назад, так, что воротник впился в шею и перекрыл воздух.
– Контролируй себя, – жестко сказал он спокойным голосом. – Не говори и не делай ничего. Это моя ситуация, и я сам с ней справлюсь. Со всем этим.
Я пристально уставился на него, но не ответил, так как дверь резко распахнулась, и на крыльцо вылетела Джейн. Она застыла, заметив меня, шаги замедлились, и на ее лице промелькнуло удивление, но она быстро опомнилась и резко отвернулась от меня.
– Я не верю тебе! – рявкнула она на Алека, со злостью уставившись на него. – Почему ты это сделал? Какого хрена мой муж подписал все это утром?
Алек смотрел на нее, и в его глазах вспыхнула ярость.
– Он подписал то, что было необходимо, – холодно сказал он, и его внешний вид не отражал гнев, который бушевал у него внутри.
Алек ненавидел гребаное противостояние; она должна была понимать, что то, что она делала, было опасно. Джейн горько засмеялась, яростно тряхнув головой.
– Необходимо? Это совсем не было необходимо, Алек! Ты освободил чертову девку и купил ее гребаную мать? Что в тебя вселилось? – заорала она. – Ты всегда был таким долбано умным, так почему ты это сделал? Из-за нее? В этом все дело? Это она?
– Заткнись, – яростно сказал Алек, и в его глазах запылало пламя – его гнев только увеличился.
Джейн сузила глаза, когда возросла ее собственная ярость.
– Как ты смеешь требовать, чтобы я заткнулась! – прорычала она. – Это из-за нее, правда? Это все, б…ь, из-за нее! Ты пытаешься компенсировать то, что случилось, пытаешься все исправить! Это нельзя исправить, Алек!
– Я не собираюсь повторять еще раз, Джейн, – выплюнул Алек, еле удерживая голос спокойным.
– Я тебя не боюсь, – рявкнула она, немедленно сокращая расстояние между ними и вставая прямо перед ним. – Это разрушит мою жизнь, и оно не стоит того! Они не стоят этого! Ты не должен им ничего! Почему они так важны? Они просто долбаные рабыни, Алек! Только потому, что эти гребаные Каллены влюбились…
Ее слова застали меня врасплох, и я застыл в шоке. Руки Алека быстро поднялись, схватили ее за горло и оборвали предложение на середине, заблокировав ей дыхание. Он прижал ее к стене, и Джейн начала задыхаться и молотить его ногами. Она пыталась оторвать его руки от себя, ее наманикюренные ногти вонзились в его плоть до крови, но он не дрогнул. Он крепко держал ее за горло, практически застыв, как изваяние. Он, б…ь, пугал, и я не знал, что, черт побери, делать, потому что она определенно не могла, б…ь, дышать, а он просто смотрел ей в глаза, пока Джейн хватала ртом воздух.
– На этот раз ты закончила? – через мгновение спросил он.
К нему вернулось прежнее спокойствие, и по моей спине пробежала дрожь. Я не представлял, что, б…ь, происходит, и не мог сконцентрироваться ни на чем, не понимая смысла их противостояния. Хотя это пугало меня до чертиков, потому что она явно сказала что-то, что вывело его из себя так, как я прежде никогда, б…ь, не видел. Она мотнула головой и схватилась за его руки на своей шее, издавая булькающий звук, когда пыталась добыть кислород.
– Горит, не так ли? – хладнокровно поинтересовался Алек. – Когда кто-то хватает тебя за шею, становится невозможно дышать? Представь, что чувствуют они, когда ты и твой муж мучают их, что Рене чувствовала этим утром, когда ты таким же образом схватила ее. Представь, что она чувствует сейчас, Джейни. Это не очень хорошо, правда? – он продолжал смотреть на сестру, пока она отчаянно пыталась дышать, не показывая, что он собирается вскоре отпустить ее.
На пороге дома возник Чарли и раскрыл от шока глаза, видя, что происходит.
– Остановись, Алек! – закричал он, направляясь к моему дяде с неистовым выражением лица. – Ты убьешь ее!
Взгляд Алека немедленно переместился на Чарли, и в его глазах все так же полыхал огонь. Это был тот проклятый Алек, которого я всегда боялся, холодный, расчетливый убийца, о котором я слышал столько историй.
Я отчаянно пытался придумать, что можно сказать или сделать, потому что я просто, б…ь, стоял на месте, пока он выжимал жизнь из собственной сестры. Хотя я чувствовал, что она заслужила это дерьмо, поскольку была гребаной садисткой, я считал, что должен остановить его, прежде чем он сделает что-то, о чем впоследствии пожалеет, но, до того, как я смог даже обдумать это дерьмо, из амбара донесся громкий крик, который ошеломил нас всех. От этого душераздирающего крика по моей спине пробежала дрожь, мое сердце остановилось, а кровь застыла в венах. Как только раздался еще один крик, Алек мгновенно отпустил Джейн, его глаза на короткое время встретились с моими, он повернулся и сбежал по ступенькам. Я спрыгнул с крыльца вслед за ним, испугавшись, так как меня жестоко ударило плохое предчувствие, показавшееся мне знакомым, и почти лишившее меня способности дышать.
