Розали закатила глаза, но вернулась к разговору. Я ухмыльнулся, когда Изабелла на миг задержалась на мне взглядом, выражение ее лица было мягким и наполненным любовью.
– Она знает? Почему умерла мама? – спросил Джаспер.
Я отрицательно покачал головой.
– Я не планирую ей говорить. Ее это убьет. Она знает, каким, б…ь, я был из-за маминой смерти. И я не хочу наваливать это на нее. Она будет винить себя, и я не смогу нести этот груз. Она заслуживает лучшего, – сказал я.
Эмметт вздохнул.
– Думаешь, ты в силах скрыть от нее это дерьмо? – спросил он.
Я пожал плечами.
– Уверен, что, черт побери, попытаюсь, – сказал я. – И если однажды она узнает, мы с этим справимся. Но я не планирую лично вываливать на нее эту новость.
– Удивлен, как она сама не поняла. Она умная, а все кусочки загадки на поверхности, – сказал Джаспер.
– Может, и на поверхности, Джаспер, но она не знает, что должна собирать этот гребаный паззл. Мама прекратила навещать Изабеллу задолго до гибели. У Изабеллы нет причин думать, что она имеет к этому отношение. Она не видит ситуацию четко, – сказал я.
Оба брата что-то пробормотали, соглашаясь, и мы снова замолчали, опять передавая друг другу флягу, пока не опустошили ее. Я снова засунул ее в карман, и Эмметт встал.
– Ну что ж, я обещал Розали клевый вечер, пора действовать, – игриво сказал он, двигая бровями.
Я засмеялся, а Джаспер встал рядом с ним.
– А я пообещал Элис, что мы будем общаться сегодня. Вы планируете идти на вечеринки? – спросил он.
Я пожал плечами.
– Я сказал Изабелле, что этот вечер ее, не знаю, чем мы займемся, – сказал я.
Они оба кивнули.
– Знаешь, что чертовски смешно? Ну, может не смешно, но есть доля иронии? – спросил Эмметт. – Она тут девять месяцев, и нужно девять месяцев, чтобы сотворить жизнь. У нее как будто второе рождение, да? И то, что завтра тебе исполняется восемнадцать, и ты становишься взрослым, тоже еще один фрагмент. Как будто прямо сейчас все начинается заново, мы стоим на старте, а не на финишной черте.
– Начало наших жизней, – одновременно сказали мы с Джаспером.
Эмметт засмеялся, а мы закричали ‘Jinx’, взрываясь смехом. Девочки подошли ближе, спрашивая, что такого смешного, и Эмметт попытался объяснить, но они не нашли это забавным.
Они все удалились, а Изабелла присела рядом со мной, положив голову мне на плечо. Я обнял ее, прижимая к себе. Так мы и сидели, в тишине, наслаждаясь обществом друг друга.
Весь вечер мы ходили по окрестностям, зашли на несколько вечеринок, но нигде долго не задерживались. Мы кое-что перехватили из еды, один раз столкнулись с Таней и Лорен в пиццерии в Форксе, но они на нас даже не смотрели. С того дня, когда я выложил их фотографии, они не сказали мне ни слова. Мне было плевать, и никто не смог доказать, что я причастен к этим событиям. Обе закончили тем, что заработали огромные неприятности с родителями, да и в школе были не слишком этому рады. Но мне плевать. Карма – жестокая сучка.
Где-то в десять тридцать вечера, пока весь народ в Форксе только начинал гулять, мы с Изабеллой поехали домой. Там никого не было, когда мы прибыли, я на минуту задумался, где, б…ь, отец с Эсме и Алеком, но часть меня не хотела знать. Я уже начинал считать, что неведение – это просто, б…ь, гребное блаженство. Я не мог забыть то, что уже знал, но не намеревался копать еще глубже.
Мы пошли наверх, в спальню, Изабелла сказала, что хочет принять душ, чтобы смыть лак для волос, который нанесла Элис. Я разделся, пока она мылась, оставаясь в боксерах и майке. Вскоре она вышла из ванной в моей футболке и шортах, ее влажные волосы рассыпались по спине. Она выглядела обычной и простой, но настолько охеренно красивой.
Она подошла и села на диван, пока я открывал ящик стола, доставая марихуану. Я спросил, не возражает ли она, я не хотел быть мудаком, который курит, даже если ее это раздражает, и она ответила, что я могу. Она не из тех, кто принимает наркотики или пьет, очень редко она пробовала и то, и другое со мной, но такое происходило скорее случайно. Еще одно ее качество, которое я любил вместе с ее новоприобретенной независимостью. Она не делал это дерьмо только потому, что я делал. Она становилась настоящей женщиной.
Пока я курил, она выбрала фильм, один раз я вдохнул в нее дым, но сама она не захотела. Наконец, я выключил свет и сел рядом с ней, обнимая ее. Мы начали смотреть кино в тишине, просто прижимаясь друг к другу. Вскоре мне стало скучно, и я начал ласкать ее шею, целуя разгоряченную кожу. Она поежилась и повернулась ко мне лицом, прижимаясь к моим губам, ее рука запуталась в моих волосах. Так мы целовались какое-то время, пока я исследовал руками ее тело, лаская грудь через футболку и слегка поглаживая бедра.3
ДН. Глава 54. Часть 6:
Потом я нашел пуговичку на футболке и расстегнул ее, прося разрешения снять эту хрень. Она тут же подняла руки, и я стащил футболку. Опустив глаза, я ощутил, как перехватило дыхание, когда увидел черный прозрачный лифчик, ее идеальные гребаные соски натягивали материал. Я застонал и погладил пальцами ареолы.
– Это новый? – спросил я, зная, что никогда раньше не видел этого ублюдка, потому что такое не забывается.
Она подарила мне улыбку и кивнула.
– Подарок тебе от Элис, – сказала она.
Я тихо хихикнул, мысленно делая отметку поблагодарить коротышку позднее. Я снял лиф и откинул в сторону, потому что, как бы ни был он красив, обнаженная грудь намного лучше. Я положил ее на спину и снял шорты, замечая трусики в пару к лифчику. Я наклонился и поцеловал их, прежде чем снять, тоже бросая на пол. Она лежала передо мной, совершенно обнаженная, ее тело мерцало в свете телевизора, кожа сияла. Я наклонился и поцеловал ее пупок, она хихикнула, когда я погрузился языком в ямку.
Я целовал и ласкал каждый дюйм ее тела, не жалея времени, желая сделать все правильно. Она расслаблялась под моими касаниями, тяжело дыша и постанывая. Я убедился, что ни одна часть ее не осталась без внимания, прежде чем сфокусироваться на местечке между бедер. Я развел ее ноги пошире, и прижался ртом к клитору, нежно выводя круги языком. Она издала стон, руками вцепившись в мои волосы.
Я лизал ее, пробуя, прежде чем проникнуть языком. Она по-настоящему завелась, поэтому я погрузил в нее палец, возвращаясь ртом к клитору и с силой его посасывая. Я действовал рукой и ртом в унисон, и очень скоро ее настиг оргазм. Она напряглась, и в ее стоне я различил свое имя, она сжала ноги, пока ее тело выгибалось от удовольствия. Когда она расслабилась, я лег сверху, целуя ее в губы. Она схватилась за край моей майки и сняла ее, потом скользнув руками в боксеры. Она достала мой член и начал сжимать его, страстно целуя меня.
Через минуту она отпустила меня и подтолкнула в грудь, веля сесть. Я поколебался, сконфуженный, почему она остановилась, но подчинился – я не хотел заставлять ее делать то, что она не хочет. Я сел на диван и уже хотел спрятать член назад в боксеры, когда она схватила их за резинку и потянула вниз. Я не задавал вопросов, думая, что она хочет взять его в ротик.
Я стянул боксеры и сел на диван, чертовски удивляясь, когда она развела ноги и села мне на колени. Я пораженно смотрел на нее, взяв за бедра. Ее влага коснулась меня, член подрагивал и требовал внимания.
Не могу сказать, сколько раз у нас был секс, я, б…ь, не считал; но одно я знал точно – она никогда еще не была сверху. Она не брала на себя такую инициативу.
Я прижался ртом к ее шее, облизывая и целуя, пока она вжималась в меня бедрами, потирая мой член. У меня вырывались стоны, это доводило меня до безумия, ожидание становилось невыносимым. Тут она приподнялась и, схватив меня, опустилась на мою эрекцию. Я застонал, когда ее киска обхватила меня, тепло и узкое пространство приветствовало мой член.
– Черт, Белла, – зашипел я, хватая ее бедра.
Я полностью наполнил ее, она замерла, ее закрытые веки подрагивали. Так она задержалась на секунду, прежде чем открыть глаза и посмотреть на меня, огонь в ее взгляде обжигал. Меня пронзила настоящая животная страсть, когда она начала двигать бедрами, медленно объезжая меня. Я наблюдал за ней какое-то время, поражаясь ее контролю и сосредоточенности, прежде чем позволить векам закрыться, я откинул голову на спину дивана. Я оставил руки у нее на бедрах, направляя ее, но позволяя ей делать все остальное, устанавливать свой темп. Я наслаждался каждым толчком, каждое гребаной секундой в этой тугой киске.
