– Ну, да, но… она не ударила. Она только порвала мою цепочку, – сказала я, протягивая ее ему. О

н взял ее в руки и, матерясь, засунул ее в карман. Кто-то громко объявил о чем-то, связанном с королевской властью и Эдвард вздохнул.

– Идем, Белла, – сказал он, уводя меня в сторону. Я бросила короткий взгляд на Джейкоба, затем повернулась и поспешила за Эдвардом.

– Тук, тук, – услышала я слова Джейкоба в свою спину.

Я вздохнула, чувствуя себя немного виноватой от того, что Эдвард уводит меня от него, после всего, что Джейкоб для меня сделал и снова оглянулась на него.

– Кто там? – спросила я, останавливаясь. Эдвард тоже остановился и яростно посмотрел на Джейкоба, явно ничего не понимая.

– Танк, – сказал Джейкоб, ухмыляясь.

– Танк ху? – Спросила я, и в тот же момент, когда слова сорвались у меня с губ, поняла его шутку. Танк ху как Thank You (Спасибо). Я захихикала.

– Пожалуйста, Изабелла.

– Такой же придурок, как и всегда, – пробормотал он, дергая за меня за руку, чтобы уйти.

Я улыбнулась Джейкобу напоследок и он улыбнулся мне в ответ, помахав рукой.

– Два сапога – пара, Каллен, – проорал Джейкоб.

Эдвард прорычал какое-то итальянское слово, finocchio, что на слух было похоже на слово Пиноккио.

Мы пробрались сквозь толпу на другую сторону зала и на сцену, где уже сидел какой-то парень за музыкальным пультом, поднялась женщина с микрофоном в руке. Музыку выключили и женщина опять заговорила о каких-то королях и королевах, а Эдвард замолчал и, обвив меня руками, прижал к себе, крепко обняв.

– Ты в порядке, tesoro? – cпросил он. – Прости, что меня там не было. Клянусь тебе, им это так просто не сойдет.

Я вздохнула, обнимая его и зарываясь головой у него на груди. В его объятиях, вдыхая его запах, было так тепло и спокойно.

– Я в порядке, Эдвард. А она не причинила мне никакого вреда, поэтому не нужно ей ничего делать, – сказала я. Он шумно выдохнул.

– Да я пальцем ее не трону, обещаю? – cказал он.

Но я слышала, что он тщательно подбирает слова и у меня появилось предчувствие, что он уже знает, как отомстит ей, и это меня немного испугало, но у меня уже не было сил, чтобы говорить об этом и выяснять его планы. Если уж он что-то решил, то с ним уже бесполезно разговаривать.

В этот момент мы услышали, как объявили имена Эмметта и Розали, а люди вокруг зааплодировали. Я в замешательстве нахмурилась и огляделась, наблюдая за тем, как Роуз и Эмметт поднимаются из толпы на сцену. Эмметт широко усмехался, а у Розали на лице было ее обычное злое выражение.

– Они что-то выиграли? – cпросила я у Эдварда, и он кивнул в ответ.

– Они стали королем и королевой. Это всего лишь соревнование в популярности или чего там еще, короче, кто лучше выглядит, – пояснил он.

– И ты не победил? – спросила я, оглядывая его с ног до головы. Он фыркнул, качая головой.

– Чтобы победить, нужно учиться в выпускном классе, поэтому я выиграю в следующем году, – пояснил он, пожимая плечами.

Я снова прижалась к его груди, подняв глаза на сцену и глядя, как женщина с микрофоном вручает Эмметту и Розали короны. Эмметт взял микрофон у ведущей, и Эдвард захихикал. – Сейчас что-то будет.

– Вау, я даже не знаю, с чего начать. Я вам нравлюсь, действительно нравлюсь! – сказал он дурашливо высоким голосом. Эдвард снова рассмеялся. – Ну, для начала, я хотел бы поблагодарить мою воспитательницу в детском саду, в Чикаго, как же ее звали. Миссис Джонсон? Джейкобс? Джеймсон? А, Прескотт, вот как ее звали. Миссис Прескотт. О мой Бог, я был в нее так влюблен. Даже в пятилетнем возрасте я уже отлично разбирался в женщинах, вы только взгляните на мою Роузи. Ну разве от нее не вставляет? Короче, я должен поблагодарить миссис Пентекостал, потому что она говорила мне, что я никогда ничего не добьюсь, потому что я бездельник и все в таком духе. Ну кто говорит пятилетнему ребенку, что он никогда ничего не добьется, потому что он лузер? Так что съешьте это, миссис Пресли, кто после этого лузер? Если вдуматься, то у нее были большие старые губы. Могу поспорить, что в жизни ее не раз круто обламывали.

Раздался оглушительный крик и я испуганно съежилась, а все начали громко смеяться. Я увидела, что Розали держит микрофон, качая головой. – Спасибо, – бесстрастно сказала она.

– Эй, я еще не закончил! – заорал Эмметт.

Розали злобно на него посмотрела, сузив глаза и усмешка испарилась с его лица. Она опустила микрофон, и Эмметт попытался выхватить его у него, но она отрицательно покачала головой, отдергивая руку в сторону. Она поднесла микрофон к его рту, чтобы он мог в него говорить и Эмметт рассмеялся.

– Всем спасибо и пофиг на Миссис Паркер!

Эдвард снова расхохотался и я, улыбаясь, посмотрела на него.

– А как звали воспитательницу Эмметта в детском саду? – Обескураженно спросила я.

– Ой, должно быть Миссис Кэмпбелл. Это была немолодая женщина с седыми волосами, – ответил он, не переставая смеяться.

Я хихикнула, поняв, что Эмметт на сцене лишь дурачился.

Спустя секунду начала играть какая-то медленная музыка, и толпа разошлась, а Эмметт и Розали вышли на середину зала. Люди начали делиться на пары, и Эдвард положил руки мне на бедра, приближая их к себе. Я подняла руки и обвила ими его шею, глядя ему в глаза и улыбаясь.

– Я попросил поставить эту песню, – нежно сказал он. Я удивленно на него посмотрела.

– Правда? – спросила я. Он утвердительно кивнул.

– Вообще-то я скорее подкупил диджея, чтобы он нашел эту гребаную песню и поставил ее, – сказал он. – Вот что я делал, пока ты была в туалете.

Он облизнул губы и наклонился вниз, нежно целуя меня. Он начал раскачивать нас в такт музыке и когда в песне начались слова, он начал подпевать. Его голос был тихим и мягким, и от этого сладостного звука все мое тело пронзило приятное возбуждение. Эдвард крепко обнимал меня, сладко целуя меня в губы и напевая песню.

Я не сразу поняла, что певец пел на итальянском языке, и понятия не имела, о чем он поет, но мне понравилось, как это звучало. Спустя мгновение к мужчине присоединилась женщина и начала петь на английском.

В этом нет никакого здравого смысла и нет поэзии

Это очевидно

Я слышу твой голос, и тьма вокруг исчезает

Каждый раз глядя в твои глаза, я влюбляюсь в тебя

Я нежно улыбнулась, чувствуя, как меня с головой накрывает любовь, и между нами буквально вспыхивают искры. Это был мой Эдвард, мой милый заботливый парень, который уже не боялся быть со мной самим собой и впустил меня в свое сердце и душу. На протяжении нескольких недель этот Эдвард держал меня на расстоянии от себя.

Я принадлежу тебе, ты принадлежишь мне

Навсегда

Хочу тебя, детка, я так хочу тебя

И мне казалось, ты должна знать,

Что я верю: ты – ветер, поддерживающий мои крылья

И я принадлежу тебе, ты принадлежишь мне (3)

Мы медленно танцевали под музыку, каждое движение и нежное слово, срывавшееся с его губ, затягивали меня в водоворот ощущений все больше. Мы стояли посреди переполненного зала, но в этот момент там были только мы. У меня перед глазами был лишь Эдвард, он был единственным, кого я видела. Его лицо, его запах, тепло его тела, его любовь. Только это имело значение.

Меня переполняли эмоции, я готова была вот-вот расплакаться. Песня закончилась и Эдвард остановился, удерживая руки на моих бедрах и останавливая меня. Мы стояли и не могли оторвать взгляд друг от друга, вокруг все начали танцевать под какой-то рэп, но мы, казалось, этого даже не заметили.

– Мы можем… – начала я и замолчала, потому что засомневалась, стоит ли мне сказать ему об этом или же это глупо, потому что за последнее время, ему, казалось, было совсем не до этого. Но в тот момент я отчаянно желала его. Я хотела быть с ним, хотела снова ощущать его каждой клеточкой тела.