– Ты спросил, не хочу ли я поцеловать тебя, – сказала она, пристально глядя на меня.

Я нахмурился, не видя смысла в ее словах. Она была странная, и я совсем ее не понимал. Что с ней не так? Я никогда раньше не видел детей, похожих на нее.

– Он имел в виду кусочек шоколадки, – раздался тихий голос матери.

Она подошла и присела рядом с девочкой, увидев ее рядом с собой, я перестал дышать. Мама была такой красивой, яркое солнце заставляло ее кожу слегка мерцать, а рыжие волосы – блестеть. Она была похожа на ангела, посланного свыше.

– Шоколадки? – непонимающе переспросила девочка, нахмурив брови и сморщив носик.

– Да, шоколадка. Это сладкое, его едят, – сказала мама, ярко улыбаясь и глядя на девчушку.

Ее лицо каждой черточкой выражало абсолютную любовь и преданность, когда она смотрела на странную девчонку. Девочка выглядела задумчивой, а потом ярко улыбнулась, и ее лицо осветилось.

– А! – сказала она взволнованно, так как, казалось, до нее, наконец, дошло. – У вас есть шоколадка?!

Моя мать снова засмеялся, дотронувшись указательным пальцем до испачканного кончика носа девочки.

– У меня нет. А вот у Эдварда есть немного «Поцелуев Херши» (6). Он поделится с тобой своей шоколадкой, Белла Бамбина.

Вырвавшись из сна, я открыл глаза и резко сел, я задыхался. На меня снизошло озарение – я вспомнил встречу с ней. Я была просто потрясен тем, что эта встреча отпечаталась у меня в памяти: и тот момент, когда она, черт побери, внезапно поцеловала меня, и то, что я предложил ей шоколадку. Тот факт, что моя мать называла ее Белла, любовь, которую я увидел между ними, была похожа на любовь, которую я испытывал к ним обеим. Господи, могло ли это иметь еще большее значение, чем уже имело?

Краем глаза я заметил движение на кровати рядом, повернул голову и увидел, что Изабелла с опаской смотрит на меня. Я почувствовал, что гнев внутри снова начинает закипать и глубоко вздохнул, пытаясь побороть его. Я знал, что понадобится некоторое время, пока я, наконец, избавлюсь от него, но мне нужно было противостоять этому дерьму и не позволить ей заметить моей борьбы. Я, б…ь, должен защищать ее, даже если это означает защищать от самого себя.

Я поднял руку, чтобы привычным жестом пробежаться ею по волосам, и невольно вскрикнул, когда боль прострелила руку. Да, она была изранена, и сейчас, когда алкоголь и болеутоляющее уже выветрились, я чувствовал боль.

– Что случилось с твоей рукой? – спросила Изабелла, от ужаса широко распахнув глаза.

Я посмотрел на руку, увидел, что она раздулась и посинела, и вся изрезана. Выглядела она по-настоящему изуродованной.

– Ох, ну… – начал я, не зная, как ответить.

В конце концов, на все равно увидит гребаный погром в моей спальне, так что нет смысла скрывать от нее.

– Я вроде как не поладил с зеркалом в своей ванной. Мне придется съездить в больницу сегодня утром, – пробормотал я.

Мгновение она смотрела на меня, как бы пытаясь понять то, что я сказал.

– Ты в порядке, Эдвард? – осторожно спросила она, ее беспокойство было ясным как день.

Я кивнул головой и вздохнул.

– Я просто… У меня есть кое-какие сложности, с которыми нужно справиться, – пробормотал я.

– Хочешь поговорить об этом? – тихо спросила она, вопросительно подняв брови.

Я вздохнул, покачал головой и вылез из постели. Я встал и потянулся, стараясь размять тело.

– Не сейчас, Белла, – сказал я, а грудь сжалась, когда имя «Белла» скатилось с моих губ.

Боже, как больно даже, черт возьми, произносить его.

– Мне просто нужно какое-то время.

– Хорошо, – сказала она тихо, ее захлестнула обида.

Я немедленно ощутил чувство вины за то, что закрываюсь от нее, но у меня не было выбора. Я почувствовал тошноту, вызванную сочетанием физической боли в моем запястье, легкого похмелья от выпитой водки и сильных эмоций, которые бурлили во мне, и мне захотелось все это бросить.

Я вздохнул и сел на край кровати, протянув к ней руку. Вздрогнул от боли, но проигнорировал ее, с нежностью проведя пальцами по ее щеке, которая была чуть помятой ото сна. Я смотрел на нее, наслаждаясь ее красотой и очевидной любовью, которая светилась в глазах. Мне просто необходимо постоянно напоминать себе об этом, мне нужна была поддержка ее любви. Мне нужно было что-то, за что я мог зацепиться, чтобы удержаться на плаву и снова не сорваться в пучину мрака, которая грозила поглотить меня. Ее любовь проведет меня через все это, обязательно…

– Все будет хорошо, – сказал я спокойно. – С нами все будет хорошо.

Я чуть поколебался, но наклонился и прижался губами к ее губам. Она застонала, подняла руки, запустив их в мои волосы. Я нежно поцеловал ее и, высунув язык, легко провел им по ее губам.

Я оторвался от ее рта и, пошевелив рукой, застонал от боли.

– Мне срочно нужно, чтобы он осмотрел эту дерьмовую руку, – пробормотал я.

Она грустно улыбнулась, кивнув головой.

– Хорошо. Я люблю тебя. Очень, – быстро произнесла она хриплым голосом.

Она была расстроена и растеряна, и я знал, что она понимает – что-то не так, и это заставило меня почувствовать себя дрянью, но она старалась держать себя в руках ради меня, и я ценил это дерьмо. Мне нужно, чтобы она держала себя в руках, только так я смогу справиться с собой.

– Ты знаешь, что я тоже тебя люблю. Sempre. И ничто никогда не сможет это изменить, – сказал я. – Ничто. Не забывай об этом.

Она кивнула.

– Sempre, – повторила она.

Я с минуту смотрел на нее, прежде чем подняться и выйти из комнаты. Я проскользнул в свою спальню и быстро переоделся, что было чертовски непросто, ибо по сути я мог пользоваться только гребаной левой рукой. Я спустился вниз и заметил отца на кухне, остановился и сказал, что собираюсь в больницу. Он предложил мне поехать с ним, но я отказался, сказав, что лучше поеду один. Сев в «Вольво», я завел двигатель и посмотрел на прибор, обеспечивающий помехи сигнала GPS, подсоединенный к прикуривателю. Я чувствовал себя долбаным придурком, прекрасно зная, что отец уже знал, что у меня есть эта проклятая вещица. Я вытащил его, оглянулся по сторонам, потом открыл бардачок и бросил его внутрь.

Что, черт возьми, происходило со мной в последнее время? Где была моя дебильная голова? Я был таким гребаным слепцом, что совсем не мог здраво мыслить. Мне просто, черт возьми, нужно успокоиться.

Вождение становилось не совсем простой задачей, когда у тебя механическая коробка передач, а правая рука отказывается функционировать, но мне удалось добраться до больницы, по крайней мере, не угробив треклятую машину. Я припарковался и направился внутрь, подойдя к женщине, сидящей за стойкой в приемном покое. Она посмотрела на меня с удивлением и явно была чертовски потрясена, увидев меня, потому что мне довольно давно не приходилось обращаться за медицинской помощью. Я протянул руку и показал ей, она кивнула, не найдя, что ответить. Она решила, что я выбивал дерьмо из чего-то или кого-то. Я сразу проследовал за ней в комнату для осмотра, она сказала, что оставит меня, но через минуту кто-нибудь подойдет. Я сидел в пустой комнате Бог знает сколько времени, теряя гребаное терпение, потому что устал и был недоволен тем, что моя долбаная рука болела, и мне позарез нужно было, чтобы кто-нибудь уже пришел и осмотрел ее.

Дверь открылась, и я вздохнул с облегчением, но только до того момента, как раздался пронзительный голос, который зазвенел у меня в ушах.

– Ух ты! А вот и старый добрый Эдвард Каллен! Проблемы в отношениях?

Закрыв глаза, я зарычал и передернулся от раздражения. Как будто этот сраный день не был и без того достаточно ужасен.

– Отвали, Хайди.

мир » Переводы ^{note 2}

ДН. Глава 51. Часть 1:

Глава 51. Обстоятельства

«Чем тяжелее обстоятельства, тем больше усилий нужно,

чтобы их преодолеть, и тем сильнее те, кто с ними справился»