– Хочешь, я поведу домой? Думаю, братья лучше научат тебя этому дерьму, – сказал я, вздыхая. Она быстро отстранилась от меня, ее брови нахмурились.

– Почему, кстати, я вообще должна учиться? – спросила она. Я удивленно глянул на нее, прежде чем пожать плечами.

– Чтобы ты могла сама передвигаться, чтобы не полагаться на нас все время, – сказал я.

– То есть он опустит меня одну, к людям? – сконфуженно спросила она. Я пожал плечами.

– Наверное. По крайней мере, ты сможешь ездить в продуктовый магазин или еще в какое-нибудь дерьмо, верно? – спросил я, кивая в сторону магазина рядом с нами. – И мне не нужно будет ездить с тобой, будет намного легче, мать твою, если ты сможешь делать покупки в удобное для тебя время, да? И плюс, это полезный навык, ты оценишь это, когда мы выберемся из всей этой ситуации, и ты будешь свободна от этого дерьма.

Она уставилась на меня на пару мгновений, на лице застыло любопытное выражение. – Свободна? – переспросила она, нежно поглаживая меня по щеке. Она смотрела на меня, на ее губах появилась легкая улыбка, а на глаза снова навернулись слезы. Я улыбнулся и кивнул, наклоняясь и мягко ее целуя.

– Да, свободной. Ты и я вместе, не имеет значения, что для этого потребуется, – пробормотал я около ее губ. Она вернула мне сладкий поцелуй, ее пальцы нежно проследили щетину у меня на лице.

– Я люблю тебя, Эдвард, – сказала она, отодвигаясь. Я улыбнулся и кивнул.

– А я люблю тебя. Ti amo, la mia bella ragazza. Sempre. (Я люблю тебя, моя красивая девочка. Навсегда.) – Прошептал я. Ее улыбка стала шире, слезы полились по щекам. Я снова заставил ее плакать, но хотя бы в этот раз счастливыми слезами.

– Sempre, – ответила она, кивая головой. Она склонилась ко мне, и я прижался к ее губам, страстно целуя, мой язык скользнул ей в рот. Через минуту она, тяжело дыша, оторвалась, ее щеки заалели. – Я не хочу, чтобы кто-то другой учил меня водить, я хочу, чтобы это был ты.

Я тихо засмеялся. – Я должно быть офигенно хорошо целуюсь, если ты уже забыла о недавней катастрофе с твоим обучением, – игриво сказал я. Она засмеялась, покачивая головой.

– Мы вместе учимся, помнишь? Ты сказал, что мы все освоим вместе, и я верю, что так и будет, и вождение тоже к этому относится, – сказала она. Я улыбнулся, ее слова с новой силой всколыхнули мою любовь к ней, меня тронул тот факт, что она не хотела себе другого учителя, кроме меня. Потому что я хотел быть рядом на каждом этапе ее пути, без разницы, как это будет сложно. Мы оба выжили, и мы выживем и в нашей ситуации, и такое дерьмо, как вождение машины не станет исключением. Если она смогла выжить в рабстве, в плену, если я почти пережил смерть и потерю мамы, вместе, без сомнения, мы сможет пережить этот гребаный урок.

– Тогда отлично. Чистый лист, начинаем это дерьмо заново. Во-первых, когда ты подъезжаешь к желтому, притормози и остановись. Лучше перестраховаться, чем сожалеть, ты же знаешь…

Декларация независимости ИЛИ Чувства без названия. Глава 43

Глава 43. Я верю

«Я верю, что лучше сказать правду, чем солгать.

Я верю, что лучше быть свободным, чем рабом.

И я верю, что лучше знать, чем быть в неизвестности»

– Генри Льюис Менкен –

Изабелла Свон

Я открыла дверь холодильника и вздохнула, оглядываясь по сторонам. После того дня, что был у меня, я не хотела ничего, кроме как подняться в свою комнату и поспать, забыв обо всем, что сегодня произошло, но это просто невозможно. Уже вот несколько минут седьмого, а доктор Каллен должен быть дома около семи, ожидая ужин на столе и порядок в доме. Меня не было весь день и поэтому ничего не сделано, но все равно это не позволяет мне не подать ужин, поэтому я попыталась успеть. Факт, что сегодня День рождения доктора Каллена, заставил меня еще больше заволноваться из-за этого, я хотела сделать все безукоризненно, даже, несмотря на то, что он не хочет его признавать.

Обучение вождению было одним из самых потрясающих опытов моей жизни. Я не думаю, что Эдвард действительно понимает, насколько удивительным было это для меня. Впервые в жизни кто-то доверил мне полный контроль. Это было не так уж значительно, так как все, что они практически сделали, было вождение машины под их руководством, но, тем не менее, они дали мне маленький кусочек власти. Я отвечала за что-то, что не являлось пылесосом или стиральной машиной, отвечала за кое-что более мощное и дорогое, то есть они дали мне чуточку контроля над тем, в чем совершенно нет для меня необходимости. И впервые в моей жизни кто-то находился в моей власти, даже если это был просто Эдвард, но я не думаю, что он понял тот факт, что его жизнь находилась в моих руках. Я могла нанести ему серьезные травмы, хотя я никогда не сделаю это, но он и вправду показал, что доверяет мне. Он все время твердит мне, что доверяет, и я никогда не сомневалась относительно него, но он показал мне это сегодня, и это действительно значит для меня больше, чем он способен понять.

Изначально урок по вождению начался ужасно, так Эдварду от природы свойственна нетерпеливость, а я совершенно не понимала, что я делаю. Я ничего не знаю об автомобилях и мне немного стыдно признаться, но я едва обращала внимание на Эдварда, когда он водил, или даже на доктора Каллена в этом деле, так что я действительно не знаю эту технику. Я знаю, что его раздражала сложившаяся ситуация, и он дал мне расплывчатые инструкции, которые в итоге еще больше усугубили раздраженность нас обоих. И я сделала много ошибок, непреднамеренно, просто пытаясь следовать тому, что он мне говорил, и пару раз чуть было не разбила машину. Раз я действительно задела почтовый ящик и сбила бы его окончательно, если бы не быстрая реакция Эдварда. Это могло быть катастрофой и все еще может стать, так как остался след от удара на боковом зеркале со стороны доктора Каллена. Я не была уверенна, что сделает доктор Каллен, если будет достаточно сердит, чтобы захотеть наказать меня. Это было его указанием, так как он один заявил, что я должна научиться водить в любом случае, поэтому Эдвард утверждает, что это не такое уж большое дело. Но сама я не была достаточно уверена в том, что доктор Каллен всегда очень логичный человек. Он наказал меня за то, что не являлось моей виной в октябре, он сам подстроил ситуацию, поэтому я признаю, что след на его машине потенциально может гарантировать другое наказание. Возможно, он рассмотрит это как неуважение к его собственности или, возможно, он даже не попытается оправдывать свои рассуждения. Он, в конце концов, не должен.

После изначальной ухабистости урока вождения, после того, как Эдвард набросился на меня пару раз, так как я, видимо, «практически, нахрен, убила его или вызвала сердечный приступ, или все сразу», как он выразился позже, дела пошли немного более-менее гладко. Я думаю, что это связано с тем, что я начала плакать: слишком большое количество давления и страха сломало меня. Я могу сказать, что он почувствовал себя плохо, и он все время извинялся, но я заверила его, что все хорошо. Я знаю, какой он, как он теряет самообладание, и как ему не хватает терпения – мне это не нравится, но я справляюсь с этим. Он справлялся с моей некомпетентностью в некоторых вещах, которые он считал здравыми, а я справлялась с его неспособностью сдерживать себя все время. И, к счастью, после того, как мы оба успокоились на стоянке у продуктового магазина, и он смог рационально объяснить мне некоторые вещи, у нас не было больше каких-либо серьезных неудач. Он принудил меня объехать вокруг города несколько раз, заставляя меня нервничать сначала, но потом я расслабилась, чувствуя себя более уверенной за рулем.

Но любое счастье или гордость, которые я чувствовала после таких достижений, которые должны были быть для меня большими, к сожалению, были омрачены событиями предыдущих дней. Потому что слова доктора Каллена, сказанные в его кабинете, внедрились в мои мысли, эхом отдаваясь в моем разуме, как бесконечно повторяемая песня.