– Не буду тебе мешать, – сказала Элис, вытянув провод плойки из розетки. Я поблагодарила ее, и она вышла, тихо закрыв за собой дверь. Я скинула с себя халат и быстро натянула черный бюстгальтер и черные трусики. Затем быстро нацепила джинсы, которые сидели как влитые, хотя и не были слишком узкими, расширяясь на уровне лодыжек. Я надела рубашку и была удивлена, что вырез был настолько глубоким: я могла видеть верх своей груди. Я подошла к двери и, открыв ее, вошла в спальню. Элис посмотрела на меня и лучезарно улыбнулась, хлопая в ладоши. Розали улыбнулась, рассматривая меня и протягивая рубашку. Я недоверчиво взяла ее.

– Это рубашка Эдварда. И да, я спросила, прежде чем взять ее. Надень ее поверх, и образ будет завершен.

Я поблагодарила ее, и она кивнула в ответ. – Ладно, мы с Эмметом уже поехали. Увидимся позже.

Мы попрощались, и Розали пошла вниз. Я надела рубашку и заметила, что это была одна из самых обычных белых с длинными рукавами рубашек. Я надела носки и сунула ноги в кеды. Элис воодушевленно закивала мне.

– Великолепно! – сказала она, – Я пошла вниз к Джасперу. Эдвард сейчас в своей комнате. А ты вправду выглядишь офигенно.

Я покраснела и улыбнулась в ответ. Я поблагодарила ее еще раз, и она вышла из комнаты. Я не спеша пошла в ванную, застыв на полпути перед зеркалом. Отражение, надо сказать, удивило меня.

Декларация независимости ИЛИ Чувства без названия. Глава 39. Продолжение

– Тук-тук, – произнес тихий и мягкий голос, похожий на сладкий мед. Я посмотрела на себя в зеркало, прежде чем повернуть голову на дверь ванной. Мой взгляд упал на Эдварда, и тут же в груди затрепетало от переполнявшей меня любви и преданности при виде его. Он выглядел потрясающе: его волосы были как всегда в творческом беспорядке, а губы изогнулись в кривой улыбке. На нем была зеленовато-серая рубашка, которую он искал сегодня, и под ней была белая рубашка. Также он надел выцветшие джинсы и бело-зеленые Nike, которые он купил во время похода по магазинам. Он выглядел, как будто сбежал прямо с обложки журнала, так поразительно великолепно.

В голове все еще крутились слова Элис и Розали о тех ужасных вещах, которые совершал Эдвард раньше. И я не могу отрицать, меня немного пугало, что он мог быть настолько черствым к чувствам девушек, но когда я стояла и смотрела на него, казалось, что это все мелочи. Те мелочи, которые не относились к нам, потому что я была уверена, что со мной он так точно не поступит. Он любил меня, я любила его, и мы оба делали и испытывали ужасные вещи в жизни, но все это в прошлом. Наше будущее было сложным и запутанным, а настоящее было… просто правильным.

Я хотела ему сказать, насколько щедрым он был. Мне было грустно от того, что я не могла показать, как сильно я люблю его. Кто бы мог подумать, что эти слова я хочу сказать сыну человека, купившего меня.

– Ты вытащил остальные вещи из сушилки помимо своей рубашки? – спросила я.

Он смотрел на меня в течение секунды, а затем засмеялся. Он провел своей рукой по волосам, приводя еще в больший беспорядок свои бронзовые локоны.

– Боюсь, что нет, tesoro. Но вещи могут подождать до завтра.

Я кивнула с улыбкой.

– Да, думаю, могут, – пробормотала я, снова поворачиваясь зеркалу. Конечно, это была я: все та же девочка с покрасневшими щеками и веснушками на носу, но я чувствовала себя другой. Впервые недостатки не бросались в глаза. Я знала, что они были, просто не были так заметны. Я чувствовала себя красивой… почти достойной Эдварда.

Он подошел ко мне сзади и обвил меня руками, смотря при этом в зеркало. Он наклонился и ласково поцеловал меня в шею. Отстранившись, он усмехнулся:

– Ты только посмотри, детка, как мы чертовски хорошо смотримся вместе, не так ли? Мы, блядь, подходим друг другу, – сказал он. Я широко улыбнулась.

– Да… ты прав, – сказала я, чувствуя, что мои глаза наполняются слезами счастья. Он тихо промычал в ответ и сжал меня сильнее в объятиях, при этом легонько покачивая нас из стороны в сторону. Я положила свои руки на его предплечья, и погладила их.

– Ты, правда, выглядишь потрясающе, la mia bella ragazza. Невероятно прекрасно, – сказал он. Я улыбнулась и увидела в отражении, как одна из слезинок, которым я сопротивлялась до последнего, все-таки скатилась по щеке. Эдвард ослабил объятия и стер ее, не говоря ни слова.

– Не как schifosa?– спросила я игриво. Он захихикал и снова сжал меня в своих руках.

– Определенно, не как проклятая schifosa. Вы, моя дорогая, являетесь чертовой figa (привлекательная женщина). Нет, твою мать – figone (еще более сексуально привлекательная женщина), – сказал он. – Я никогда не чувствовал себя настолько очарованным кем-то, как тобой.

Я улыбнулась.

– Спасибо, – сказала я, он ухмыльнулся и пожал плечами в ответ.

– Не нужно меня благодарить. Я бываю жутким собственником и сегодняшний вечер не исключение. Если кто-то хоть пальцем тебя тронет, я клянусь, что я нахер переломаю все пальцы этому «кому-то», – сказал он. Я закатила глаза.

– Нет, не переломаешь, потому что я не хочу, чтобы у тебя были потом проблемы с отцом. И никто не тронет меня. Я даже сомневаюсь, что меня вообще кто-то заметит, – сказала я, пожимая плечами. Он сухо засмеялся, отстраняясь.

– Видела бы ты себя сейчас, Изабелла. Тебя заметят все. Но ты права, никто к тебе лезть не будет, потому что они знают, что этого лучше не делать, черт возьми, – сказал он. Я вздохнула, так как его голос прозвучал раздраженно. Если мы еще не вышли из дома, а он уже разозлился, то ночь обещает быть полной катастрофой.

– Все будет хорошо, – сказала я спокойно, отворачиваясь от зеркала и легонько гладя его по спине. Он вздохнул.

– Да, – пробормотал он. – Нам пора уже выдвигаться туда.

Я кивнула и проследовала за ним из ванной. Захватив свое пальто, я выключила везде свет и мы прошли в коридор. Эдвард зашел в свою комнату, чтобы взять свое серое пальто, ключи и другие необходимые вещи. Я терпеливо подождала, надевая пальто. Через минуту он вышел, держа в руках большую бутылку со спиртным. Он открыл ее и сделал большой глоток. Хрюкнув, он предложил мне, ухмыльнувшись при этом.

Я нерешительно посмотрела на нее, а он захихикал.

– Доверься мне, tesoro. Нужно много алкоголя, чтобы вытерпеть этих засранцев, – сказал он игривым голосом. Я улыбнулась и взяла бутылку в руки и сделала большой глоток. Я сгримасничала, потому что горло загорело и мне пришлось быстро убрать ее ото рта. Эдвард засмеялся и забрал бутылку из моих рук.

– Моя девочка.

Он снова сделал большой глоток, а я уставилась на него с неодобрением.

– Как ты можешь пить, если сейчас сядешь за руль? – спросила я. Он закатил глаза и пожал плечами.

– Я – хороший водитель, – просто сказал он. – И никогда не попадал в аварии. – Я вздохнула, потому что не собиралась спорить с ним. Я верила, что он никогда не причинит мне вреда.

Он снова дал мне бутылку, но на этот раз я отрицательно покачала головой. Он сделал еще один здоровый глоток и, закрыв бутылку, оставил ее в комнате. Вернувшись, он схватил меня за руку и повел к лестнице. Мы быстро сбежали с нее, и, выйдя на улицу, Эдвард тут же открыл мне дверь со стороны пассажира. На улице было холодно и уже темно, но, по крайней мере, не было дождя. Снег почти весь растаял уже на следующий день после Рождества.

Эдвард обошел вокруг и занял место водителя, пока я защелкивала ремень безопасности. Он завел машину и включил подогрев и радио. Эдвард долго пролистывал плей-лист, пока не нашел рэп. Бас был настолько оглушающий, что сотрясал стекла. Эдвард нажал на газ и выехал на дорогу, подпевая песне.

Он полетел через город, выезжая из Форкса в пригород. Он ехал несколько минут, прежде чем свернул направо и поехал по маленькой дороге. Я посмотрела в зеркало и увидела другую машину, ехавшую за нами и также сворачивающую на эту дорожку. Дальше мы долго ехали вперед мимо деревьев, до тех пор, пока не достигли поляны. Это было огромное поле с маленьким домиком, за которым был водоем. Я думаю, что это и было то озеро, о котором говорил Эдвард. На поляне стояла куча машин, и я увидела костер и множество людей вокруг него. Эдвард поставил Вольво дальше всех остальных машин.