Я поднялась, коленки подгибались, тело словно мне не принадлежало, желудок сводило. Вернувшись в комнату, я уставилась на кровать и нахмурилась. Эдварда там не было, и учитывая, что он не последовал за мной, когда я побежала в ванную, можно было понять, что он ушел до этого.

Поколебавшись, я вышла в коридор. Этаж был погружен в темноту и тишину. Я тихо спустилась по лестнице на второй этаж. Я подумала, что он, может, пошел попить. Внезапно я застыла, когда услышала музыку.

Мелодия была тревожной и тяжелой, наполненной грустью, я не узнала ее, но в тишине дома она звучала зловеще. Стараясь быть тихой, я спустилась на первую ступеньку и села. Эдвард сидел на скамейке возле пианино и играл красивую тревожную мелодию, иногда поглядывая на ноты. Через миг музыка стала громче, он неистово долбил по клавишам, но потом также быстро сбавил темп, смягчив мелодию.

Я откинула голову на перила, обхватила коленки и наблюдала, как он играет. Это выглядело удивительно, слышать такую эмоцию, рожденную его пальцами. Он все еще играл эту мрачную музыку. Как только она кончалась, он начинал заново.

Мне было интересно, как часто он играет по ночам, часто ли выскальзывает из постели. Если Эдвард не будил меня своими кошмарами, обычно я спала всю ночь, не просыпаясь до восхода солнца. Он всегда так делает, это часть его жизни? Или я настолько его расстроила, что он не захотел спать со мной, не захотел быть рядом?

Веки налились, но я боролась со сном, не желая вставать и уходить. Музыка поглотила меня, не хотелось идти в постель. Наверное, я проиграла эту битву, потому что следующее, что я помню, как меня раскачивали. Я открыла глаза, испуганная и озадаченная. Я сразу увидела Эдварда и сконфуженно осмотрелась вокруг, узнав второй этаж. Он нес меня на руках. Я догадалась, что заснула, слушая его игру, а он нашел меня, когда возвращался наверх. Я посмотрела на него с извинением во взгляде, надеясь, что он не слишком расстроился, что за ним следили, пока он играл. Но он ослепительно улыбнулся.

– У нас есть кровати, tesoro, нет надобности спать на полу, – шутливо сказал он. Я улыбнулась в ответ.

– Я проснулась, а тебя нет, и потом я увидела, как ты играешь, и не хотела прерывать, – промямлила я, еле ворочая языком после сна.

– Ты могла спуститься, я бы не возражал. И прости, что накричал на тебя раньше, что расстроил, – сказал он. Он начал подниматься на третий этаж, я обхватила руками его за шею, и он сжал меня еще крепче.

– Все хорошо, – промямлила я. Он вздохнул, качая головой.

– Нет, не хорошо, – сердито ответил он.

Я тяжело вздохнула, но не стала спорить. Откинувшись ему на грудь, я прикрыла глаза, пока он заносил меня в комнату. Положив меня на кровать, он обошел ее и лег рядом. Он пододвинул меня ближе, и я зарылась ему в грудь, моментально погружаясь в сон.

Проснувшись через несколько часов, я приподняла голову и глянула на будильник. Было начало одиннадцатого. Я аккуратно выбралась из объятий Эдварда, стараясь не разбудить его, и слезла с кровати. Еле-еле пробравшись через бардак – слава Богу, что скоро мы его разберем – я вышла в коридор. Тихо прикрыв за собой дверь, я направилась к лестнице. Быстро перебирая ногами по ступенькам, я спустилась на первый этаж и услышала шум телевизора и гостиной. Там сидел Джаспер с пультом в руках. Он увидел меня и улыбнулся.

– Доброе утро, соня, – поздоровался он. Я улыбнулась.

– Доброе утро, Джаспер, – тепло сказала я. – Вы голодны? Я хочу приготовить завтрак.

Его улыбка стала шире. – Это было бы чудесно. И да, я голоден. – Сказал он. Я кивнула.

– Эмметт дома? – спросила я. Он склонил голову.

– Да, он в душе. Скоро спустится. – Я улыбнулась еще раз и, пробормотав «хорошо», пошла на кухню. Если Эмметт дома, нужно готовить намного больше – у него здоровый аппетит.

Я поджарила бекон и смешала ингредиенты, чтобы приготовить блинчики. Разбив несколько яиц в кастрюлю, я перемешала их. Когда я готовила и доставала фрукты для сока, Эмметт спустился по лестнице. Он болтал по телефону и замер в фойе, даря мне улыбку. Джаспер зашел из гостиной на кухню и сел на шкафчик рядом с плитой.

– Как прошел вчерашний день? – серьезно спросил он. – Что вы ребята делали? – Я подняла на него глаза и улыбнулась.

– Все было замечательно, – ответила я. – Он отвез меня на обед, а потом мы смотрели кино. – Он кивнул и счастливо заулыбался.

– Хорошо. Ты знаешь, я поначалу волновался. Эдвард никогда по настоящему не ходил на свидания с девушками, я даже не был уверен, знает ли он, что такое свидание. Я переживал, что в его понимании свидание – это перепихнуться с девушкой на парковке и купить ей потом Хэппи-мил.

Я удивленно подняла на него глаза. – Что? – переспросила я, не уверенная в значении слова «перепихнуться». Хэппи-мил, как я вспомнила, был едой из Макдональдса.

– Что именно ты не поняла? – нерешительно спросил он, судя по его виду, он почти жалел, что сказал такое.

– Я пожала плечами. – Перепихнуться с девушкой? – спросила я. Он вздохнул и прикрыл глаза, но прежде чем я смогла услышать ответ, кто-то прочистил горло на пороге кухни. Я подпрыгнула и резко обернулась, мои глаза распахнулись, когда я увидела Эдварда. Он выглядел очень взъерошенным после сна, волосы торчали в разные стороны. Он был в одних шортах.

Я услышала, как Джаспер выругался, а Эдвард перевел на него взгляд. – Ты кто такой, гребаный Гестапо? – спросил Эдвард. – Что допрашиваешь ее и говоришь всякое дерьмо? – Джаспер вздохнул.

– Мне было любопытно, – ответил он, пожимая плечами. Эдвард закатил глаза.

– Без разницы. Я знаю, как обращаться с девушкой, – в его голосе звучали оборонительные нотки. Он повернул голову ко мне, и я увидела тревогу и любопытство во взгляде. Я не отводила глаз, сбитая с толку его взглядом, пока меня не осенило. Он сам не верил в свои слова и смотрел на меня, пытаясь выяснить, действительно ли он хорошо со мной обращался. Я улыбнулась, было что-то трогательное в том, как такой самонадеянный человек вроде Эдварда ищет во мне каплю уверенности.

– Запах еды! – закричал Эмметт, как только положил трубку. Он зашел на кухню, проталкиваясь мимо Эдварда и Джаспера. Он подошел прямо ко мне и полез к сковородке, пытаясь ухватить кусочек бекона. Не думая, я ударила его по руке, моментально застыв, как только сообразила, что натворила. Я помню, как мама часто била меня по руке, когда я была младше и пыталась украсть кусочек еды, не понимая тогда, что нельзя, поэтому и поступила так с Эмметтом, чисто инстинктивно. Я слишком хорошо знала, что будет, если поднять руку на хозяина.

Эмметт замер, офигевший от моего поступка, его рука так и застыла в воздухе. Я оглянулась на Джаспера, он выглядел не менее удивленным. Повернувшись, я увидела такое же выражение лица у Эдварда, он ухмылялся, пытаясь сдержать смех.

– Ты только что ударила меня? – нерешительно спросил Эмметт. – Потому что, клянусь Богом, думаю да, или у меня только что была галлюцинация.

От его слов Эдвард-таки не выдержал и разразился истерическим смехом. Джаспер тихо посмеивался про себя, а Эмметт не сводил с меня глаз, вопросительно приподняв брови, очевидно ожидая ответа. Я что-то бессвязно бормотала, от чего Эдвард еще больше расхохотался. Он подошел ко мне и обвил руками, целуя меня в макушку.

– Так с тобой и надо, придурок, – шутливо сказал Эдвард. Эмметт глянул на него и ухмыльнулся. Он быстро протянул руку и, стащив кусочек бекона прежде, чем кто-то успел среагировать, съел его.

– Да, у котят тут есть коготки, скажу тебе, – пробормотал Эмметт. – Нужно чертовски много храбрости, чтобы встать между мной и едой.

Я улыбнулась и собиралась уже извиниться перед Эмметтом за шлепок, но Эдвард заговорил прежде, не давая мне и рот раскрыть. – Это почему ты называешь ее котенком? – спросил он.

Эмметт растянулся в улыбке. – Потому что она похожа на гребаного котенка, вот почему. Такая милая и пушистая, и невинная на вид, а тут вдруг из ниоткуда появляются коготки, и она показывает своего маленького внутреннего хищника. Я имею в виду, она абсолютно безвредна, но совсем не беззащитна, понимаешь, о чем я?