– Так и собираешься там стоять? Потому что, думаю, твои ноги устанут через несколько часов, – через минуту сказал он, оборачиваясь ко мне и приподнимая брови. На лице была улыбка. – Давай иди сюда и садись рядом, и бери попкорн, а то я все съем. Если ты хоть немного меня знаешь, то догадаешься, что его надолго не хватит.

Я улыбнулась и кивнула, медленно подходя ближе к нему. Села рядом с ним, перевела взгляд на экран, и нахмурилась, когда поняла, что он включил мультик.

Я только открыла рот, чтобы спросить его, как он всунул попкорн прямо мне в лицо. Я резко отскочила и закрылась от него. Он замер, ожидающе глядя на меня.

– Боишься попкорна? – спросил он, его голос был абсолютно серьезным. Я засмеялась.

– Нет. – Он кивнул и пододвинул вазу ближе ко мне. Я взяла полную горсть, он улыбнулся, отодвигая вазу назад. Я принялась хрустеть попкорном и с интересом посмотрела на экран. – Хм, это что?

Он повернулся ко мне, глаза сузились. – Ты шутишь, – сказал он. Я отрицательно покачала головой, не уверенная, что он не дразнится. – Черт, откуда ты?! Это же Шрек! Обожаю это дерьмо, – сказал он, улыбаясь во весь, набитый попкорном, рот и отворачиваясь назад к фильму.

Я улыбнулась его юной и игривой натуре и сама уставилась на экран. – Полагаю, подходит, – сказала я через минуту. Он удивленно глянул на меня.

– Что подходит? – спросил он.

– То, что мы смотрим мультики. Разве не это обычно делают люди, когда присматривают за детьми? – весело спросила я.

Его голова дернулась в моем направлении, глаза слегка распахнулись. – Ты что, пошутила? – спросил он ошеломленно. Я пожала плечами, и он засмеялся, тряся головой. Я наклонилась и взяла еще горсть попкорна из вазы, заставив его улыбаться еще шире. Казалось, он чем-то гордится, может быть, тем, что я веселюсь в его присутствии. – Приятно видеть, что у тебя есть чувство юмора, хоть немного. А то я уже удивлялся, какого черта Эдвард нашел в тебе, чтобы ему уж так хотелось быть с тобой. Теперь же, кажется, я вижу, – сказал он.

Мои глаза распахнулись, и я уставилась на него. Увидев мое лицо, он снова засмеялся. – Э-э-э, я не знаю… не понимаю, о чем вы… – бормотала я, полностью сбитая с толку. Я думала, только Джаспер знает.

– Я не настолько невнимательный, что бы там Эдвард обо мне ни думал. Понимаю, что редко нахожусь рядом с ним, но я все также остаюсь его братом. И знаю, почему он предпочитает скрывать это дерьмо, ведь иногда я много болтаю. Но это деликатная ситуация, и вы оба рискуете, я буду молчать, чтобы не навлечь на вас беду.

Я кивнула. – Как давно вы знаете? – спросила я.

Он улыбнулся. – Когда мы украшали дом к вечеринке на Хэллоуин, и он случайно назвал тебя сукой. Выражение его лица, когда ты на него посмотрела, было бесподобным. Господи, он был так сконфужен и расстроен, что я подумал, он расплачется. – Он замолчал и засмеялся, качая головой. – Но когда он извинился перед тобой, я все окончательно понял. Кстати, я этого не слышал, он был острожным, но Роуз его подловила. Видишь ли, Эдвард, черт возьми, никогда не просит прощения, без разницы, виноват ли он. Он просто никогда не заморачивается таким дерьмом. Он может подстрелить тебя случайно, а вместо извинения выдавить что-то вроде «Упс, не повезло!«. Он такой, какой есть, и я его хорошо знаю. Так же, как и отец. Проклятье, если ты задержишь дыхание и будешь ждать, пока он извинится, ты скорее сдохнешь, чем услышишь это от него. И да, я узнал именно тогда. Я понял, что этот болван влюбился, когда он пожалел, что сказал слово «сука» и извинился за это.

Я ошеломленно уставилась на него. – Э-э-э, я не знаю, можно ли говорить, что он… влюбился, – прошептала я последнее слово, мне даже трудно было сказать это вслух. Все это было таким шокирующим и непривычным. В глубине сердца я осознавала, что люблю Эдварда Каллена, но до сих пор не могла поверить, что он тоже может меня любить.

– Господи, девочка. Этот козел влюблен. Если это не любовь, тогда я не знаю, что такое вообще любовь. Ты его покорила. Нас всех достали его проститутки, и я уже думал, никогда не увижу ничего подобного. Раньше любимым времяпровождением Эдварда было щелкать орешки, – сказал он. Я сконфуженно нахмурилась.

– Орешки? – спросила я. Эмметт искоса взглянул на меня, заметил мою озадаченность, и истерично расхохотался.

– Сама невинность, – сказал он, пододвигаясь и игриво взъерошив мои волосы. – Смотри фильм, он хороший. А про орешки спросишь у Эдварда, когда он вернется. Хочу увидеть, как он будет объяснять тебе это дерьмо.

Я нерешительно кивнула, неуверенная, хочу ли я это знать. Сфокусировав внимание на телевизоре, я жевала попкорн. Фильм на самом деле был неплохим и я много смеялась. Эммет, похоже, был большим его любителем, он часто говорил вместе с персонажами. Когда Шрек закончился, Эммет поставил второй диск – Шрек-2.

Мы много болтали о пустяках, пока смотрели кино, но в основном просто сидели в тишине и смеялись. В присутствии Эммета было хорошо, раньше его габариты меня пугали, теперь я поняла, что он – довольно нежная и заботливая натура.

Когда закончился и второй фильм, он глянул на часы и встал. – Нужно принять душ. Роуз скоро вернется из школы. Я полагаю, ты сможешь побыть без присмотра пару минут? Конечно, ты можешь пойти со мной. Не в душ, разумеется, – сказал он со смехом.

Я улыбнулась и кивнула. – Все в порядке. Мне не нужно пристальное внимание, я могу о себе позаботиться.

Он ухмыльнулся. – Окей, я скоро вернусь, и мы сможем пообедать. Этого попкорна мне надолго не хватит.

– Звучит отлично, – подтвердила я. Он кивнул и вышел из комнаты, оставляя меня наедине с собой. Я сидела в тишине, слегка утомленная. Какое-то время я раздумывала, не отправить ли Эдварду сообщение, но точно не знала, как это сделать, если не отвечать на уже полученное. Нужно, чтобы кто-то мне объяснил. Я все еще была немного напугана и пыталась разобраться в нашем разговоре с Эмметом, ошеломленная тем, что Эдвард может быть в меня влюблен. Эммет ведь знает лучше, так? Он хорошо знает Эдварда, и был уверен в том, что говорил. Но почему Эдвард тогда мне не признался? Я понимала, что не имею права спрашивать, пока сама не признаюсь ему. Раньше я не решалась из-за страха, но если он чувствует то же, я больше не боюсь. Но я все еще считала себя недостойной его чувств, если он признается мне в любви, я упаду на месте.

Вскоре попкорн в вазе закончился. Я вышла из комнаты, чтобы спуститься вниз и быстро взять что-то попить. Когда я была уже возле ступеней, я замерла, увидев, что кто-то поднимается вверх, страх и ужас заполнили меня, перехватив дыхание. Я отступила назад, стараясь быть тихой, надеясь, что осталась незамеченной. Хотелось вернуться в комнату и закрыться. Я не знала, зачем Джеймс поднимается на третий этаж, но логика подсказывала мне, что сюда его могло привлечь только одно.

Я сделала шаг, и случайное движение привлекло его внимание. Он смотрел прямо на меня. Мои глаза расширились еще больше, когда довольная улыбка скользнула по его лицу. Я смотрела прямо ему в глаза и увидела в них огонек, который напугал меня, огонек гнева, ярости и похоти. Он ускорился, мое сердце отчаянно забилось, голос в голове кричал, чтобы я убиралась. Я сделала несколько шагов назад и развернулась, помчавшись к двери. Позади были слышны его шаги, он тоже бежал. Я схватилась за ручку и повернула ее, открывая дверь и заскакивая внутрь, стараясь быстро ее закрыть. Но его нога быстро скользнула между дверью и косяком. Сердце бешено стучало, я отступила от двери, оглядываясь по сторонам в поисках потенциального оружия. Кричать было страшно, это могло завести его еще больше, я знала, что такие как он, любят, когда женщины кричат. Моя мать учила меня этому. Сопротивление только все усугубляет, ожесточает, он может поранить меня. По его взгляду было точно видно, чего он хочет, и он явно намеревался осуществить задуманное. Он сделал шаг вперед, я все еще хаотично искала что-то, что смогу использовать. Он закрыл за собой дверь и мои колени подогнулись, когда я услышала щелчок замка.