Я стояла там и чувствовала нерешительность, глядя на Джаспера. Он сел на землю, облокачиваясь на дерево, взгляд его был прикован к реке. Я же повернулась к воде, колеблясь в сомнениях. Я подошла ближе и сняла обувь, поставив туфли рядом. Закатала штанины до колен и опустила ноги в мелкую воду.

– Ты знаешь, там холодно, – быстро сказала Джаспер. Я пожала плечами и пошла дальше, ноги кололо от холода, но я не обращала внимания. Когда я привыкла, боль исчезла. – А еще там водятся разные существа: жуки, змеи или рыба.

Я весело засмеялась: – Я выросла со скорпионами, Джаспер. Я не боюсь того, что там может быть в воде. – Я слегка повернулась и послала ему улыбку, ощущая, как скользит грязь под ногами. Вода щекотала ступни, было приятно.

– Ты чего-то боишься? – тихо спросил он. Я оглянулась на него, замечая серьезность его лица.

– Все чего-то боятся, – я равнодушно пожала плечами.

– Ну а чего боишься ты? – он спрашивал серьезно. Я вздохнула. Рассказать ему о моем самом большом страхе я не могла. Я когда-то рассказала Эдварду, рассказала, что боюсь изнасилования, что секс пугает меня, но это было слишком личным, чтобы делиться с Джаспером.

– Надежда, – мягко ответила я после раздумий. Это был только один из моих настоящих страхов. – Надежда пугает меня.

Он нахмурился. – Тебя пугает надежда?

Я кивнула.

– Не позволяю себе надеяться на что-то. Надеяться на что-то в жизни очень опасно. Это словно просить о боли. Физическую боль легко выдержать, я не боюсь жестокости. Моральная боль – это совсем другое. Лучше принимать жизнь такой, какая она есть, не ожидая лучшего. Если ничего не ждешь, то не разочаруешься, когда ничего не получишь.

Он вздохнул.

– Это грустно, – пробормотал он. Я пожала плечами, для меня это были просто реалии жизни. – Ты сейчас надеешься на что-то?

Я ковыряла ногой в грязи, думая. – Полагаю да. Есть одно.., – сказала я, пожимая плечами. – А вы чего боитесь? – быстро добавила я, не желая останавливаться на том, что я только что нарушила свои правила и поддалась на уговоры.

Он вздохнул. – Худший страх – потерять отца. – Я удивленно смотрела на него, и он кивнул головой. – Я уже потерял мать из-за его образа жизни, и не хочу потерять и его тоже.

Я кивнула. – Это обоснованный страх, – согласилась я, чувствуя боль в груди из-за тоски Джаспера. Моя мать еще жива, насколько я знаю, но до сих пор такое чувство, будто я потеряла ее.

Мы молчали, погруженные в мысли. – Знаешь, надежду все же никогда не стоит терять, – вдруг мягко сказал он. – В этом мире тебя еще многое ждет, – онзасмеялся, встряхнув головой.

– Вы говорите как моя мать, – я моментально вспомнила звук ее голоса, слова, которые она повторяла мне снова и снова. – Она раньше постоянно советовала мне надеяться «Не теряй надежду, ты заслуживаешь лучшего, Изабелла». – Сказала я, стараясь подражать ее голосу. В груди пульсировала боль, но я старалась не поддаваться ей.

– Звучит, как слова умной женщины, – сказал Джаспер. Я посмотрела на него и рассмеялась.

– Думаю, в чем-то она была мудрой, – нельзя было назвать мою мать образованной, но у нее был ум, который в моем мире ценился. У нее был хороший инстинкт самосохранения.

– Так ты знала ее? Свою мать? – серьезно спросил Джаспер. Я, недоумевая, смотрела на него, ведь думала, что он это знал.

– Да. Удивительно, что Эдвард не сказал вам этого, – ответила я, пожимая плечами.

Он покачал головой. – Эдвард бы так с тобой не поступил. Все, что ты ему говоришь, остается с ним. Это твоя история и ты должна делиться ей, а не он.

Я непринужденно засмеялась: – Тогда да, я знала свою мать.

Он улыбнулся.

– Сколько времени прошло с тех пор, как ты ее видела? – спросил он.

– Последний раз я видела ее в тот день, когда ваш отец купил меня, – тихо сказала я. – И полагаю, тогда я видела ее в последний раз.

– Подожди, отец забрал тебя от матери? Он знал? – спросил Джаспер срывающимся голосом. Я удивленно оглянулась на него.

– Да, он знал. Он даже разрешил мне попрощаться с ней, – ответила я.

Джаспер застонал и издал рычащий звук. Мы молчали какое-то время, он сидел, погруженный в себя, а я ходила по реке. – Извини, – тихо сказал он через пару минут. Я сконфуженно глянула на него, удивленная, что он извиняется.

– За что вы просите прощение?

Он вздохнул.

– За твою ситуацию. За то, что мой отец купил тебя и заставил жить в нашем доме, – его голос разрывался от грусти. Я засмеялась, оценив его заботу. Было так странно, раньше я ненавидела сочувствие, но теперь смотрела на это иначе.

– Вы не должны извиняться. Ваш отец не самый плохой хозяин, – я мотнула головой.

– Но он забрал тебя у твоей матери, а это неправильно. – Проворчал он. А я отрицательно покачала головой.

– Было страшно покидать ее, но я смирилась. Я переживаю за нее постоянно. Но я бы не назвала это неправильным. Если бы вы знали, откуда я пришла, Джаспер, вы бы поняли. Даже моя мать говорила, что он сделал мне огромное одолжение, купив меня.

– Тогда расскажи мне, откуда ты пришла, – серьезно спросил он. Я вздохнула и посмотрела сквозь воду на свои ноги.

– Феникс, – пробормотала я. Он вздохнул.

– Это я знаю, – он закатил глаза. – Ты была рождена в такой жизни? Твои родители были рабами?

– Моя мать да. Ее купили еще ребенком.

– А отец? – спросил он. Я вздохнула.

– А он был хозяином, – пробормотала я, тема не слишком мне нравилась. Я не любила вспоминать Чарли, а еще меньше – говорить о нем.

Его глаза распахнулись. – Твой отец был твоим хозяином?

Я кивнула. – До того, как ваш отец купил меня, да. Он был не слишком добрым хозяином. Ваш отец кормит меня и дал кровать для сна. Мой отец редко меня кормил и запирал в коровнике. Ваш отец наказал меня лишь раз. Мой отец делал это постоянно, и позволял своей жене бить меня каждый день.

Он выдохнул. – Какой родитель может так поступать? – пробормотал он скорее для себя.

Я пожала плечами. – Думаю тот, который не хотел ребенка.

– Как звали твоего отца? – спросил он.

– Чарли Свон, – мягко ответила я. Он вздохнул и сидел тихо какое-то время.

– Имя звучит знакомо. Они упоминали раньше какого-то Свона, – он снова замолчал. Я оглянулась, заметив, что он ушел в себя. Потом его глаза резко распахнулись, и он впился в меня взглядом. – О черт, Чарли Свон! Блядь, как звали его жену?

Я колебалась, слегка сбитая с толку его внезапной вспышкой, на него это было непохоже. Джаспер очень редко грубо выражался. – Джейн, – просто ответила я. Я никогда вслух не произносила ее имя, она настаивала, чтобы ее называли «мадам».

Он застонал, откинув голову: – Проклятье, я надеялся, что ты этого не скажешь, – я уставилась на него с удивлением.

– Это означает, что вы ее знаете? –спросила я. Он вздохнул и кивнул.

– Я знаю, кто они. Ты уже говорила Эдварду обо всем этом дерьме? Удивительно, что он не разобрался в этом и ничего не сказал.

– Хм, да, я говорила ему, но не называла имя хозяйки, по-моему,– сказала я, пожав плечами. Я не понимала, в чем проблема. Очевидно, что семья Каленов знала семью Свонов, учитывая тот факт, что доктор Каллен лично покупал меня. – Это все не имеет значения. Она больше не моя хозяйка.

Он кивнул. – Я рад, что нет. – Он взглянул на часы и вздохнул. Надо идти обратно, стирка Эдварда закончилась, и пора обедать.

Я кивнула и сделала несколько шагов назад к берегу, оглянулась вниз и засмеялась, когда увидела грязь на ногах. Я быстро окунула их в воду, отряхнула и скользнула в туфли, отпуская штанины и стараясь снова придать себе презентабельный вид. Что-то подсказывало мне, что доктор Каллен не обрадуется служанке с грязными ногами, разгуливающей по его дому в присутствии важных гостей.

Мы с Джаспером молча возвращались к дому. Он снова погрузился в мысли, на лице застыло грустное выражение. Мне стало плохо, может, я сделала что-то не то и снова его расстроила. Когда мы вышли из стены деревьев, Джаспер слегка споткнулся. Я подняла взгляд и с удивлением увидела огромный белый грузовик, который разгружали на заднем дворе. Все мужчины, которых я видела прошлой ночью, были там, помогая разбирать коробки. Они вносили их через дверь сбоку дома, которую я никогда раньше не видела. Она была скрыта виноградником и зеленой растительностью.