Мои нервы были на пределе. Я посылал подальше всех, кто пытался заговорить со мной, когда мы подъехали на стоянку. Джессика выглядела очень оскорбленной, когда я не воспринял ее флирт. Раньше я наслаждался этим, но только не теперь. Это дерьмо мне больше не нужно. Я зашел в школу рано, звонок еще не прозвенел.

Войдя в столовую я увидел сидящих за партой Майка Ньютона и Эрика Йорки. Майк выглядел ужасно – нос сломан, под глазами синяки.

Я осторожно подошел к ним. Ньютон и Йорки скептически посмотрели на меня, задавая немой вопрос, мол, что мне было нужно.

– Мне нужно поговорить с Ньютоном, – сказал я, смотря на Йорки.

Тот быстро встал и ушел, не сказав ни единого слова. Да, все по-прежнему.

Я сел напротив него. Он смотрел на меня так, словно ожидал, что я опять начну бить его.

– Я, наверное, не должен был бить тебя так сильно, – сказал я и, скрестив руки на груди, впился в него взглядом. – Ты знал, что на третий этаж подниматься запрещено. Мы обговаривали это еще до начала вечеринки. Если бы я знал тогда, почему ты оказался там, то я не стал бы пинать твою задницу… так сильно. Но я не знал, поэтому и сделал то, что сделал.

Я ухмыльнулся. Он закатил глаза. Это было так близко к «извини», но он знал, что я никогда не скажу этого.

– Да, – пробормотал он.

– Послушай, Ньютон. В следующий раз, когда ты захочешь устроить вечеринку, скажи мне. Я позабочусь, чтобы там было много выпивки и много сучек. Хорошо?

Он кивнул. Я вздохнул.

Это было все, что я мог сделать в качестве компенсации. Прозвенел звонок, Ньютон встал. Но я резко схватил его за рубашку. Он сел на место. Его глаза расширились, в них читался страх и опасение.

– Но, если ты когда-нибудь тронешь Изабеллу, я оторву тебе твои… Ну ты понял, – сказав это, я отпустил его рубашку, встал и повернулся, чтобы уйти. – Finocchio, – сказал я.

– Жопа, – пробормотал он.

Я ухмыльнулся и встряхнул головой.

Первые уроки пролетели довольно быстро. Четвертой была тригонометрия. Перед тем как зайти в класс, я сделал большой глоток из фляги.

Я сел за свою парту. За мной, как обычно, сидела Таня. Услышав ее громкий вздох, я ухмыльнулся, поскольку он предназначался именно мне.

Я резко обернулся и наклонился к ней. От моего резкого действия она выглядела потрясенной, но видимо, прийдя в себя, улыбнулась. Я улыбнулся ей своей фирменной обольстительной улыбкой, зная, что после такого трусики этой суки обязательно станут влажными.

– Привет, Эдвард, – сказала она соблазнительным тоном, хлопая накладными ресницами. Она хотела казаться такой невинной, но как же она была далека от этого.

Я ухмыльнулся, стараясь держать себя в руках, чтобы не ударить ее по ее гребаному лицу.

– Привет, Таня, – сказал я, мельком взглянув на ее любимую белую кофточку, через которую был видeн вульгарный розовый лифчик. – Так, я тут подумал… – начал я.

– Да? О чем? – нетерпеливо спросила она.

Я хихикнул и облизал свои губы. Сука думала, что я хочу ее.

– О, ну это так… мелочь… ммм… помнишь, мы праздновали в прошлом году? Ну вот, прежде чем я ушел… Тот небольшой подарок, который ты дала мне. Помнишь? Я уверен, что на тебе был тот же самый лифчик, – сказал я низким голосом.

Протянув руку, я взялся за бретельку. На самом деле мне хотелось взять эту бретельку, обмотать вокруг шеи и придушить ее. Но я старался держать себя в руках.

Она мельком взглянула на лифчик, а затем снова посмотрела на меня.

– Да, это тот самый. И, конечно, я помню.

Я кивнул.

– Я оценил все, подаренные тобою, подарки. Эти фотографии. Я думаю о них. Вчера вечером я положил их к себе в кровать.

– Правда? – спросила она. Все это было так обнадеживающе.

Хихикнув, я кивнул.

– Ты знаешь, что я думаю? – мягко спросил я, наклоняясь еще ближе к ней.

Она тоже слегка приблизилась, сокращая расстояние между нами.

– Что? – спросила она, облизывая свои губы и сгорая от желания.

Наши глаза встретились, я ухмыльнулся.

– Я думаю, что ты все испортила, – сказал я. Теперь мой голос был грубым и холодным.

Улыбка моментально сошла с ее лица, она замерла.

– Я отчетливо говорил тебе, что если ты тронешь Изабеллу, то ты испортишь свой мир. И вчера вечером, я думал, почему же ты не послушала меня, ведь я предупредил. И тут эти фото… Думаю, я знаю много людей, которые бы тоже желали посмотреть на это.

Она была в шоке. Они сидела с открытым ртом и смотрела на меня. Я ухмыльнулся и встряхнул головой.

– Я должен еще подумать, действительно ли я поделюсь ими. Ты же знаешь, я не люблю делиться с кем-то. Но, Боже, это будет так… правильно. Думаю, тебе останется только ждать и наблюдать за моим решением.

Учитель вошел в класс и начал урок. Я что-то записывал, что-то пропускал мимо ушей. А еще, на листке бумаги я старательно выводил имя «Изабелла». Я вел себя словно десятилетний ребенок…

Когда закончился урок, я собрал учебники. Таня быстро прошла мимо меня, опустив глаза в пол. Хихикнув, я вышел из класса. В коридоре стояла Лорен. Я быстро подбежал к ней и бесцеремонно бросил свою руку ей на плечо. Она не ожидала что это был я и вздрогнула. Но затем все же улыбнулась. Я самодовольно ухмыльнулся.

Мы вышли на улицу. Убедившись, что нас никто не слышит, я обратился к ней:

– Твои родители довольно религиозны, ведь так? В одно время они чуть не отправили тебя в католическую школу?

Закатив глазa, она кивнула. Теперь она смотрела на меня с любопытством, очевидно ее волновало к чему я веду весь этот разговор.

– Таким образом, я думаю, они не знают, что их дочь любит вылизывать киски… Думаю, они будут не слишком счастливы узнать это.

Я резко убрал свою руку и пристально уставился на нее.

– Что ты хочешь? – сузив глаза, спросила она.

Она пыталась скрыть свое опасение за маской негодования и возмущения.

Я беспечно пожал плечами.

– Я лишь хочу сказать, что у нас есть некоторые вещи, о которых не следует знать нашим родителям. Вещи, которые должны остаться между нами.

Она на мгновение уставилась на меня.

– Если я не скажу твоему папе, что я видела, то ты не скажешь моим родителям, что видел ты?

– Не совсем. Смотри, я не пошел бы вот так напрямую к твоим родителям, я знаю, это подло. Да и ты тоже просто так к моему отцу не побежишь. Ты же не настолько тупая. Но, я знаю, что ты имеешь привычку хвастаться, и ты можешь рассказать все что угодно любому, а в итоге это дойдет до моего отца. Точно так же, как и я могу рассказать о тебе любому, и вскоре твои родители все узнают. Забавно, какие сплетни могут ходить в этом маленьком городишке, а?

Ее глаза расширились, но она старалась сохранить самообладание. Я понял, что уже поздно, что она уже успела кому-то разболтать о том, что она видела. Господи, меня не волновал ни один из этих негодяев. Меня волновала лишь реакция моего отца. Мой отец был единственным, в чьей власти было разрушить все, причинить боль Изабелле. И, если теперь об этом известно, то в итоге это дойдет и до отца.

– Лучше тебе разобраться со всем этим дерьмом, причем быстро разобраться, – сказал я и, развернувшись, пошел на следующий урок.

Остальная часть дня тянулась медленно. Уроки, тренировка по футболу… На тренировке мы просто умирали. Тренер решил нас загнать, поскольку в пятницу предстояла решающая игра сезона. Скоро начнутся решающие встречи для государственного чемпионата. У нас не было гребаных шансов выиграть чемпионат, но тренер был настроен сражаться изо всех сил.

После тренировки я принял душ. Не хотелось возвращаться домой пахнущим как свинья. Быстро одевшись, я направился к «Вольво». Я спешил увидеть Изабеллу. Все это казалось таким нереальным и не имело названия… Назвать Изабеллу моей подругой – это слишком банально. Она была чем-то большим. Она… la mia bella ragazza.

Подъехав к дому, я резко нажал на тормоз. Меня пронзила волна опасения, мои руки начали трястись. Я увидел черный Мерседес отца. Это удивило меня, ведь он должен был вернуться еще через несколько дней. Но еще больше меня удивило наличие двух автомобилей, стоящих рядом. Это были черные седаны, с затемненными стеклами. Я не знал, кто точно приехал, но это означало, что папа вернулся из Чикаго не один. Он привез с собой кого-то из мафиози.