– Признаюсь, слегка удивился.

– Видите ли, у меня было такое чувство, что самое разумное – не давать делу официального хода, особенно если оно выеденного яйца не стоит. Однако я не собираюсь разыгрывать партию в одиночку. Предположим, что сегодня днем соберутся руководители нашего предприятия и совместно обмозгуют, что и как. Старику пока ничего сообщать не будем. Ваше мнение, Джим?

– Согласен. – Он знал, что возражать бесполезно.

– Отлично. – Коновер встал, показывая, что обсуждение закончено. – А пока никому ни слова. – И, почувствовав, что Джим хочет возразить, добавил: – Хорошо вас понимаю. Но у людей, занимающих ответственные посты, есть свои неудобства. Даже личная жизнь не принадлежит нам.

– Да, сэр.

– Ну а сейчас я думаю заняться вот этим. – Коновер похлопал по конверту. – Если вы, конечно, не возражаете.

– Нет, сэр, – деревянным тоном подтвердил Джим. Коновер проводил его до дверей и смотрел, как он удаляется по коридору.

«Красивый парень, – подумал Коновер, заприметив, каким взглядом секретарша окинула широкоплечего Джима. – Мужественный, даже чересчур, и вид какой-то бесшабашный, что так нравится женщинам. Хотел бы я знать, откуда у него на левой скуле два небольших шрама».

Коновер протянул руку. Секретарша подала ему папку в твердом переплете.

– Досье мистера Пенна, сэр.

– Хорошо, а теперь звоните в Отдел безопасности и передайте, чтобы мистер Шоли немедленно зашел ко мне. И сразу же начинайте оповещать заведующих отделами, что в три часа я жду их у себя в кабинете.

Секретарша вышла. Коновер снял трубку и, набрав номер самого крупного в городе банка, попросил соединить его с президентом.

– Дейв? Говорит Эрни Коновер. По моим сведениям, у одного из наших руководящих работников счет в вашем банке. Его имя Джеймс Пенн. Я хотел бы знать размер вклада, и, что более важно, поставьте меня в известность, если в ближайшее время им будут сняты значительные суммы. Само собой, все останется между нами. Сделаете? Великолепно! – И Коновер удовлетворенно положил трубку, раскрыл папку в твердом переплете и погрузился в чтение.

Шоли руководил заводской службой безопасности. Этот отдел был, по существу, частной полицией «Вулкана». Неряшливо одетый, с нескладным длинным телом, он сидел, ссутулившись, в кресле, напротив Коновера и читал анонимное письмо, иронически ухмыляясь.

– О'кей! Чем могу быть полезен?

– Я прошу вас расследовать для меня это дело. Начнем с письма.

– Тут особенно не разбежишься: бумага самая обычная для машинописи, конверт тоже обычный. Текст отпечатан литерами игрушечного набора – это проще, чем вырезать слова из газет, да к тому же легче спрятать концы в воду. Но так или иначе пусть конвертом займутся в лаборатории.

– Теперь другая сторона вопроса – Джеймс Пенн. В самом деле, насколько хорошо мы знаем этого человека?

– Уж во всяком случае лучше, чем собственная жена, – хмыкнул Шоли. – Наше досье, мистер Коновер, содержит исчерпывающую информацию. Сведения об интересующем вас человеке я собирал сам.

– Жена знает Пенна всего пять лет. Нас же интересует вся его жизнь, с самого начала.

– Пожалуйста. – Шоли раскрыл папку и начал читать вслух: – «Джеймс Пенн. Родился в Чикаго, штат Иллинойс. Родители скончались. Посещал начальную и среднюю школы в Чикаго. Окончил Иллинойский университет. Имеет степень бакалавра административного управления. Три года служил в военно-воздушных силах, уволен в запас в чине лейтенанта. Работал в компании „Бендикс“ специалистом по правительственным договорам, затем у Макдонела – экспертом по производительности труда. Поселился в Калифорнии пять лет назад…»

– Я и сам умею читать, – раздраженно перебил его Коновер. – Необходимо еще раз перепроверить мельчайшие факты его биографии. По возможности, скрытно. Поскольку заниматься этим придется вам, меня интересует ваше мнение – стоит ли установить наблюдение за Пенном? Негласное, конечно, так, общий надзор, пока не выясним нашу позицию. Надеюсь, мы понимаем друг друга?

– Мне непонятно только одно, – Шоли поднялся, – поручается ли мне очистить Пенна от подозрений или наоборот?

Коновер с достоинством ответил:

– Вы обязаны узнать правду.

– Это значительно затруднит расследование! – иронически заметил Шоли.

Коновер открыл совещание драматическим жестом, высоко подняв утреннюю газету. Один из заголовков на первой странице, набранных крупным шрифтом, гласил: «Расследование убийства профессионального игрока зашло в тупик».

– Вы все следили за этим делом, джентльмены, но я хочу освежить вашу память. Мы имеем дело с трагедией ни в чем не повинного человека, случайно замешанного в эту историю. В третьей колонке вы найдете название авиазавода «Бриско». Почему? Просто потому, что один из директоров этого завода, а именно Вейн Александер, принимал у себя дома некоего мистера Гамила, и в пятницу на прошлой неделе его гость был убит. Итак, «Бриско» оказался для газетчиков козлом отпущения, хотя, конечно, компания не ведет никаких дел с отбросами общества.

– Александер тоже ничего не имеет общего с ними, – возразил Пенн. – Я хорошо знаю его. Большинство здесь присутствующих принадлежит к тому же загородному клубу, что и он. Убитый не был гангстером, просто профессиональным игроком из Невады, где игра считается законным бизнесом. И я случайно знаю, что Александер даже не подозревал, чем занимается его гость. Они обсуждали проблемы, связанные с недвижимым имуществом.

– К сожалению, этот факт не выделяется в статьях каждый день, – отрезал Коновер, отбрасывая газету в сторону. – Моя точка зрения – мы не можем допустить, чтобы подобное произошло с «Вулканом». Имея это в виду, я хочу, чтобы вы все познакомились с письмом, которое Джим получил сегодня утром.

Хотя Джим знал заранее, что так должно было произойти, его охватило острейшее замешательство, когда он увидел, что письмо пошло по кругу.

Приоткрывалась частица его личной жизни, и на минуту ему показалось, что он предстал перед чужими людьми почти голым.

Неловкость чувствовали все. Одни, прочитав письмо, с недоуменной улыбкой посматривали на Пенна, другие старательно отводили глаза.

– Разрешите мне сказать, – начал Пенн, и голос его прозвучал громче, чем ему бы хотелось. – Поскольку письмо предано огласке, я должен объясниться. Короче, я не знаю, о чем письмо. Я в таком же полном неведении, как и вы.

Один из заведующих пробормотал:

– Мы знаем, Джим.

– Я переворошил все прошлое, день за днем, пытаясь вспомнить, что же я такое натворил, – Пенн оглядел присутствующих, – и пришел к выводу: нет ничего, абсолютно ничего такого, за что меня хотели бы убить, клянусь.

– Значит, ваш брак счастливее, чем мой, – пошутил Вудро, старший инженер.

Коновер позволил разрядить напряжение только на секунду.

– Я думаю, что выражу мнение всех присутствующих, если скажу, что мы верим вам, Джим, верим на сто процентов. Однако это не решает проблемы. А вопрос следующий: как мы поступим с письмом?

– Полицию поставили в известность?

– Нет, – решительно возразил Коновер. – Джим и я решили, что сообщить в полицию – значит предать это прискорбное происшествие огласке, что не принесет нам ничего хорошего при переговорах с правительством. Конечно, если джентльмены думают по-другому…

Все посмотрели на Пенна. Пенн нерешительно кивнул. Преподнося свое единоличное решение как совместное, Коновер представил вопрос так, что Джим не мог не согласиться или должен был объявить, что вице-президент солгал.

– Я предложил передать расследование этого непонятного случая нашему Отделу безопасности, – сказал Коновер. – Шоли достаточно компетентен в таких вопросах – он бывший офицер полиции, – и в то же время никакого риска. Как вы на это смотрите?

Никто не возражал.

– Благодарю за помощь, господа.

Сгрудившись в лифте, заведующие отделами спустились на свой этаж. Они сразу же рассыпались по кабинетам, и только Вудро задержался, чтобы перекинуться несколькими словами с Пенном.