Письмо пришло в понедельник с утренней почтой.

Джеймс Пенн появился на службе ровно в девять. Насвистывая, он вошел в кабинет. Это был молодой энергичный руководитель тридцати пяти лет, поджарый, загорелый, с коротко остриженными волосами.

Настроение у Пенна было, как всегда, отличное. К его приходу секретарша раздвинула шторы. Если день выдавался по-настоящему погожий, ему удавалось разглядеть даже фешенебельный пригород, где он и Бев выстроили себе дом два года назад, сразу же после того, как его назначили главой Отдела контрактов.

В приподнятом настроении он начал разбирать почту. Взял конверт, лежащий сверху, и вытянул из него листок бумаги. Текст был коротким. Его не печатали на машинке, не писали от руки. Неровные строчки были оттиснуты штемпельной краской прописными буквами – явно литерами из набора игрушечной типографии. Но ничего детского или игрушечного не было в его содержании. Пенн еще раз осмотрел конверт. Проштемпелевано на городской почте в полночь. Он вызвал секретаршу. Она вошла, держа блокнот наготове.

Пенн поднял конверт и помахал им.

– Нора, вы ведь вскрывали это письмо. Может быть, ненароком прочли?

– Конечно, нет, мистер Пенн. Что-нибудь не так?

– Ничего, все в порядке, – ответил Пенн, отпуская ее.

Оставшись один, еще раз перечитал письмо, как будто старался накрепко запомнить текст:

«Я ЗНАЮ, КТО ТЫ ТАКОЙ. ТЕБЯ РАЗЫСКИВАЮТ, ЧТОБЫ УБИТЬ. ЕСЛИ ТЫ МНЕ НЕ ЗАПЛАТИШЬ, Я СКАЖУ ИМ, ГДЕ ТЕБЯ НАЙТИ. НЕ ВЗДУМАЙ СОВАТЬСЯ В ПОЛИЦИЮ».

И это все. Ни обращения. Ни подписи.

Всего пять минут назад за столом сидел самоуверенный молодой чиновник, гордящийся собой и своим умением вести дела. Но вот невесть откуда появилась угроза, и он почувствовал, что благополучный мир, созданный им, готов рухнуть.

Джеймс оглядел кабинет, потом посмотрел через окно на город. Там ничего не изменилось, и он сам был тот же, но на столе перед ним лежало письмо, и он знал, что в нем угроза.

«…КТО ТЫ ТАКОЙ. ТЕБЯ РАЗЫСКИВАЮТ, ЧТОБЫ УБИТЬ…» Как завороженный глядя на эти строки, Пенн потянулся за телефонной трубкой.

– Ты одна, Бев? – голос Пенна звучал сдержанно.

– Одна. Если бы мне пришлось принимать гостей в такой ранний час, я очень скоро попросила бы у тебя увольнения, – улыбнулась Бев.

Бев хотела его рассмешить. Безрезультатно.

– Джим, у тебя неприятности?

– Нет, все прекрасно. Хотя… есть кое-что забавное. Я тут получил письмо… Слушай.

Он прочел. Бев от изумления полминуты молчала.

– Бог мой, что же это такое?

– Сам не понимаю.

– Но кто мог сочинить такую глупость?

– Не представляю. – Бев услышала невеселый смех мужа. – Возможно, это один из признаков, что мы начинаем кое-что значить в этом мире. Раньше я думал, что только кинозвезды и президенты получают идиотские письма. Может быть, мне следует считать себя польщенным.

– А ты уверен, что никто из твоих коллег не мог так подшутить?

– Что у них на уме, сам черт не разберет. Но твердо знаю – никаких мрачных тайн в моем прошлом нет!

– Ну, конечно, – пробормотала Бев и нахмурилась. Промелькнула мысль: она познакомилась с Джимом всего пять лет назад, после его приезда с Востока. «Ну и чушь лезет мне в голову!» – она решительно покачала головой. – И само собой, я уверена, что у меня за спиной ты не закрутил романа с какой-нибудь красоткой. И все же, что ты думаешь делать?

– Передам письмо в полицию. Это по их части. Я подумал – надо, чтобы ты знала. Но прошу, пойми – переживать не из-за чего.

– Ты правильно поступаешь, Джим, – пробормотала Бев. – Только сразу же звони мне.

Отыскав по справочнику номер телефона полицейского участка, Джим какое-то время продолжал созерцать последнюю фразу письма: «…НЕ ВЗДУМАЙ СОВАТЬСЯ В ПОЛИЦИЮ».

Он глубоко вздохнул и снял телефонную трубку. Гудка не последовало.

Нахмурясь, он ударил по рычагу. Мертвое молчание.

«Всего минуту назад работал», – подумал Пенн и наклонился над столом, чтобы по селектору вызвать секретаршу. Но раздался осторожный стук в дверь, и на пороге появилась Нора.

– Мистер Коновер просит вас немедленно подняться к нему.

– А он не сообщил, зачем я ему понадобился?

– Мистер Коновер просил, чтобы вы захватили с собой письмо. Он сказал, что вы знаете, о каком письме идет речь.

– Ах, вот оно что, – мрачно отозвался Пенн. – Во всяком случае догадываюсь.

– Передайте в отдел кадров – пусть откопают личное дело мистера Пенна и принесут мне.

Мистер Коновер отпустил кнопку селектора и откинулся на спинку кресла, похожего на трон, – привычная тонкая улыбка светилась на его губах.

Коновер был вице-президентом фирмы «Вулкан», в его обязанности входило обеспечивать бесперебойное функционирование сложнейших систем авиационного завода. Только вопросы, имеющие политическую окраску, отправлялись на верхний этаж, где решались самим Стариком.

И когда секретарша доложила, что пришел мистер Пенн, Коновер встретил его у дверей теплым рукопожатием.

– Присаживайтесь, Джим. Письмо с вами?

– Со мной, – раздраженно ответил Пени. – Но я хотел бы узнать…

– Одну минуту, – прервал его Коновер. – Сначала я должен прочитать письмо. – Он взял конверт из рук Пенна и, усевшись за стол, добавил: – Полагаю, что предотвратил неправильный шаг, который вы чуть было не сделали.

Пенн, не шевелясь, сидел на стуле лицом к Коноверу и молчал.

– Гм, – пробормотал тот, закончив с письмом. – Довольно необычно, не правда ли? Но что же за этим кроется?

– Мистер Коновер, может быть, сначала вы согласитесь объяснить мне, как вы о нем узнали?

– Говоря по правде, помог случай, я бы сказал – счастливый случай. Думаю, для вас не секрет, что фирмой проводятся меры по обеспечению секретности, и одна из таких мер – подключение подслушивающих устройств к телефонам руководящего персонала. Сегодня как раз прослушивался ваш аппарат.

– Но если вы не доверяете тем, кто работает у вас…

– У нас работают свыше тридцати тысяч людей обоего пола. Знать каждого мы просто не в состоянии. Это неизбежная расплата за широкий размах. Поэтому не думайте, что мы имеем что-нибудь лично против вас, Джим. – Тонкая улыбка Коновера превратилась в широкую. – Ну а теперь ваша очередь бить по мячу. Так что же кроется за всем этим?

– Не имею ни малейшего понятия, – ответил Пенн, не дрогнув под пристальным взглядом Коновера. – Последние полчаса я только тем и занимался, что ломал голову. Я не сделал ничего противозаконного и, уж конечно, ничего такого, за что меня хотели бы убить.

– Вы так уверены?

– А как же еще? – нахмурился Пенн. – А вот вы ставите вопрос так, будто допускаете, что письмо содержит хотя бы крупицу правды.

– Я ничего не допускаю. Я лишь пекусь об интересах фирмы.

– Мне не совсем ясно, что общего между письмом и фирмой. Письмо – мое частное дело.

– Джим, вы один из руководителей «Вулкана». Если будете опорочены вы – как бы обвинения ни были смехотворны, – будет опорочен и «Вулкан». Ну посудите сами. Вы ведь в состоянии оценить деликатное положение, в котором мы все находимся. Нам предстоит заключение контракта с военно-воздушными силами, и это заключение висит на волоске. Кому же, как не вам, знать об этом, вы ведь заведующий Отдела контрактов. Любой намек, тень скандала, и все летит к черту, а если вдруг выяснится, что кто-то из руководящего состава «Вулкана» замешан в истории, связанной с шантажом… – Коновер с преувеличенным отчаянием покачал головой.

– Я не считаю, что в чем-либо замешан, – твердо заявил Пенн. – Раз я обращаюсь в полицию, этого достаточно, чтобы понять – мне скрывать нечего.

– Вполне с вами согласен, – поддержал Коновер. – Но не мешает вспомнить, что произошло полторы недели назад с нашими коллегами из авиационного завода «Бриско», которые тоже были ни к чему не причастны. Однако до сих пор их именами пестрят все газеты. Отправной пункт моих действий: предотвратить огласку в печати. Теперь вы понимаете, почему я вынужден был отключить вас, прежде чем вы дозвонились в полицию. – Он изучающе посмотрел на Пенна. – Догадываюсь, что вы считаете мой поступок несколько своевольным.