Пришла? Садись! Я ждал тебя, о Муза!
Давай споем сегодня мы с тобой!
Вчерашний сын Советского Союза,
Я начинаю, ну а ты подпой!
Родился в мае, в День Победы я.
Отец Иван и мать моя Раиса —
Дружнейшая рабочая семья,
Вели по жизни – я не оступился.
В шестнадцать лет штурвал комбайна крепко
Держал в руках и хлебороба честь
Я нес, о Муза, словно флаг заветный;
В боях за хлеб мой вклад весомый есть!
Рассвет труда, величие любви!
Пою года прекрасные мои!
Пою простор донских полей – и вновь
Играет в жилах молодая кровь.
Мальчишка сельский с улицы Грушовой,
Спешу я к ней – красивой и веселой!
Я знаю – ждет! Она меня ждала!
В груди не сердце бьет – звенят колокола!
Давно уж чувства яркие сгорели,
И мы с девчонкой поседеть успели;
Воспоминания в вечерней тишине
Ложатся звездами на душу мне.
Я вижу: мать, такая молодая,
В косыночке, хлопочет у стола;
Отец заходит, ясно улыбаясь,
Она – в ответ. И комната светла.
Пою! Ты слушай, друг мой дорогой:
На славу хлеб в семидесятых уродился!
Мне счастье было: сам Герой Труда
Со мной вживую запросто общался!
В село он прибыл к нам перед уборкой,
Держал беседу с молодыми – видит бог,
Бригаде нашей он поведал столько!
От всей души и разума помог.
Я помню всех: Сережку Капитана,
Васятку Малика и друга Кирюшка…
Поклон нижайший мой, любезные крестьяне,
Здоровья вам и хлеба на века!
Люблю я вас за то, что вы трудяги,
Пахали, сеяли и берегли
Святую Землю, Родину, Россию…
За то, что сделали все, что смогли!
Как хищный зверь, сожрал ребят Афган;
Найди, кто прав и кто виновен там…
Поставим в Храме в память им по свечке
И помолчим. Не к месту речи.
Лютует ненасытная война.
Вчера – Афган, еще кровоточит Чечня…
За горем – горе, и за болью – боль,
Помянем всех молитвою святой.
Восстанут образы живей живых,
И пусть они войдут в мой стих!
Крепитесь в горе, старенькие мамы,
И павшими гордитесь сыновьями!
В стихах и песнях детям нашим
С печалью сердца мы о них расскажем.
Поем! Споем, подруга моя Муза,
О дальнем и былом из дней Союза.
Когда мой срок стране служить настал,
Гаврил Антоныч сам тальянку в руки взял.
Мой славный дядя! Виртуоз, мастак,
В народе просто – дедушка Росляк.
Ахтубинск-город, дорогой, я – твой солдат,
Родным тут для меня стал автобат.
Два года срочной и еще три – сверх,
Служил, ребята, я не хуже всех!
Был ротным Руднев, мой привет ему!
Михалыч, а ты помнишь старшину?
Привет, друзья, суровых дней и лет,
Я ваш навеки друг, солдат, поэт!
Глаза закрою – вот они стоят:
Пахомов Толик, Пашка Калмыков…
Щемит в груди. Я за таких ребят
И кровь, и жизнь отдать готов!
Ложится снег чистейшим серебром
На улицы таежного поселка;
Пройдемся, Муза, медленно вдвоем,
Как в двадцать шел с тобою по Лозовке!
Шинель на мне с погонами сержанта
Была тогда. В скрипучих сапогах
Шагал домой и силою таланта
Слагал стихи о любящих сердцах.
Я так любил, как никого на свете,
Девчонку ту с зелеными глазами.
Воистину поэты – словно дети…
Мы узелок с девчонкой развязали.
Блестит снежок, под месяцем искрится,
Сосновка спит, а северная ночь
Морозом дышит, леденит ресницы,
И дарит мысли, и уносит прочь…
Мне было двадцать. Я тогда не думал,
Что будет завтра или через год,
Любил Россию и всем сердцем юным
В советский верил, в свой родной народ!
Заветы Ленина, идеи Сталина
Мы с молоком всосали маминым.
В большом колхозе нашего села
Бурлила жизнь, ясна и весела.
Плакаты красные под синим небом:
«Хвала рукам, что пахнут хлебом!»
Открою сердце я тебе, о Муза;
Жилось мне легче в те года Союза.
Дышалось чище, пелось звонче,
Любилось крепче и дружилось проще!
Душою русскою замечу о таком:
Я не был барином и не был батраком.
Мне кто-то скажет: «Да не лги, поэт!
Народу не было и нет».
Нет правды подлинной в твоей картине,
Как не было достойной жизни и вчера, и нет поныне.
Вчера – «товарищи», сегодня – «господа»,
Снуем и крутимся туда-сюда…
Хитрим, ловчим и сытно жить хотим,
Про честь и совесть только говорим…
Хотелось, Муза, спеть мне о хорошем,
Раздумья тяжкие пришли на ум,
И с ними стал я жалок и ничтожен,
Тяжел мой шаг, и взгляд угрюм…
Россия, Русь! Страна моя сурова,
Сподоблюсь ли при жизни увидать
Тебя великой сильною державой,
Где божья бы царила благодать!
Скорей, весна, иди на Север к нам,
Светлее сердцу будет и теплей!
Мать из деревни пишет. Там,
На дальней малой родине моей,
Пора сажать картофель, сеять рожь;
Земля тоскует по рукам крестьянским,
Но в города стремится молодежь;
Для стариков хозяйство стало тяжким…
Поеду в отпуск, навещу отца,
Его могиле низко поклонюсь;
Он говорил, я помню: «Хочется
В глазах детей не видеть грусть…»
Прости, отец. Надеюсь, как и ты:
Осядет муть сегодняшних волнений
И дети наши, божии цветы,
Счастливей будут бывших поколений.
